– Во Флориде у меня была собака, – мечтательно произнес Джеймс. – Здоровенный такой пес, боксер. Жаль, пришлось его оставить.
– А почему?
– Служебная собака. До чего умный был! Роджером звали. Я раньше работал в полиции, но пришлось уйти. Не поладил с новым начальством.
Полицейский, так я и думала! Луиза порадовалась своей наблюдательности. Конечно, Джеймс типичный бывший полицейский, из тех, что до старости спят с пистолетом под подушкой и переходят улицу только на зеленый свет, даже если этого никто не видит.
– Ладно, хватит обо мне, давай займемся твоими ушибами. – Джеймс вопросительно посмотрел на стоявшую с пустыми руками женщину. – Что, не нашла мазь?
– Мне кажется, само пройдет, – пробормотала Луиза, не желавшая признаться, что в ее безупречном доме чего-то недостает. – Мне уже гораздо лучше.
– А ты в зеркало смотрела? – хмыкнул этот ехидный тип. – Должен сказать, что самые страшные воспаления начинаются с пустяковых царапин. Подожди минутку.
Он вышел и через некоторое время вернулся, сжимая в руках автомобильную аптечку. Уж там-то, естественно, оказалось все необходимое!
Еще через полчаса Луиза, забинтованная и намазанная целительной мазью с ног до головы, сидела в кресле, укрытая пледом, с великим удовольствием попивая вкуснейший чай с корицей и молоком, который заварил Джеймс.
Бывший полицейский расправил складочки на клетчатом покрывале, отступил на шаг и наклонил голову, как художник, решивший полюбоваться своим шедевром.
– Ну вот, пострадавшая довольна, не плачет, ей не грозит немедленная смерть от гангрены и сотрясения мозга, так что теперь могу удалиться со спокойной совестью, – не без гордости констатировал он.
– Господи, Джеймс, да я так хорошо себя не чувствовала с тех пор, как мне в десять лет удалось неделю не ходить в школу из-за подозрения на скарлатину, – честно призналась Луиза, чувствуя, как глаза ее слипаются и тянет в сон от ощущения довольства и покоя. – Родители тогда носились со мной как с писаной торбой, приносили всякие сладости и подтыкали одеяло, и можно было смотреть телевизор сколько угодно…
Джеймс молча слушал.
– Хотя, – самокрититично призналась она через пару минут, – телевизор-то и сейчас можно посмотреть. Но нет от него ощущения того счастья…
– Ощущение счастья мы делаем себе сами, – заметил Джеймс. – Еще чаю?
– А вы никуда разве не торопитесь?
– Вечером перед уик-эндом? Нет, конечно. Я нашел работу, которая требует моего присутствия исключительно с семи до пяти, с понедельника по пятницу, и ни минутой больше. Такое положение вещей здорово отличается от работы в полицейском участке, поверь.
– А мне кажется, это так скучно, работать от звонка до звонка и никаких перемен в течение многих лет, – призналась Луиза, с тоской вспомнив свой супермаркет. – Нудное и постоянное течение будней… Постепенно с ума сойти можно, честное слово!
– С ума можно сойти, если иногда не бываешь дома сутками и питаешься исключительно пончиками и хот-догами просто потому, что нет времени заехать домой пообедать, – возразил Джеймс. – А я, между прочим, прекрасно готовлю отбивные. И люблю есть их в тишине, покое и приятной компании.
– Это желание легко понять.
– Поверь, Луиза, тяжело жить, когда тебе трезвонят целыми днями и кричат в трубку: Джеймс, беги туда, ты нужен в участке; Джеймс, беги сюда, твой напарник заболел, Джеймс… Вот тут действительно легко можно сойти с ума. Короче говоря, я уже сорок три года как Джеймс и вот теперь решил обеспечить себе это самое нудное и постоянное течение будней в целях успокоения психики.
– И все-таки, мне кажется, работа полицейским так романтична, – не сдавалась Луиза.
– Из-за этой романтики от меня год назад ушла жена, – мрачно ответил он.
– О, прошу прощения.
– Да нет, ничего, теперь я уже привык… Хотя сначала жутко страдал. Может быть, поэтому и пришлось покинуть Флориду. Тяга к перемене мест, знаешь ли…
– И все-таки не понимаю, как можно покинуть мужа, который умеет заваривать такой чудесный чай.
– Боюсь, что на протяжении десяти лет нашего брака у меня как-то не выдавалось возможности в полной мере проявить свои таланты. – Джеймс вздохнул и подлил еще воды в чайник, вернув его на плиту.
– Она не любила чай?
– Меня все время не было дома. Положа руку на сердце, Дженнифер легко можно понять. После развода я клятвенно пообещал себе, что, если когда-нибудь встречу женщину, которая согласится прожить со мной остаток жизни, я буду уделять ей все внимание, на которое способен.
Луиза подавила завистливый вздох. Да уж, повезет какой-нибудь счастливице. Если уж этот Джеймс так возится с незнакомкой, то легко можно представить себе, как хорошо будет житься его жене или любовнице.
Впрочем, вполне вероятно, что это просто запоздалое раскаяние после тягостного развода, а на самом деле через годик все вернется на круги своя. Черного кобеля не отмоешь добела, а мужчина, привыкший сутками пропадать на работе, вряд ли моментально может сделаться домоседом.
В прошлом уже имелся ряд неудачных браков, так что о бывших мужьях, тщетно желающих перевоспитаться, она может судить не понаслышке, а на самом настоящем личном горьком опыте, который, как известно, требуется исключительно дуракам. Умные учатся на чужих ошибках.
Разомлевшая от тепла и уюта Луиза понюхала ошеломляюще ароматный чай с корицей и еще раз тайно вздохнула. Но могут же быть исключения… Хотя бы раз в жизни.
Нет-нет, никогда, тут же заметил здравый смысл, подкрепленный пресловутым личным опытом. Достаточно! В это мы уже с тобой наигрались.
– Чудесный чай, еще раз большое спасибо. – Луиза собрала воедино всю силу воли. – Но не смею вас больше задерживать. Все-таки уже поздно, да и мне пора спать.
– Что ж, несмотря ни на что, рад был познакомиться, – сказал Джеймс, понимая прозрачный намек и вставая с места. – Надеюсь, наша следующая встреча произойдет не при таких травмоопасных обстоятельствах.
Будет ли она, эта самая следующая встреча, хотела спросить неисправимая пессимистка, но все-таки удержалась и промолчала. Можно, конечно, в очередной раз вырыть себе яму собственными руками, но уж закапывает ее пусть кто-нибудь другой.
И все же любая нормальная женщина, случайно познакомившись с таким представительным и положительным во всех отношениях мужчиной, попытается назначить еще одну встречу или отыскать хоть какой-нибудь повод для дальнейшего знакомства.
Хорошо, пусть так. Она не нормальная женщина, а слабонервная идиотка, которая, пару раз обжегшись на молоке, теперь дует на ключевую воду. Жизнь ее кое-как устаканилась, и теперь менять что-либо просто невыносимо. Даже подумать страшно!
