что это только подстегивает их.
Ох, папа, папа! Вот что же ты влез и… на кого нас оставил?..
Ну вот, глаза опять на мокром месте. Не хватало еще, чтобы Вася увидела, она только пришла в себя после семейного горя. Была бы у нас мама, было бы легче, но… у нас есть только мы.
Отчего-то вспоминаю вчерашнюю встречу с Османом и… мурашки по коже. Большие такие, размером со слона. Не очень приятные, увы.
Когда-то клялся, что всегда будет меня оберегать и защищать, а сам разрушил мою семью — как объяснил мне Гера, это по его вине отца посадили. Видимо, решил меня добить после нашего расставания.
Все произошло так быстро, так спонтанно, что мы с Васей не успели ничего понять, а теперь… Какое это имеет значение?
Всхлипываю, и опять-двадцать пять, рёва-корова.
— Поль, ты чего?
Васька стоит в дверях и хлопает глазами. Ой, я не планировала устраивать коллективный плач Ярославны, так что…
— Ничего. — Наспех вытираю слезы тыльной стороной ладони. — Уроки сделала?
— Ты же знаешь, что да. Чего ревешь?
— Не реву я.
— Очень заметно.
Молчим. Вася подходит ближе и забирается с ногами на диван. Каришка еще спит, я не стала ее будить. Некоторое время сидим и наслаждаемся такой редкой в нашей квартирке тишиной.
— Вась, я теперь буду работать из дома, — первая нарушаю молчание, понимая, что не успела ей рассказать свою главную новость за сегодняшний день.
— Дистант что ли? Онлайн-уроки?
— Нет, ко мне будет приезжать ученик. Твой ровесник, кстати. Будем готовить его к поступлению в универ.
— А Каришу куда?
— Буду планировать занятия под ее дневной сон или, наоборот, — неопределенно машу рукой, понимая, что не до конца продумала этот момент.
В конце концов, если не потяну совмещение работы и материнства, всегда можно отказаться от первого.
Но отказываться не приходится. Моя малышка словно понимает, как нам нелегко, и на следующий день засыпает прямо по расписанию, аккурат к приезду Артема, сына директрисы Багрянцевой.
«О, какой приятный молодой человек», — думаю я про себя, когда открываю ему дверь.
Высокий, подтянутый, не такой худощавый, как некоторые его сверстники, с пронзительными голубыми глазами, чем-то напоминает… нашего отца в молодости.
Должно быть, он очень воспитанный и прилежный ученик, раз приехал вовремя. И мама его, Мила Захаровна, очень хвалила сына, делая упор на том, что «ему бы дать нужное направление, а дальше он сам».
Но мое очарование длится ровно до той поры, пока Багрянцев не открывает рот:
— Ну и дыра! — присвистывает он, едва переступает порог нашей квартиры. — Как вы здесь живете?
Дыши, Поля, дыши. Выдыхай!
ОСМАН
— Милый, ты меня вообще слушаешь?
Зара кривит губы, в край вымораживая меня своим капризным голосом.
Да, я реально не слушаю ее, пропускаю мимо ушей болтовню ни о чем, как самый шлаковый спам.
Я сегодня сходила на пилатес. Я сегодня купила сумку из новой коллекции Луи Виттон. Я, я, я…
Не надоело ей еще?
Меня вообще здесь нет. В том плане, что чисто физически я здесь, а вот ментально…
Какого черта сегодня произошло? Камбэк в прошлое? Что это было?
Задаю этот вопрос снова и снова, пытаясь отыскать адекватный ответ.
Но его нет. Ни ответа, ни адеквата.
Я в жестком напряге от случившегося. Хочу выдохнуть, не могу.
Огнева перекрыла последние остатки кислорода.
Я злюсь на нее, просто жесть, как злюсь, но в то же время…
Что за? Меня сегодня нехило так повело от близости к ней.
Еще эта малышка, ее дочь, которая буравила меня своими глазёнками, словно пыталась донести какое-то послание. И пахло от нее молоком и нежностью.
Какой-то нереальный запах, что-то из детства.
Детство, блин. Самое время об этом вспомнить в свои тридцать три годика, Осман.
Зара принялась перемывать косточки своей массажистке. Неугомонная женщина, вроде не глупая, но какая-то, не знаю, слишком пресная, что ли.
Мне с ней скучно, неинтересно. Это как есть мясной пирог без соли и перца. Вроде бы сытно, но не хватает вкуса, остроты.
А мне не хватает. Даже знаю, кого, вкуса чьих губ не хватает.
Мне крышу снесло напрочь, когда впервые увидел ее в цветочном магазине. Она тогда училась в своем педе и подрабатывала вечерами.
По чесноку, ее первой приметил Динар, у него тогда голяк был с бабами, вот ему и пришло в голову развести молоденькую продавщицу на один-два вечера без обязательств.
А Поля его так отшила и послала куда подальше, что я не знал, то ли за друга переживать, то ли радоваться тому, что она не такая как все.
Все-таки больше порадовался, да.
Но Дин не отступал, в нем проснулся инстинкт охотника. Сам так сказал.
— Сдалась она тебе?
— Да, она цену себе набивает просто. Конфеты, букеты ей подавай. По красоте все сделаю, уже завтра будет моей.
— Не будет.
— Это еще почему?
— Просто не трогай ее. Не такая она.
— А ты, Ман, запал что ли на эту цветочницу? — Динар щурится, и на его губах расцветает самодовольная ухмылка. — Махдаев, ну запал или че?
— Даже если запал, тебе-то что?
— Брат, она точно не для тебя, ты же знаешь.
А тут уже во мне взыграла мужская гордость. Если я чего-то сильно хотел, я всегда это получал.
Особенно женщин. Не было еще ни одной, что не устояла бы перед моим темпераментом и горячим характером.
— Спорим, будет моей? — ляпнул сдуру, поддавшись своей темной стороне.
— Ты же знаешь, я — азартный человек, — лыбится Дин, а у самого глаза блестят от предвкушения. — Если за две недели ее на лопатки уложишь, можешь мою бэху забирать.
Трясет ключами для пущего эффекта.
— Сдалась мне твоя тачка. Меня мой Жорик устраивает.
— Не, не, Ман, ты не понял. Нельзя спорить просто так, надо на что-то, иначе результата не будет.
Фыркаю, понимая, что спорить с Динаром бесполезно. Он всегда такой, чертов игрок и кутила, которому только дай повод выкинуть бабки в воздух.
Может быть, потому что у него их немерено? Реально, у Багирова бабла столько, что он может выкупить половину столичной недвижимости, и у него еще останется.
— Ладно, твоя взяла. Засекай, уже скоро тебе придется попрощаться со своей ласточкой.
Вот так с глупого
