Длинные пальцы Леонардо крепко стиснули руль.
— Но ты должна думать о будущем, Эльвира! Что ты будешь делать, когда ребенку исполнится шесть месяцев? Год? Вернутся в Испанию, чтобы показать Луису внука? Или собираешься скрывать его всю свою жизнь?
— Не знаю, — устало ответила она, надеясь, что Леонардо прекратит мучить ее своими вопросами. — Я думала об этом сотни раз, пока мне не становилось совсем плохо и хотелось лишь одного: плакать.
Леонардо крепко стиснул зубы. Такое же чувство охватывало его после смерти Мелани, когда жизнь, казалось, совсем лишилась смысла. Он украдкой посмотрел на напряженное бледное лицо Эльвиры, и сердце кольнуло от жалости.
— И чем больше ты думала об этом, тем труднее было представить, что делать дальше. Так?
Его понимание обезоружило Эльвиру. Почувствовав, как задрожали губы, она отвернулась, вглядываясь в мелькавшие за окном уличные огни.
— Да. Но как же мне теперь быть? — Она понизила голос. — Какое бы решение я ни приняла, оно обязательно кого-нибудь ранит.
Она говорила так тихо, что Леонардо едва слышал последние слова, но он отлично видел, что Эльвира сейчас расплачется. Теперь не время задавать вопросы, решил он, ведь она выглядит такой бледной, маленькой и ранимой.
— Ты плохо питаешься, — заметил Леонардо с укоризной.
— В последние дни у меня хватало других забот.
— Ты ужинала?
— Вообще-то нет, — призналась Эльвира.
После работы она поспешно скрывалась в своей каморке, слишком уставшая, чтобы спуститься вниз и поискать в холодильнике Расселов что-нибудь съестное,
— Ради малыша нужно питаться как следует, — проворчал Леонардо. — Сейчас мы поедем в одно место. Там неплохо готовят.
Эльвира покачала головой. К ее горлу подступила тошнота.
— Сейчас не могу и думать о еде. Слишком много всего произошло…
— Ты должна попытаться. — Его губы тронула насмешливая улыбка, и он добавил: — Хотя бы ради меня.
Она сложила руки на коленях.
— Полагаю, мира не будет, пока я не соглашусь?
— Точно, — кивнул Леонардо. — Но помни, я делаю все это для твоей же пользы.
— Какой ты добрый, Леонардо!
Ее неловкая попытка съязвить заставила его улыбнуться. Что ж, по крайней мере, она не пала духом.
— Скорее практичный, чем добрый, — пробурчал он. — Нам нужно поговорить, и ты должна что-то решить. Дома разговора наедине не получится.
— Из-за Марко?
— Да, именно поэтому. — Он не представлял, как объяснить беременность Эльвиры сыну, который всегда боготворил ее. — Он будет задавать много вопросов, а мы не сможем на них ответить, потому что сами еще во всем не разобрались. К тому же он будет шокирован, когда увидит тебя такой… — Леонардо выразительно посмотрел на ее живот.
Эльвира вспомнила про элегантную красивую блондинку и заставила себя спросить:
— А Шарон? Я не поставлю тебя в неловкое положение?
— Я так не думаю.
Повисла странная пауза. Повернувшись, Эльвира увидела его потемневшее лицо.
— Мы с ней больше не встречаемся, — пояснил он.
— Ох! — Эльвира не ожидала такого поворота событий и постаралась ничем не выдать своей радости. — Извини. Что произошло?
Леонардо чуть было не рявкнул, что это не ее дело, но сдержался. На самом деле она невольно сыграла в его разрыве с Шарон не последнюю роль, потому что после ее приезда он по-новому взглянул на свои отношения с этой женщиной.
Леонардо всегда считал, что общие интересы и взаимное физическое удовлетворение — это все, чего он хотел бы от Шарон. Именно визит Эльвиры убедил его в том, что между ними нет настоящего чувства, и их роман неожиданно показался ему пустой тратой времени.
— Мы просто разошлись, — ответил он.
— Но остаетесь друзьями?
— Пожалуй. — Ему не хотелось продолжать этот разговор. Шарон настояла на том, чтобы теперь их отношения назывались именно так, однако Леонардо отлично понимал, что они никогда не смогут стать настоящими друзьями. Для этого она все еще слишком сильно желала его. — Давай не будем обсуждать мою личную жизнь, Эльвира.
— В таком случае я не хочу обсуждать и свою, — тихо промолвила она.
— Значит, ты не собираешься сказать мне, кто отец ребенка?
— Именно так, — вздохнула она.
— Я его знаю?
— Я не стану отвечать на твой вопрос.
Такое упрямство раздражало и одновременно восхищало Леонардо.
— А если бы я заставил тебя рассказать? — предположил он.
Уличные огни отбрасывали странные тени на его лицо, и Эльвира почувствовала неясное беспокойство.
— Ты не сможешь.
— Хочешь побиться об заклад?
— Я никогда не бьюсь об заклад.
— Не стоит зарекаться, — спокойно возразил он.
В жизни иногда приходится играть по-крупному, подумал Леонардо, но не сказал этого вслух. Остановившись на светофоре, он повернулся и внимательно посмотрел Эльвире в лицо.
И она забыла о ребенке. Забыла обо всем на свете. В неясном мерцании вечерних огней она видела лишь его глаза — темные, как шоколад, блестящие, как шоколад, вызывающие желание, как шоколад. В последние восемь месяцев Эльвира хотела именно шоколада.
— Леонардо…
Но он уже снова сосредоточился на дороге.
— Вот мы и приехали, — угрюмо сказал он через несколько минут, останавливая машину у дверей небольшого итальянского ресторанчика.
Эльвира вздохнула с облегчением. Одному Богу известно, чем мог бы закончиться их разговор. Может быть, еда отвлечет Леонардо от расспросов, а непринужденная атмосфера и вкусные блюда помогут разрядить напряжение…
Небольшой зал ресторана, освещенный свечами, был почти полон, и Эльвира в нерешительности остановилась на пороге. Но оказалось, что Леонардо здесь хорошо знают. Их проводили за столик, расположенный в укромном уголке, в стороне от других посетителей.
Эльвира углубилась в изучение меню, но буквы расплывались у нее перед глазами. Подняв голову, она заметила изучающий взгляд Леонардо.
— Ты знаешь, чего бы тебе хотелось?
— Нет, — покачала головой она.
Леонардо ткнул пальцем в нижнюю строку меню.
— Почему бы тебе не взять шпинат? — предложил он. — Он содержит много питательных веществ, а тебе это необходимо.
Эльвира покорно кивнула.
— Хорошо.
Он не привык к такой покорности с ее стороны, но не успел сказать об этом, потому что к столику подошел официант.
— Немного томатного сока, — отрывисто заказывал Леонардо. — Ты не возражаешь?
— Да, спасибо. — Пока он делал заказ, она расправила свою салфетку и аккуратно расстелила на коленях.
