этим делать.
– Милая, раз уж мы все здесь собрались, – Эд берет меня за руку, немного сжимая. – То давай, ты еще подпишешь документ о передаче мне прав на управление бизнесом и счетами. Теперь ты полноправная владелица, и мне будет очень неудобно дергать тебя за каждой подписью и прочими неинтересными вещами.
– Да, конечно, – отвечаю я.
– Вы уверены, что хотите передать право управления бизнесом и счетами Вашему супругу? – юрист смотрит на меня в упор, выделяя слово «счетами». На что он сейчас намекает? Он думает, что я стану сомневаться в собственном супруге? В человеке, с которым прожила почти семь лет? Я, скорее, не доверяю себе, чем буду сомневаться в Эдуарде. Тем более мой отец очень ценил работу моего мужа в компании.
– Да, я уверена. Я полностью доверяю своему мужу! – твердо говорю я, смотря на Эдуарда, который улыбается мне теплой улыбкой, все сильнее сжимая мою руку. – Когда будут готовы документы на передачу прав? Дело в том, что мы с Эдуардом планируем улететь в отпуск на десять дней.
– Документы уже готовы, требуется только Ваше письменное согласие и несколько подписей, – заявляет мужчина.
– Так быстро? – недоумеваю я, смотря на мужа.
– Милая, это я попросил подготовить все нужные документы. Я не хотел тебя дергать постоянно, и лучше, чтобы мы завершили все сразу. Мы уже это давно с тобой обсудили, и решили. И ты сама на этом настаивала, – говорит мне Эд. – Но если ты сомневаешься, хочешь все обдумать, то мы не обязаны делать это сегодня.
– Нет. Я не сомневаюсь, – отвечаю я. – Все давно решено. Что я должна подписать?
Далее мне диктуют текст, который я почему-то должна написать от руки, где сказано, что «я в здравом уме и так далее, передаю все права и полномочия своему мужу». Далее я пописываю еще несколько бумаг и облегченно вздыхаю. Сомневаюсь ли я в это момент, что поступаю правильно? Нет. И думаю, что отец бы одобрил мой выбор. Кто, как не Эдуард, сможет, так же как и мой отец, управлять и развивать наш бизнес?
***
-Виктория Станиславовна, – неожиданно официально заявляет Эдуард, когда мы садимся в машину. – Я приглашаю Вас на ужин, в Ваш любимый ресторан, – усмехается Эд.
– По какому поводу? – приподнимая брови, спрашиваю я.
– Ну, мы подписали все бумаги, ты стала очень богатой женщиной, я стал гендиректором, такое не каждый день происходит, – довольно отвечает он, выезжая с подземной стоянки.
– Да, не каждый день. Но ты же знаешь, что все это для меня далеко не праздник. Это значит, что папы нет, и…
– Викуля, немедленно прекрати грустить. Я хорошо знал твоего отца и для меня он тоже стал родным человеком. И я точно знаю, что ему бы не понравилось, что ты грустишь. Улыбайся, милая, – подбадривает он меня. А я улыбаюсь сквозь грусть.
– И потом, вчера я немного тебя обеспокоил – не пришел ночевать. Так что я просто обязан загладить свою вину и пригласить тебя на ужин.
– Ну, если смотреть с этой стороны, тогда я согласна. Но учти, я закажу самое дорогое вино, – подмигиваю ему я.
– Да хоть все меню и винную карту. Мы можем себе это позволить, – смеется Эд.
Мой любимый ресторан расположен недалеко от нашего дома. Небольшое уютное помещение с приглушенным светом, отдельными столиками, огражденными балдахинами, кружевными скатертями, со свечами, живыми цветами на каждом столе, тихой живой музыкой. Я полюбила этот ресторан не за его романтичную и довольно интимную обстановку. Я люблю это место, а точнее определенный столик в дальнем углу за то, что ровно на этом месте, Эдуард сделал мне предложение. Возможно, кому-то это покажется банальным. Кольцо в бокале с шампанским, песня, посвященная мне, и когда я сказала заветное ДА, весь зал нам аплодировал. Но для меня это был самый счастливый и значимый день в жизни. С того самого дня мы с Эдуардом празднуем все значимые события нашей семьи здесь, в этом ресторане за этим столиком.
Всю свою жизнь, я провела, не зная, что такое нужда и недостаток денег. Но и транжирой тоже никогда не была. Я жила так, как учила меня мама: ни в чем не нуждалась, но и лишнего не тратила, все было в меру, без лишнего пафоса, бравады и рисовок перед другими. Хоть моя мама и женщина не от мира сего, живущая в своем придуманном мире, но она никогда не была падка на материальные ценности. Ее девиз: «жизнь в гармонии души и тела». И в этом я была с ней согласна.
Эдуард принимает мои шутливые слова о самом дорогом вине всерьез, и заказывает «Шато Шеваль Блан», которое стоит кучу денег, но оно прекрасно. Мой отец был истинным ценителем вина, и, наверное, это он привил мне любовь к хорошему нектару богов. Мы заказываем блюда испанской кухни, и просто наслаждаемся сочетанием вкусов еды и напитка, в сопровождении приятной музыки. Эд рассказывает о планах на будущее, о том, что он хочет развивать нашу компанию, как и хотел мой отец. О том, что на следующей неделе у него запланирована срочная поездка в Германию.
– Как на следующей неделе? – недоумеваю я.
– А наш отпуск? Миле уже поставили необходимые прививки, все документы готовы, билеты куплены.
– Черт, милая, я совсем забыл. Я так замотался за эти дни. Но ты должна меня понять, я не могу отменить встречу с немцами. Я не могу ее перенести, иначе они сочтут меня ненадежным, и тогда все мои планы по развитию бизнеса в сторону Германии полетят к черту, – я все понимаю, четко слышу каждое его слово и принимаю их. Эдуард прав, немцев не волнуют наши семейные планы, они хотят видеть перед собой надежного и серьезного делового партнера. Мой разум все это понимает, а вот в душе накатывает ледяное разочарование, настолько холодное, что по моему телу прокатывается холод, как будто в помещении резко упала температура. Никогда не умела скрывать свои эмоции. И Эд, естественно, читает меня как открытую книгу.
– Викуль, ну что ты? Расстроилась? – протягивает руку, накрывает своей теплой ладонью мою, немного сжимает. – Это всего лишь отпуск. Я сам не рад этому факту. Но сейчас по-другому нельзя. Пока я буду загорать на Мальдивах, немцев может переманить тот же самый Богатырев. Я буквально увел их у него из-под носа. Пойми, здесь медлить нельзя, – он говорит «пойми». И я понимаю, все понимаю, и даже поддерживаю его. Но не принимаю, просто не могу. Мне настолько обидно, что я еле сдерживаю слезы. Последние полгода после смерти отца мы с Эдом не посвящали друг другу время как раньше. Сначала я была разбита и подавлена. Потом Эд
