Вперед, генерал Сара! Вас ждут новые бои!
Марк пил кофе на открытой веранде и тщетно пытался успокоиться. Стычка с этой женщиной здорово выбила его из колеи, хотя он и не хотел в этом признаваться даже самому себе.
Горячий, горячий, горячий кофе! Обжигающий. Прекрасно сваренный. Крепкий и душистый. Абсолютно безвкусный в данную минуту.
Еще бы не безвкусный, когда Сара снова появилась в поле его зрения. Господь всемогущий, как же она хороша! Золотистые локоны вырываются из хвоста, задорно покачивающегося над точеной шеей, нежные плечи чуть тронуты загаром, ноги... Черт, нельзя иметь такие ноги! Это просто неприлично! Или пусть носит что-нибудь до полу и мешковатое...
Марк испустил тяжкий вздох и встал при приближении женщины, которая была слишком молода для того, чтобы Марк мог называть ее маменькой.
Зачем этому златовласому ангелочку его отец? Марк не склонен был принимать всерьез поэтическое утверждение, что и «Май способен влюбиться в Декабрь», а также прочие тому подобные глупости. Да он на Библии, Торе, Коране и... на чем там еще? Да хоть на уставе караульной службы форта Браггс может поклясться! Любовью здесь и не пахнет! Глупый старый папа!
Сейчас и он наверняка придет, раз эта девица здесь, а Марку вовсе не хотелось обсуждать проблемы семейного бизнеса при посторонних. Интересно, а она рассказала папе про их сегодняшнюю стычку? А про то, как застала его в бассейне, плавающим совершенно голым? Это вряд ли. Такое папе не понравится. Папа здравомыслящий человек во всем, кроме Сары Аннабел Джонсон.
Кстати, помнит ли она сама об этом? Марк слегка покраснел, вспоминая утреннюю сцену, и мрачно возблагодарил небеса за то, что на бортике бассейна со вчерашнего вечера остались полотенца. Марк и рад бы был обдать аферистку ледяным презрением, но некоторые части его тела решительно восставали против этого. В самом прямом смысле этого слова.
Он очнулся и слегка поклонился Саре.
– Миссис Джонсон? Я буду иметь удовольствие завтракать в вашем и папином обществе?
Сара явно была смущена и не знала, куда девать руки, а Марк беззастенчиво этим пользовался и смотрел на нее во все глаза. Возмутительно хороша! И до отвращения свежа! Вокруг прерии, жарко, как в преисподней, а эта девица напоминает сливочное мороженое!
– Да, но только наполовину. Ваш отец не будет завтракать.
– Почему? Он... что-то не так?
– Он... он просто немного переутомился вчера. Вам он просил передать, что хочет встретиться с вами сегодня же, но чуть позже.
Сара все еще не знала, что делать с руками, и поэтому просто скрестила их на груди: типичный жест зашиты. При этом она непроизвольно прикрыла узкую полоску обнаженной кожи между блузкой и брюками. Марк при этом почувствовал одновременно облегчение и раздражение.
Раздражение усиливалось тем обстоятельством, что новости о собственном отце он узнает от третьего лица. Разумеется, в госпитале было то же самое, но одно дело – доктор, а другое – белокурая авантюристка, втирающаяся в их семью при помощи своих длинных ног... Господи, помоги Марку Рэндаллу!
В довершение всего авантюристка явно что-то скрывала, Марк ясно видел смятение на ее милом личике. Он прищурился и довольно вкрадчиво поинтересовался:
– Вы чего-то не договариваете, или мне показалось?
– Показалось. Так я могу к вам присоединиться?
Слишком быстрый ответ. Марк нахмурился.
– Прошу вас. Вы еще не ели?
Сара села напротив, словно отгородившись от него столом, что тоже наводило на определенные раздумья.
– Я не ела, но я и не голодна. Немного кофе будет достаточно.
Смешливая Джейн, горничная Анжелы и по совместительству официантка, просияла в сторону молодого хозяина лучезарной улыбкой и почтительно – чересчур почтительно – обратилась к гостье:
– Может быть, еще чего-нибудь, мадам?
Марк решил вмешаться. Авантюристка она или нет, он выяснит, но голодать в этом доме не принято.
– Да, Джейн. Миссис Джонсон будет тосты с маслом.
Простое хозяйственное распоряжение привело Марка в некое подобие душевного равновесия, и он смог почти спокойно рассматривать сидевшую напротив него златокудрую колдунью.
– Так что, миссис Джонсон, может быть, расскажете мне, что с моим отцом на самом деле?
Краска бросилась Саре в лицо.
– Я уже сказала вам, мистер Рэндалл...
– Нет. Вы мне не сказали ровным счетом ничего, просто упомянули, что отец не придет на завтрак, Он что, не может встать с постели?
– Он просил передать, что хочет сегодня побездельничать от души. Я уже объяснила, что он вчера переутомился. Перелет из Англии, потом прием, поздний ужин. Он давно не вел такой активный образ жизни. Это утомит и более молодого человека.
– К тому же у него такая молодая и очаровательная... подруга. Может, это вы его утомили, а, миссис Джонсон?
Ему самому стало не по себе от такой вопиющей бестактности. Он не имел права обвинять ее в болезни его отца. Рак не щадит свои жертвы и не делит их по возрасту и полу. Бенжамен Рэндалл умирает, и его сын мог бы быть более снисходительным к женщине, которая, как ни суди, скрашивает последние дни старика, наполняя его жизнь светом и смыслом. Ведь прожил же он уже вдвое против отпущенного докторами срока! Может быть, именно Саре Аннабел Джонсон следует сказать за это спасибо?
Марк сидел и ненавидел себя, не решаясь посмотреть в глаза Саре и пытаясь найти оправдание своим безжалостным словам. Оправдание не находилось.
Сара была оскорблена и, наверное, ушла бы, но в этот момент Джейн принесла кофе и тосты. Марк поспешно кивнул.
– Спасибо, Джейн.
Он встретился глазами с Сарой и увидел в ее глазах холодное презрение. Голос ее прозвучал неожиданно ровно.
– Ваши тосты, мистер Рэндалл. Остынут, ешьте.
– Послушайте, миссис Джонсон, вам надо поесть. Джейн, не стой столбом, можешь идти, спасибо.
Джейн с явной неохотой ретировалась, но Сара не собиралась подчиняться.
– Я хотела только кофе. Я не голодна. А если бы и была голодна... Знаете, мистер Рэндалл, вряд ли найдется что-то, чего бы я хотела меньше, нежели разделить с вами утренний завтрак.
Вот это да! Марк чувствовал себя так, словно его только что лягнула злющая лошадь.
– Вообще-то вы сами решили присоединиться ко мне, миссис Джонсон.
Ее губы презрительно скривились в гримасе отвращения.
– Я ошиблась. Это было до того, как я окончательно убедилась в том, что вы невоспитанный, эгоистичный и недалекий человек.
Она налила себе кофе, взяла чашку, поднялась и пошла к дверям. Марк вышел из ступора (второго за это утро) и вскрикнул:
– Подождите! Простите меня. Я... я не хотел оскорбить вас.
