– Но я не могла приехать раньше, если это тебя волнует. Я только вчера получила письмо от Тома Смита, – раздраженно проговорила Крис.
– Ах вот как!
От его пренебрежительного тона щеки Крис заалели румянцем. Пусть говорит, что хочет, горько подумала она. Пусть считает, что у нее дюжина любовников, и поэтому она редко появляется дома. Почему нет? Это гораздо лучше, чем знать правду. Правду о том, что у нее нет никого, потому что в глубине сердца она все еще хранит воспоминания о его поцелуях… все еще жалеет о том, что потеряла.
– Я не хотел, чтобы ты приезжала, – услышала она его голос, – но Натали назначила тебя опекуншей Софи, хотя мы оба знаем, что сделала она это не из одного альтруизма.
Повернув к нему удивленное лицо, она встретила его тяжелый взгляд. Но что ее удивляет? Наверняка Натали не раз говорила ему, что ненавидит кузину. В конце концов, ведь он, должно быть, любил Натали. Из-за этой любви он отверг ее, Крис, самым жестоким и болезненным способом, какой только можно придумать.
– Я думаю, Натали не нравилось то, что Софи так похожа на меня, – печально предположила Крис.
Лицо Слейтера стало угрюмым.
– Ты права, это не располагало ее к ребенку, – согласился он.
Крис нахмурилась. Временами он говорил о Софи так, будто она была не его дочерью, хотя было видно, что они обожают друг друга. Прежде чем Крис успела задать ему следующий вопрос, Слейтер вновь заговорил:
– Том Смит, похоже, думает, что ты сможешь помочь Софи. Как ни странно, Джеймс Киллигрю, врач, наблюдающий ее, того же мнения. Сара и я не так уверены в этом.
Сара? Сердце Крис учащенно забилось. Может быть, в этом кроется причина самоубийства Натали. Может быть, у Слейтера есть другая женщина?
– Сара? – небрежно спросила она, избегая смотреть ему в глаза, чтобы он не прочел ее мысли.
Несмотря на то, что у нее было много оснований обижаться на свою кузину, сейчас ей стало жаль ее. Похоже, Натали тоже была отвергнута Слейтером.
– Сара – психотерапевт. Она считает, что немота Софи – последствие глубокой душевной травмы. Пока мы не поймем, что это была за травма, девочка вряд ли сможет заговорить, хотя есть некоторые способы лечения. Если ты останешься, Сара сама расскажет тебе о них.
Крис с удивлением взглянула на него.
– Я думала, что причина очевидна, – раздраженно проговорила она. – Софи потеряла мать.
– Сара считает, что дело не только в этом. Я тоже, – отрывисто сказал он, отвернувшись, так что его лицо оказалось в тени. – Натали не любила Софи. Она проводила с ребенком очень мало времени.
– Почему Натали совершила самоубийство? – резко спросила Крис.
Он повернулся к ней, в лице не было ни кровинки. Глаза лихорадочно блестели, тело напряглось от волнения.
– Том Смит наверняка уже сказал тебе об этом. У нее было помутнение рассудка.
– Похоже, тебе это безразлично.
Это было рискованное предположение, и Крис пожалела о своем замечании, когда увидела лицо Слейтера. Но слово не воробей…
– Чего ты хочешь от меня, Крис? – горько проговорил он. – Мы с Натали уже давно жили врозь. Сейчас моя главная забота – Софи. Она достаточно настрадалась в руках твоей кузины. Я не позволю тебе продолжить ее мучить. Запомни, пока ты здесь, я буду следить за каждым твоим шагом. Только попробуй хоть чем-то расстроить Софи, и ты в два счета вылетишь отсюда!
– Я не уеду отсюда, пока не увижу, что Софи разговаривает, смеется, играет и бегает, как нормальный шестилетний ребенок, – заявила Крис.
Слейтер не отрываясь смотрел на нее и, хотя это было безумием, но, несмотря на холодный взгляд и сурово сжатый рот, Крис показалось, что ему понравился ответ. Опять проклятое воображение, недовольно подумала она. У Слейтера нет никаких причин хотеть, чтобы она осталась в Литтл-Мартине.
– Ты взяла на себя обязательство, – тихо произнес он, – но хватит ли у тебя сил выполнить его?
Крис решительным жестом отвела рукой волну медового цвета волос, упавших на глаза.
– Посмотрим, – проговорила она.
Она уже села в машину, когда вспомнила, что не знает, как ей спланировать следующий день. Завтра пятница, значит, Слейтер целый день будет на работе. Следует позвонить ему рано утром, чтобы узнать, когда ей лучше приехать, чтобы побыть с Софи. Чувствуя, что, по крайней мере, одно препятствие она преодолела, Крис завела мотор и отправилась домой.
Ведущая к коттеджу аллея в этот час казалась мрачной и темной. Местами на ней были видны глубокие колеи, и Крис вздохнула с облегчением, когда фары машины осветили знакомые очертания дома.
Припарковав «форд», она поспешила к двери по неровно вымощенной дорожке. Замок был ржавым, и она сломала ноготь, с трудом поворачивая в нем ключ. Войдя внутрь, Крис включила свет. Ей стало не по себе, когда она оглядела гостиную. На стенах проступали пятна сырости, в комнате было холодно, и стоял затхлый запах.
Она вспомнила, что тетя Элизабет настаивала на том, чтобы в комнатах всегда был затоплен камин, даже летом. Ребенком она мало внимания обращала на эти пожелания, но теперь смогла убедиться в их справедливости.
Почему никто не сказал ей, что в доме практически нельзя жить? Вздохнув, Крис направилась в кухню. Здесь тоже царило запустение. В доме было чисто, но так промозгло, что, казалось, сырость и холод пронизывали до костей. Столовая выглядела ничуть не лучше. Со стен свисали обрывки отсыревших обоев.
Скрепя сердце Крис направилась наверх. И все ее самые худшие опасения подтвердились, когда она открыла дверь первой спальни и вошла внутрь.
Когда-то они вместе с Натали делили эту комнату. Каждая царапина на обоях, каждая трещинка на потолке будила горечь воспоминаний, как и слабый знакомый запах, витавший в воздухе. Духи Натали, Крис сразу узнала их аромат! В семнадцать лет кузина была еще молода для этих тяжелых сладких духов, но она любила их, и приторный аромат все еще стоял в комнате.
За шесть лет, которые она не была здесь, запах должен был обязательно выветриться. Если, конечно, Натали не заходила сюда после. Но зачем? Ведь она отказалась от этого дома после того, как вышла замуж. «Пусть он рассыплется в пыль, я не пожалею об этом». Это были ее слова. Их передал Крис Том Смит.
Машинально Крис дотронулась до покрывала, лежавшего на постели, и ощутила, насколько отсырела ткань. Это была ее кровать… Она криво усмехнулась, вспомнив, как сама выбирала покрывало. Натали потребовала себе такое же, а потом прожгла в нем дыру, когда тайно курила в постели.
Пальцы Крис, машинально расправлявшие ткань, замерли, когда нащупали маленькую дырочку. Это было покрывало Натали. Но как оно очутилось на ее кровати? Воспоминания об оскорбительном для нее поведении Натали в детстве нахлынули на нее. Кузина терпеть не могла даже прикасаться к ее вещам. Она бы никогда не позволила, чтобы ее покрывало лежало на кровати Крис.
