Ее постель уже убрали. Так как Лия не привыкла, чтобы ее обслуживали, она взяла на заметку, что должна сама убирать постель, прежде чем идти завтракать.
Услышав приглушенные шаги, она бросила взгляд на открытую дверь и увидела проходившую по коридору Барбару. Окликнув ее, она поспешно подошла к ней.
– Где Ники?
– С бабушкой, – ответила Барбара. – Они проводят время вместе, пока я навожу порядок в комнате. Потом мы пойдем в парк. – Она помолчала и неуверенно добавила: – Хотите пойти с нами?
Няня не могла не заметить напряженной атмосферы, возникшей после того, как мать ее подопечного свалилась на семейство Брунеллески как снег на голову. Барбара производит хорошее впечатление. Возможно, в ее лице Лия сможет обрести союзника, который поможет ей смягчить сердце Доменико Брунеллески.
Нельзя отказываться ни от какой возможности, несмотря на то, что отец Зандро будет сопровождать их на прогулке. Почему ты боишься? Что он может сделать тебе?
Будет игнорировать, и больше ничего. Лия собралась с духом.
– Спасибо. Мне бы очень хотелось.
– Тогда встретимся в десять часов. Мы будем ждать вас внизу.
Десяти еще не было, когда она спустилась вниз. Барбара пристегивала Ники к коляске. Выпрямившись, она сказала:
– Мистер Брунеллески не пойдет сегодня с нами.
Старик дуется?
– Он рассердился, что вы пригласили меня? Надеюсь, у вас нет неприятностей?
Барбара спокойно ответила:
– Нет, никаких неприятностей. С нами будет Брюс – муж миссис Уокер. Он занимается садом и выполняет кое-какую работу по дому. Пойдемте?
Как обычно, ее голос звучал бодро, но было заметно, что няня чем-то смущена.
Они спустились по ступенькам, и к ним подошел дородный мужчина в клетчатой рубашке, джинсах и ботинках.
– Брюс, – обратилась к нему Барбара, – это…
– Лия, – твердо произнесла она, когда Барбара замялась. – Я мать Ники.
Миссис Уокер, вероятно, уже рассказала о ней, потому что он кивнул, не выказав никакого удивления, и, поздоровавшись, неторопливо пошел к воротам.
Мир за оградой дома был полон шума и простора: небо казалось высоким, океан – безбрежным, поток ревущих машин – нескончаемым.
В парке Барбара посадила Ники на качели и, толкнув доску несколько раз, предложила:
– Хотите покачать его, Лия?
– Очень!
Она встала перед качелями. Ники нетерпеливо дергал ногами и что-то лепетал. Барбара пояснила:
– Он хочет взлетать выше.
Лия толкнула доску сильнее, и лицо Доминика засияло от радости. Его глазки сверкали, щечки раскраснелись, и он засмеялся так заразительно, что она тоже расхохоталась.
Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как она смеялась по-настоящему.
Они спустились на пляж, и Ники, держа их за руки, шлепал в мелкой воде, которая пенилась вокруг его ног, обутых в пластиковые сандалии.
Затем они раскачали его и подняли из воды, не обращая внимания на громкие протестующие крики.
– Позже ты сможешь поплавать в своем бассейне, – сказала Барбара. – Раз, два, три – у-у-ух!
Ники взлетел в воздух, крепко держа их за руки; наслаждаясь новым ощущением, он, очевидно, забыл о желании плескаться в воде.
Барбара сняла с него сандалии, смахнула песок с ножек и, вытерев их маленьким полотенцем, снова обула его.
– Он должен ходить в обуви? – спросила Лия.
В Австралии водятся змеи, ядовитые пауки и, возможно, другие неприятные насекомые, которых нет в Новой Зеландии.
Барбара подняла голову. Ники, крутя ногой, не давал ей застегнуть пряжку.
– Брунеллески очень заботливы. Они не хотят, чтобы с ним что-нибудь случилось.
– Поэтому здесь Брюс? – спросила Лия. Мужчина со скучающим видом сидел в нескольких метрах от них, сложив на груди мускулистые руки. – Они думают, будто я могу похитить Ники?
– Я не знаю, что они думают. Зандро сказал, что вы хотите познакомиться с Ники. Он спросил, как я отношусь к этому.
– Он спросил? – Удивительно, что его интересует чье-то мнение. Но, с другой стороны, Барбара – профессионал. Логично посоветоваться с ней. – И что вы сказали?
Барбара застегнула пряжку и поймала другую ногу Ники.
– Я сказала, что одобряю ваше желание. За некоторыми исключениями контакты родителей с детьми, я думаю, следует поощрять.
– Спасибо!
– Каждый ребенок имеет право знать свою мать. Мне даны строгие инструкции не оставлять Ники ни с кем, кроме его бабушки, дедушки или дяди. Если мистера Брунеллески или Зандро нет дома, нас должен сопровождать Брюс. – В карих глазах Барбары промелькнуло сочувствие. – Я уверена, что в душе они беспокоятся о благополучии Ники.
А есть ли у них душа?
Но когда Зандро взял на руки своего племянника, а Доменико поцеловал малыша, это пришло в противоречие с ее мнением о них как о холодных, самоуверенных деспотах.
Однако это не так уж важно. Маленькие дети обезоруживают людей. Слабые и трогательные, они выживают, потому что человеческие существа запрограммированы реагировать на их беспомощность. Но любовь семейства Брунеллески может подавлять – так, как она подавляла Рико.
Пока у Ники был дневной сон, Лия скрылась в своей комнате. На полке под прикроватным столиком лежало вперемешку около дюжины книг – классические романы, современные триллеры, путевые записки об экзотических странах. Она пролистала описания путешествий в Индию, Катманду и Тибет, обдумывая различные возможности осуществить свою миссию и забрать Ники домой.
От неуверенности у нее трепетало сердце, но она должна преодолеть робость. Вспомнив рассказы Рико о семье и ту жестокость, с которой семейство Брунеллески отняло у нее сына, Лия почувствовала, что ее решимость вновь окрепла. Любое предположение о том, что брат Рико пригласил ее остаться, потому что испытывает раскаяние или сожалеет о своем неблаговидном поступке, конечно, неуместно.
Среди книг Лия нашла итальянско-английский словарь и попыталась вспомнить слово, которым назвал ее Доменико. Кажется, оно начиналось с «с». Пробежав глазами по странице, она увидела его. Сука.
Сильное выражение для такого почтенного пожилого джентльмена!
После обеда она провела время вместе с Ники и Барбарой, в то время как миссис Брунеллески отдыхала у себя в комнате. В саду был большой плавательный бассейн, обнесенный перилами, чтобы в него не свалился Ники, и пластиковый детский бассейн, в котором малыш весело плескался, окруженный целой флотилией игрушек.
Когда ему это наскучило, он занялся садом, с неослабным интересом разглядывая цветок ромашки, неприметного серого мотылька или упавший с дерева лист. Ему нравились яркие птицы, сверкавшие красным, зеленым, желтым и синим оперением; заметив их на деревьях, он показывал на них пальцем, хлопал в ладоши и, казалось, радовался тому, что знакомит Лию – нового для него человека – с чудесами своего мира.
