— Я вышла замуж за Клайва не из-за денег.
Возле глаз Лона собрались морщинки, однако он не улыбался.
— У него их не было, ведь так?
— Он считал тебя лучшим другом. Он восхищался тобой, был готов целовать землю, по которой ты ходил.
— Избавь меня от представлений, дорогая. Может быть, ты и была женой Клайва, но я знал его лучше, чем ты. Он не был восторженным. Близко не был.
Зловещий человек. В эту минуту Софи ненавидела его.
— Уезжай. — Она быстро подошла к двойной двери (блестящий красный шелк шуршал при каждом шаге) и распахнула ее. — Я передам графине твои извинения. Она будет жалеть, что ты так рано уехал, но увы, дела не терпят.
Лон неподвижно стоял у камина.
— У меня нет неотложных дел.
— Я хочу, чтобы ты уехал! Я не потерплю, чтобы ты унижал моего мужа в его же доме.
— Этот дом ему никогда не принадлежал. Это дом его матери, тогда как Хамфри-хаус был собственностью его отца. Это тебе придется признать. У Клайва не было жилья в собственности.
Краска выступила на щеках Софи, и она почувствовала, что самообладание изменяет ей.
Это всего лишь Алонсо, резко напомнила она себе, варвар, невежа, пропащая душа, не отшлифованная должным воспитанием: ни его настоящий отец, ни мать не занимались им, а отправили в четыре года в пансион.
И все же каких-то десять лет назад он был одним из ее лучших друзей, они открыто разговаривали обо всем на свете — о любви, о жизни… о сексе. О том, какое будущее их ожидает. О том будущем, в которое они верили тогда.
Что ж, будущее пришло, и оказалось, что оно не имеет ничего общего с мечтаниями тех дней.
Софи горько вздохнула и медленно, выигрывая время, закрыла дверь библиотеки.
Лон не причинит мне боли, напомнила она себе, и острая боль стала уступать место оцепенению. Он не сделает ей больно, если только она ему не позволит.
— Не хочешь ли извиниться?
— Прости меня, Софи, — послушно произнес Лон, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу белой накрахмаленной рубашки. У него порочное умное лицо. Недобрый человек. Сексуальный. — Прости, я не должен был с тобой ссориться.
Софи изучала его лицо. Под глазами появились морщинки. Он стареет. Матереет. Становится безжалостнее.
— Извиняться ты должен перед Клайвом, ты оскорбил Клайва.
— Дорогая, Клайв меня не услышит.
— Я не могу уважать такого человека, как ты!
Лон рассмеялся.
— Но ты просишь меня о помощи, когда припекает.
Софи сжалась, мышцы ее напряглись, в висках застучало. Ее хладнокровие в опасности. Уходи, сказала она себе. Оставь его. Он сам найдет дорогу.
Но она не может просто игнорировать Лона. Она не вышла из комнаты, а подошла к нему, дрожа от напряжения, бурля от эмоций.
— Может быть, раз я попросила тебя помочь…
— Раз? — прервал ее Лон. — Софи, это было далеко не один раз.
Она вздрогнула от его саркастического тона.
— Когда я просила о чем-нибудь, я делала это ради Клайва.
Через два года после свадьбы Клайв был в Америке. В одной небольшой слаборазвитой стране вспыхнула война, и правительство закрыло аэропорт. В результате Клайв оказался в гуще беспорядков.
— Но ты просила меня о помощи.
Снова Лон прав. Официант, шампанского. Начинаем торжество. Да здравствует Его Величество Лон.
— Я не собиралась терять Клайва.
Она вскинула голову и смерила Лона взглядом. Сердце ее горело, гнев пожирал изнутри. На следующий день после того, как аэропорт был закрыт, Клайв сумел позвонить ей, и во время разговора она слышала треск автоматов. Клайв звонил, желая попрощаться, но Софи отказалась мириться с поражением, отказалась согласиться с таким бесславным концом их брака.
Она отыскала Алонсо, и, хотя им не случалось разговаривать уже несколько лет, он согласился сделать все, что в его силах.
Софи не спрашивала, что это означало. Но она знала, что он выручит Клайва. Он, с его смелостью, международным бизнесом, обширными связями, мог сделать то, чего не смогли бы многие. Он спас не только Клайва, но еще сорок с чем-то человек, европейцев и австралийцев, помог им вырваться из неспокойной страны и вернуться домой.
— Был не один случай, — мягко повторил Лон. — Разве я тебе когда-нибудь отказывал?
Она прикрыла глаза в знак признания и капитуляции. Двадцать четыре месяца назад Лон снова вышел на сцену, когда Клайв умер в Бразилии.
Лон позаботился обо всем, начиная с отправки тела Клайва в Англию и кончая прекращением циркуляции слухов о смерти Клайва. Неустановленные источники утверждали, что лорд Клайв Уилкинс замешан в каком-то темном деле в Южной Америке. Лон пресек на корню эту сплетню.
Из бальной залы опять донесся взрыв смеха. Софи слегка повернула голову, прислушиваясь к звукам праздника. Она должна быть там. Ей нужно идти. Но она не двигалась. Алонсо как будто захватил ее в плен, приковал к себе невидимой цепью.
Напряженность царила в атмосфере комнаты. Лон может быть дикарем. Софи знала, до каких пределов он способен дойти, знала, что, когда Клайву грозила опасность, только Лону доставало мужества и решимости, чтобы прийти ему на помощь. И сейчас он источал дикую, необузданную силу. Софи слышала неумолимые нотки в его голосе. Видела жесткий блеск его глаз.
Он знает, чего хочет. А чего он хочет, того добивается. Всякий раз.
— Мне нужно идти к гостям, — надменно объявила Софи, стараясь собрать остатки гордости. — Если уж ты решил остаться, я надеюсь, что имею право приятно провести время. А когда ты решишь уехать, то дорогу к выходу найдешь.
Лон открыл двери и вышел из библиотеки, зная, что Софи смотрит ему вслед.
Губы его кривились в довольной усмешке, довольной оттого, что после стольких лет Софи все еще недооценивает его. Теперь он видит, насколько же мало она знала его.
Когда Клайв сделал Софи предложение, Лон отошел в сторону, отступился от нее, постарался помочь лучшему другу забыть о том, что он, Лон, любил Софи. Но теперь Клайва нет, он больше не стоит между ним и Софи.
Между ними никто не стоит. Даже властная графиня Уилкинс, которая, потеряв единственного сына, хищно вцепилась в невестку.
Алонсо повернул к входу в бальную залу. Серебряный лунный свет, лившийся из высоких окон с полукруглым верхом, освещал антикварные вазы с белыми тюльпанами.
Чувство ностальгии захватило Алонсо. Здесь не хватает покойного графа.
Почти пятнадцать лет граф возглавлял латиноамериканское отделение Банка Англии. Уилкинсы жили во многих странах Южной Америки: Эквадоре, Чили, Колумбии, Бразилии; и все эти страны графиня презирала. Когда граф вышел в отставку, оставив свой высокий пост в банке, семья Уилкинс вернулась в Англию и графиня Уилкинс получила возможность окружить себя дорогими английскими вещами.
