— Обопрись о мои плечи, — попросил незнакомец. — Если мне удастся немного закатать край наверх, то ты сможешь потянуть сама и снимешь платье через голову.
Его руки прошлись вверх-вниз по ее бедрам. О Боже, взмолилась Синди, дай мне силы перенести это! И попыталась успокоиться, а заодно и разрядить ситуацию, которая рисковала стать излишне напряженной для них обоих.
— Ладно, начинай, — подбодрила она его, глубоко вдохнув и тут же выдохнув, чтобы легче было выбираться из узкого платья. Потом, спохватившись, добавила: — Только закрой глаза.
Говард взялся за подол и сильно потянул вверх. Однако ткань, немного поддавшись, остановилась на уровне промежности, еще теснее облегая бедра женщины. Синди пошатнулась и едва не опрокинулась вперед, отчего лицо мужчины оказалось прижатым прямо к тому месту, к которому всякий постеснялся бы прислоняться в стенах духовного заведения.
— Погоди-ка, — затаив дыхание, проговорила она. — Сначала сними с меня, эти чертовы туфли.
И подумала, что ей самой следовало позаботиться об этом.
Незнакомец выполнил просьбу. Теплые сильные пальцы осторожно прикоснулись к ее ногам, рассылая сладкие покалывания вверх, до того места, напротив которого находилось его лицо несколько секунд назад. У женщины едва не вырвался стон. Она и представить себе не могла, что у нее на лодыжках тоже могут располагаться эрогенные зоны!
Его пальцы скользнули вокруг одной лодыжки и, медленно отстегнув застежку, перешли ко второй. Чтобы сохранить равновесие, Синди пришлось посильнее взяться за мужские плечи.
— Еще одна застежка. Ну вот, теперь все, — удовлетворенно проговорил Говард и тут же выпрямился, очевидно, не осознавая, что ввел женщину в состояние крайнего возбуждения.
Сняв туфли, она с удовольствием ощутила под ногами прохладу каменного пола.
— Ладно, я кое-что придумала, — сказала Синди, стараясь сосредоточиться на том, как побыстрее избавиться от невыносимо тугого одеянья, но сделать это так, чтобы свести к минимуму прикосновения невольного помощника.
— Сейчас я надену на себя то, что ты принес, затем сниму с плеч бретельки и попытаюсь стянуть платье до пояса. А ты изо всех сил дернешь за подол, и тогда нам удастся снять его через ноги. Как тебе мой план?
Лицо Говарда выражало сомнение.
— Наверное, ты права. — Он смутился и пожал плечами.
— Только так, иначе придется разрезать платье! — настаивала Синди. — А вдруг Пэтти взяла его напрокат или под залог? Кто знает? Так что давай уж постараемся, снимем!
— Слушаюсь, мэм.
— Отлично. И перестань так обращаться ко мне. А то я чувствую себя какой-то старухой.
Он усмехнулся в ответ, прежде чем накинуть принесенное платье ей на голову.
— Положись на меня. — Его голос был приглушен объемными складками хлопковой ткани. — Ты не похожа ни на одну из бабушек. Слишком молода и красива. Это у меня просто старая военная привычка.
Синди ничего не ответила и с трудом стянула бретельки с плеч, удерживая пока свои руки внутри. Напяливая поверх еще одно уродливое одеяние, она полностью обнажила плечи и продела кисти рук в рукава монашеского платья. Но теперь уже не могла их полностью выпрямить внутри. Почему это так удивляет ее? Она попробовала одернуть верхнюю часть одежды, но в то время как передние складки немного поддались, и грудь смогла наконец-то обрести свободу, по бокам и сзади нижнее белье слишком туго прилегало к платью, мешая движению ткани вниз.
— Может быть, мне потянуть? — спросил Говард.
— Минуточку, — ответила Синди и, затаив дыхание, крепко ухватила бретельки. — Закрой глаза.
Она вновь почувствовала его пальцы у себя на бедрах и услышала в ответ:
— Закрыты.
Мои тоже, подумала она, но вслух сказала:
— На счет три. Раз, два, три!
Мужчина дернул и платье, поддавшись, поползло вниз и вскоре оказалось на полу. Вместе с ее трусиками.
— Теперь… просто отвернись, ладно? Я сама управлюсь.
Синди открыла глаза и немного удивилась, поскольку незнакомец вдруг показался ей намного выше ростом, чем раньше. Каблуки, вот в чем дело, догадалась она. Ей было странно ощущать себя рядом с ним маленькой.
— С тобой все нормально? Ты выглядишь какой-то перевозбужденной.
— Наверное, от недостатка кислорода, — увернулась Синди, опасаясь признаться, что виной тому, скорее всего не тугое платье, а стоящий перед ней виновник всех ее бед. Она переступила с ноги на ногу, стараясь не наступить на свои бывшие шелковые оковы цвета апельсинового желе и… заметила свои трусики!
— Я… Гм, — поперхнулась женщина. Черт возьми, его глаза уже скользили вниз! — Не мог бы ты отвернуться?
— Слушаюсь, мэм, — усмехнулся Говард и неторопливо выполнил просьбу.
Синди скорчила в ответ гримасу, которая, впрочем, больше походила на счастливую улыбку освобожденной пленницы. Интересно, он носит пиджак большого размера. Неужели его плечи и в самом деле такие широкие? Они совершенно заслонили ее. Да, ведь ей же только что пришлось держаться за них. Ничего себе размах!
Она торопливо натянула трусики, сгребла в кучу платье с блестками и подхватила жуткие туфли. Приподняв края колыхающегося хорового одеяния, произнесла:
— Я готова.
Говард обернулся, и все, о чем Синди могла сейчас подумать, заключалось в трех словах: «Парень, я твоя».
Но нужно было выспаться. Да, ей чертовски, отчаянно, до изнеможения хотелось спать. Незнакомец предложил ей руку.
— Я распорядился, чтобы мне подогнали машину. Сейчас она ждет нас на улице, за этой дверью. Пойдем, отвезу тебя домой.
Синди уже опасалась прикасаться к нему, чтобы опять не завестись. И вместе с тем ей очень хотелось это сделать. Но удалось все-таки пересилить себя и сказать:
— Веди.
Он вывел ее за руку из церкви и открыл дверцу машины, стоявшей у тротуара. Девушка быстро села, в блаженстве вытянув ноги, и, вздохнув, сказала:
— Наконец-то! — И с силой захлопнула дверцу перед самым носом у мужчины.
Тот едва успел выпрямиться и отпрянуть. Поделом тебе, устало подумала Синди, не беспокоясь о том, что поступила грубо. Возможно, он заслуживал куда худшего к себе отношения. И неважно, что после всех своих недавних подвигов во славу Гименея, был сейчас так вежлив и очарователен. Теперь она не даст ему к себе прикоснуться. Спать, вот что сейчас самое главное. Только это!
Синди закрыла глаза, притворившись, что уже не слышит, как он уселся рядом, такой большой и теплый…
— Послушай, я все-таки хотел бы извиниться перед тобой за происшедшее.
— Просто довези меня до дома, уложи в постель и будешь прощен, — сквозь дрему проговорила она и только тогда осознала смысл сказанного. И широко открыв глаза, выпрямилась. — Я хотела сказать…
