— Едва ли они настолько глупы, что предпримут такую попытку. — Он распахнул перед Клер калитку, закрыл ее за ней, когда она прошла, и остался стоять, облокотившись на изгородь. Подумайте о том, что я сказал, хорошо? У нас обоих в ближайшее время будет много свободного времени, мы можем провести его вместе: грех упускать такую возможность. Не обязательно скреплять это какими-то узами.
— Платоническая дружба? — Поскольку их разделяла ограда, Клер чувствовала себя в безопасности. — Вы всем делаете такие предложения?
Он тихо рассмеялся:
— Нет, но мне доставит удовольствие вступить в борьбу за победу. Вы не верите в свою способность к сопротивлению?
— Я верю в себя не меньше, чем вы, — возразила она, — но по другим причинам. Спокойной ночи.
— Приятных сновидений, — бросил он ей вдогонку.
Клер чувствовала, пока шла по саду, что он наблюдает за ней, но ни за что на свете не согласилась бы оглянуться. Она спокойно вошла в дом, повернула ключ в замке, ощупью добралась до своей комнаты, пройдя мимо дремавшего на лестнице стража, и закрыла за собой дверь, не включив света. А через секунду бесшумно подошла к окну, приподняла занавеску и попыталась рассмотреть, что происходит за оградой сада. Поначалу она ничего не увидела, кроме темной массы деревьев и белой изгороди, но потом заметила какое-то движение у калитки, и руку, поднятую в насмешливом приветствии. Клер поспешно опустила занавеску. Учащенное сердцебиение зафиксировало ее смущение. Скотт знал, что она выглянет из окна, чтобы убедиться, что он все еще там. Он был настолько в этом уверен, что ждал, вглядываясь в темноту, и увидел, как поднялась занавеска. Умом Клер сознавала, что его самонадеянность должна была бы ее оскорбить, но по непонятной причине это только увеличило его привлекательность. Несомненно, пикировка со Скоттом Лоумасом обещала стать увлекательным занятием, но он ей не пара. У нее не хватит опыта, чтобы удержать на расстоянии такого мужчину, и в то же время получить удовольствие от общения с ним. Самое лучшее — не забывать, что это всего лишь случайное знакомство с соседом Стива. Так, по крайней мере, ей удастся избежать осложнений, надеялась она.
Мало-помалу Клер познакомилась с окружающей местностью и береговым пейзажем, хотя следующие несколько дней была сильно занята, разбирая скопившуюся корреспонденцию Стива и помогая ему справиться с тем приступом его творческой энергии, о котором он ее предупреждал. По общему согласию, экскурсионный полет на самолете отложили до того времени, когда вдохновение иссякнет и можно будет заняться чем-то другим.
Клер вскоре поняла, что стиль Холлиза нисколько не утратил своего блеска за время его продолжительного бездействия. Скорее он что-то приобрел от вынужденной передышки, словно заново заряженная батарейка. Стив диктовал, а ее пальцы легко порхали над клавиатурой пишущей машинки. Она чувствовала, что с головой погрузилась в отношения тех героев, которых он столь реалистически воспроизводил. Сюжет выстраивался по ходу развития событий, каждый персонаж имел свою предысторию, благодаря которым все они, в конце концов, встречались. Книга легко читалась, а неожиданные повороты в судьбах героев держали читателя в постоянном напряжении. Естественно, Клер прониклась симпатией к человеку, который только с помощью своего воображения создавал такие образы и заставлял их жить.
Ее отношения с Шерли Брайерз развивались гораздо медленнее. Эта женщина была неизменно вежлива с ней, и даже дружелюбно настроена, однако у Клер создалось неясное ощущение, что ее присутствие здесь, в «Фарлендзе», ею не приветствовалось.
— Вы уже давно живете у мистера Холлиза? — спросила она у Шерли как-то утром, выйдя на кухню, чтобы принести Стиву кофейник со свежим кофе, пока он разбирался в своих записях.
— Всего полтора года, — ответила Шерли. — Я приготовила бы кофе, мисс Менстон, достаточно было позвонить.
— Все в порядке, мне не мешает размяться. — Наблюдая за кофеваркой, Клер продолжала разговор: — Вы появились здесь еще при жизни миссис Холлиз?
— Да, — кратко ответила экономка, и Клер опять показалось, что между ними возникло напряжение, что-то вроде вежливого отстранения, которое не располагало к дальнейшим расспросам, по крайней мере, на эту тему. — Вы, случайно, не знаете, мисс, не собирается ли мистер Лоумас прийти к нам на обед сегодня вечером?
— Боюсь, я не в курсе. — «А кто-нибудь знает заранее, какие планы на уме у Скотта Лоумаса?» — подумала Клер и, повинуясь внезапному порыву, сказала: — Пожалуйста, называйте меня Клер. Ведь вы понимаете, что я тоже работаю здесь.
Напряжение ее собеседницы слегка уменьшилось.
— Вообще-то верно, но последняя секретарша мистера Холлиза очень ясно дала мне понять, что между ней и мною громадная разница. — И впервые после появления Клер на кухне, она вдруг улыбнулась. — Хорошо, пусть будет Клер. А меня зовите Шерли.
И хотя разговор был коротким, он, похоже, заложил фундамент взаимопонимания между двумя женщинами. Близких отношений, возможно, не возникло, но, по крайней мере, первоначальное напряжение исчезло, и при случае они стали обмениваться замечаниями по предметам, дорогим сердцу каждой женщины. Единственная тема, которой они никогда не касались в своих разговорах, была покойная миссис Холлиз. Клер еще несколько раз упоминала ее имя и постоянно получала в ответ вежливое, но твердое нежелание обсуждать этот вопрос. Она уловила намек и больше в разговорах жены Холлиза не касалась. Чего-то Клер не понимала, а это, естественно, подогревало ее любопытство. С другой стороны, все это было совершенно не ее дело.
К концу второй недели жизни Клер в «Фарлендзе» поток вдохновения Стива начал иссякать. Две первые главы, по его словам, были отработаны, поэтому в ближайшие выходные он предложил сделать перерыв.
— Так всегда бывает, — сообщил Стив, удобно развалившись в кресле и разжигая трубку. В один день — перебор, на другой — сухо, как в пустыне. Когда-то меня это беспокоило, но потом я разрешил вдохновению ловить меня, вместо того чтобы самому гоняться за ним. — Он посмотрел на свою секретаршу. — Наверное, немного рано спрашивать, но что вы думаете о написанном на сегодняшний день?
«Изумительно», — хотелось сказать Клер, но она понимала, что чрезмерный энтузиазм не произведет на него никакого впечатления.
— Хорошо, — сдержанно сказала она. — Немного необычно.
— Правда? — В его глазах появилось странное выражение, которого она не смогла понять. — Что заставляет вас так говорить?
