С этими словами она начала вылезать из стула.
— Ох… подожди минутку, — сказала Сьюзен, увидев, что руки и лицо Кэрол перепачканы кетчупом. — Думаю, сначала тебя нужно немного почистить.
Пока Сьюзен пыталась стереть с детской физиономии следы кетчупа, Кэрол гримасничала и вертелась как уж.
— Как замечательно, что есть человек, который читает тебе книжки и вообще помогает папе растить тебя, — задумчиво сказала Сьюзен, тщательно вытирая ей сначала одну липкую руку, а потом другую.
— Бабушка Эми очень хорошая и добрая, но мне хотелось бы, чтобы у меня была мама. Моя собственная. — Голос Кэрол звучал печально.
У Сьюзен сжалось сердце от жалости и сочувствия к маленькому ребенку.
— Может быть, в один прекрасный день у тебя появится новая мама, — немного подумав, сказала она.
— Бабушка Эми говорит, что папа мог бы легко найти мне новую маму, если бы захотел, — ответила ей Кэрол.
Сьюзен с трудом сдержала улыбку.
— Не думаю, что это так легко, — небрежно сказала она.
А знает ли Марк про тайное желание своей дочери? невольно подумала Сьюзен.
Марк медленно поднимался по лестнице.
Он провел в конюшне Ригби полных два часа, пытаясь вылечить лошадь, которая не нашла ничего лучшего, как съесть собственную подстилку.
Он осмотрел глупое животное, поставил диагноз «колики», изготовил масляный раствор и дал его несчастной лошади вместе с болеутоляющим. Пробыв на конюшне достаточно долго, чтобы удостовериться в результате, на который надеялся, Марк поехал домой, но после такого трудного дня чувствовал себя выжатым как лимон.
Войдя в дом, он настороженно прислушался. Наверху было тихо. Наверно, Кэрол убедила Сью погулять с ней в парке за углом и покачаться на качелях.
Он открыл дверь и остановился, как вкопанный, увидев, что Сьюзен и Кэрол лежат на диване, укрытые пледом, и спят без задних ног. Сьюзен обнимала девочку, голова которой лежала на ее выпуклом животе.
На полу лежала одна из любимых книжек Кэрол про петуха по имени Брюстер. Марк беззвучно закрыл за собой дверь и задумчиво улыбнулся, заметив на кофейном столике целую стопку книжек с картинками.
Его взгляд снова упал на спящих, и на какой-то короткий миг Марк позволил себе помечтать, что это его семья. Дочь и жена, ждущая ребенка.
Конечно, это было глупо, но Марку всегда хотелось возвращаться в теплый, уютный дом, где его с распростертыми объятиями ждали бы любящая жена и множество детей. Женившись на Мэгги, он надеялся, что их брак будет идеальным и что его заветная мечта сбудется.
Однако первый год их супружеской жизни был далеким от идеала. А когда Мэгги забеременела, стало в тысячу — нет, в миллион — раз хуже. Мысль о семейной жизни отнюдь не приводила Мэгги в восторг. Именно тогда Марк узнал, что она все еще мечтает о карьере актрисы.
Через несколько дней после преждевременных родов Мэгги сбежала из больницы и села в первый попавшийся междугородный автобус.
Ее бегство не слишком удивило Марка. Он не мог понять и простить бывшей жене только одного: за четыре года, прошедшие с тех пор, она ни разу не поинтересовалась судьбой собственной дочери и даже не захотела взглянуть на ребенка, которого сама же произвела на свет.
Ну и пусть. Все к лучшему. В конце концов, он и сам бы не вспомнил про Мэгги, если бы не Кэрол. Девочка являлась единственным напоминанием о том, что у него когда-то была жена.
Спустя год адвокат Марка разыскал беглянку в одном из маленьких лондонских театров. Она без звука подписала документы, требовавшиеся для бракоразводного процесса, и согласилась передать Марку полную опеку над ребенком. Маршалл жалел лишь о том, что бедняжке Кэрол придется расти совершенно одной, без братьев и сестер.
Он сам был у родителей единственным ребенком и очень страдал от одиночества. Когда ему было шесть лет, родители поехали на свадьбу к родственнику и погибли в железнодорожной катастрофе. Несколько месяцев спустя Марк переехал в Карлайл, к овдовевшей тетушке.
Тогда Эми Маршалл работала в администрации местной благотворительной больницы. Сначала она не испытывала никакого удовольствия при мысли о необходимости воспитывать осиротевшего племянника, тем более совсем маленького. Однако вскоре ее взгляды изменились, и со временем у них с Марком возникла глубокая взаимная привязанность.
Дом Эми стоял напротив дома местного ветеринара Арчибальда Хоукинса. Арчибальд стал мальчику другом и по-отечески заботился о нем. Его доброта и сочувствие помогли Марку пережить трудные времена. Арчибальд позволял Марку следить за тем, как он лечит животных, и в конце концов мальчику захотелось тоже стать ветеринаром.
После ухода Мэгги Марк решил, что будет хозяйничать один, однако знал, что никогда не справился бы с ребенком и лечебницей без помощи Эми.
То, что она жила через дорогу, сильно упрощало дело. Но в последний год Эми стала все больше и больше времени проводить в компании Мейхью, овдовевшего адвоката, который переехал в Карлайл, подумывая об отставке.
Развитая интуиция подсказывала Марку, что Реджинальд подумывает не только об отставке, но и о женитьбе. Однако Эми никогда не затрагивала эту тему, а сам Марк предпочитал помалкивать, потому что остро ощущал свою вину. Он слишком во многом зависел от тети.
На обратном пути Марк остановился у больницы и ощутил большое облегчение, когда Эми со слезами на глазах сказала ему, что Редж поправится, но на это уйдет несколько дней. Если не несколько недель. Марк понимал, что Эми хочется больше времени проводить с Реджем, заботиться о нем, помогать выздороветь, и не осуждал тетушку.
Сочувствие сочувствием, но если он не сможет рассчитывать на помощь тети в присмотре за Кэрол, то будет вынужден нанять няньку. При мысли о том, каких денег это будет стоить, Марк невольно поежился.
Тем более что на самом деле Кэрол была нужна не няня, а мать. Женщина, которая проводила бы с девочкой все время, играла бы с ней, заботилась бы о ней, воспитывала строго, но с любовью, поддерживала бы, помогала и…
О Господи! Какие глупости иногда приходят в голову одинокому мужчине!
Какое-то мгновение он не мог отвести глаз от выпуклого живота Сьюзен. В беременных женщинах есть что-то невероятно сексуальное. По крайней мере, так было с этой женщиной.
Уже не первый раз Марк думал о том, что было бы, если бы восемь лет назад он согласился взять то, что ему так охотно предлагали.
Сьюзен была красивой, желанной, и, для того чтобы отвергнуть ее, Марку понадобилось напрячь все свои силы. Она вволю посмеялась бы, если бы узнала, что вскоре после этого Марк потерял покой и сон, мечтая о ее страстной любви.
