– Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе? Чай?
– Кофе, поскольку я вижу, что у вас уже все готово. – Дэн кивнул в сторону ультрасовременной кофеварки, на которую Эмили изрядно потратилась.
– Да, я переключилась с эспрессо на французский кофе. – Она усмехнулась. – Я решила ускорить поступление кофеина в свой организм. Утром не чувствую себя человеком без чашечки кофе. Я же не могу позволить, чтобы у меня дрожали руки, когда я работаю ножами.
Он улыбнулся в ответ и присел на один из высоких табуретов, стоящих у рабочего стола с мраморной столешницей. Стол был завален только что вымытыми овощами. Пока Эмили наливала им в чашки кофе, он напомнил ей, что она не ответила на его вопрос по поводу того, чтобы нанять дополнительных помощников.
– Нет, пока я воздержусь от найма помощников. Я всегда любила готовить и с удовольствием работаю столько, сколько нужно. – Она протянула ему его кофе и отпила глоток своего.
– А что вы делаете для своего… удовольствия? – спросил он.
Последнее слово, произнесенное довольно веселым тоном, показалось ей таким интимным, что она смутилась, как школьница.
– Я… я… я читаю.
– Правда? – обрадовался Дэн. – Я тоже очень люблю читать. А кого вы больше любите?
Эмили почему-то сомневалась, что, даже назвав ряд знаменитых имен, улучшит свой имидж. У него, вероятно, уже сложилось впечатление, что она настоящий трудоголик, не интересующийся ничем, кроме своей работы.
– Да у меня, по сути, нет никаких любимых авторов, – уклонилась она. – А у вас? У вас есть какой-то любимый писатель? – Наверное, он тяготеет к классике. Возможно, перечитывает перед сном Сократа. Для удовольствия…
– Стивен Кинг.
– Стивен Кинг? – Она со стуком поставила свою чашку на стол.
– Кажется, вы удивлены?
А его это, похоже, позабавило… Эмили наморщила нос:
– Дело в том, что я вряд ли смогла бы уснуть, прочитав на ночь его творение.
– А я сплю как младенец. – Губы Дэна дрогнули, что привлекло ее внимание к его рту.
У него был сексуальный рот, очень чувственный, как заметила ее помощница в тот вечер у Хендерсонов. Эмили могла представить Дэна спящим, но не как младенца. Она мысленно видела настоящего зрелого мужчину на шелковых простынях…
Эмили откашлялась. Что с ней происходит?
– Почему это мы вдруг заговорили на эту тему?
– Мы говорили о том, как много вы работаете, и о том, что вы делаете для удо…
– Точно! – бесцеремонно оборвала его Эмили. Она не могла позволить, чтобы это слово опять соскользнуло с его роскошных губ. – Как уже говорила, я действительно люблю свое занятие.
«Работа. Надо говорить о работе. Только о работе», – убеждала она себя.
– Но если вы наймете больше сотрудников, то сможете обслуживать больше клиентов, да к тому же у вас появится время для развлечений. Я, правда, плохо знаком с вашим бизнесом. Вы обслуживаете крупные мероприятия?
Эмили покачала головой:
– Нет. Я провела несколько больших корпоративных вечеринок, когда еще только начинала. Деньги, конечно, были неплохие, но такая работа больше напоминала конвейер. Я предпочитаю небольшие приемы. Только тогда могу гарантировать их высокое качество.
Он понимающе кивнул:
– Максималистка.
– Моя помощница сказала бы, что я командирша, но ваша оценка мне нравится куда больше.
– Значит, это и есть ваша цель в жизни…
– На данный момент – да.
– Я заинтригован. Чего же еще вы хотите, Эмили?
Вопрос прозвучал ласково, но когда мужчина выглядит так, как Дэн Тарим, женщина слышит – или, по крайней мере, хочет услышать – какой-то подтекст.
– Скажите мне…
Ей очень хотелось рассказать, и не только о своем ресторане, но и о других мечтах, которые она спрятала подальше и о которых редко думала: муж, семья, дом…
Она покачала головой:
– Как-нибудь в другой раз.
Прозвонил таймер, и Эмили торопливо подошла к двухъярусной духовой печи. Надев защитные рукавицы, она вынула блюдо и поставила его остужаться. Аромата корицы и яблок, разлившегося в воздухе, было достаточно, чтобы у любого человека сразу потекли слюнки.
– Запах просто райский, – произнес Дэн. – Что это?
– То, что я люблю готовить больше всего, – десерт.
– Яблочный пирог?
– Не совсем. Яблочный пирог выглядел бы слишком по-американски рядом с теми блюдами французской кухни, которые заказал мой клиент, поэтому я выбрала яблочно-миндальный торт.
Дэн подошел поближе:
– Это выглядит так прекрасно, что жалко есть. Яблоки были тонко нарезаны и искусно разложены на пышном, нежнейшем бисквите.
– Хотите знать, что я планирую для вас? – И когда он обернулся, Эмили торжественно произнесла: – Бисквит с персиками и карамелью, украшенный взбитыми сливками.
– Это… чистейший разврат.
Взгляд темных глаз Дэна был настолько пылким и чувственным, что Эмили невольно сглотнула.
– Н-наверное, правильнее было бы сказать сибаритство, – поправила его Эмили.
Удовольствие. Разврат.У этого человека был прекрасный набор английских слов.
– Я предпочитаю разврат. – Дэн улыбнулся, а она почувствовала, как ее бросило в жар.
Эмили невольно вытерла руки о фартук. Ее ладони взмокли, и ей было слишком жарко. Она винила в этом духовку и повышающуюся температуру за окном. Наверное, стоило включить кондиционер. Она взглянула на Дэна. Он выглядел свежим и невозмутимым.
– Я думаю, что вы одобрите остальные блюда, которые я включила в меню. – С этими словами она подошла к своему письменному столу, чтобы вынуть папку с меню.
Мадэни вернулся на свой табурет, чувствуя себя немного не в своей тарелке. К счастью, он давно уже овладел искусством скрывать свои эмоции. Он не понял, как это произошло, но простой разговор о десерте превратился в любовную игру. Для него, по крайней мере.
Это началось с того момента, как он вошел в квартиру Эмили. Сегодня она выглядела особенно привлекательно. Ее волосы были забраны назад и скручены узлом. Она сделала удачный выбор, надев сине-зеленую блузку, которая подчеркивала цвет ее глаз и прекрасно сочеталась со сливочным цветом кожи. Если такую кожу не защищать должным образом, она бы сразу сгорела под раскаленным солнцем его страны. Ему нестерпимо захотелось узнать, настолько ли нежной была ее кожа, как казалась…
Дэна бросило в жар. Еще минута такого чувственного обсуждения десертов, и он может попасть в неловкое положение. Ему показалось, что он уже поставил в неловкое положение Эмили. Когда она вернулась на кухню, он заметил румянец на ее щеках. Она старательно держалась на расстоянии от него. Может, ему стоит извиниться? Нет, не станет он делать этого – ситуация может стать еще более неловкой.
