— Текстуры?…
— Рыба тает во рту, а хрустящие лепешки из ризотто подчеркивают это.
— Логично, — пробормотал Дэн, пораженный тем, как тщательно Эмили все продумывает.
— И наконец, я поджарю стручки молодой фасоли, на которых подам заказанные вами трюфели, нарезанные тонкими ломтиками. Я выбрала зеленые стручки — ничто не должно мешать вкусу трюфелей.
— Это будет гвоздь программы, — заключил Дэн.
— Вот именно. Как же иначе? — Она наконец подняла на него глаза и засмеялась. Разговор о еде помог ей справиться с возникшим дискомфортом. — Вообще говоря, еда легкая, что хорошо с учетом десерта. Но в результате ваши гости почувствуют, что попали на щедрое пиршество.
— Очень впечатляюще. Похоже, вы подумали обо всем.
— Так за это вы мне и платите. Кстати, вы мне напомнили… — Она перевернула страницу. — Поскольку вы бываете в нашем городе наездами, я позволю себе проинформировать вас о стоимости посуды и столовых приборов. У меня есть сервиз на тридцать персон и все необходимое к нему…
— Спасибо, но это не понадобится. В моей манхэттенской квартире есть все необходимое.
Она кивнула:
— Я также включила в список вина, красные и белые, которые прекрасно подойдут к предложенным блюдам. Могу сама приобрести их для вас и учесть их стоимость при окончательном расчете, или, если вы хотите, можете сами сделать это. Если вы захотите закупить вина самостоятельно, я могла бы порекомендовать магазин. Я в дружбе с его хозяином, и он сделает для вас скидку, если скажете, что вы — мой клиент.
Мадэни пробежал глазами список, который Эмили передала ему. И вновь его поразила широта ее познаний.
— Вы прекрасно разбираетесь в винах, — сказал он. Некоторые из предложенных Эмили вин были довольно дорогими, но все без исключения являлись первоклассными.
— От вина зависит очень многое. Оно может либо подчеркнуть вкусовые достоинства блюд, либо умалить их.
Не успев осознать, что это безрассудно, Дэн протянул руку и коснулся ее лица. Он хотел лишь слегка прикоснуться к ее лицу кончиками пальцев, но рука его задержалась, ладонь раскрылась и прикоснулась к ее щеке.
— Да, вы максималист. И притом очаровательный. Gamila…
Не отдавая себе отчета в том, что собирается сделать, он наклонился и поцеловал ее в другую щеку. И, ошеломленный, затаил дыхание. Что за безумие охватило его, вызвав желание снова поцеловать ее, на этот раз в губы?
Эмили сидела совершенно неподвижно. Ее глаза были широко распахнуты, взгляд напряжен.
— Что это значит? — спросила она тихо, почти шепотом.
— Я не знаю, — запнувшись, честно ответил он. Он и сам не знал, какие чувства собирался выразить своим дерзким поведением.
— Не знаете? — удивилась она. — Но вы только что сказали…
— Я сказал? А… — До Дэна дошло, что она имеет в виду произнесенное им слово. — Gamila по-арабски означает «красивая».
— О-о… — Эмили зарделась. Теперь ее щеки буквально пылали.
— Вы действительно красивая, Эмили.
— Я занимаюсь обслуживанием…
— А разве одно другое исключает? — Он увидел, как она судорожно глотнула.
— Так как насчет вина?
Он почувствовал легкое раздражение.
— Я сам позабочусь о вине! — резко сказал Дэн и тут же смягчил тон: — У меня есть под рукой пара бутылок вина из рекомендованных вами и несколько моих любимых, которые я предпочел бы. Надеюсь, они получат ваше одобрение.
Эмили кивнула и встала:
— Ну, тогда все. Если вы, конечно, не захотите что-то изменить или добавить к меню.
— Совершенство невозможно улучшить, — ответил он, последовав ее примеру и вставая.
Эмили закрыла папку и протянула ему:
— Стоимость на первой странице. Предоплата — половина общей суммы, которая не подлежит возврату, если я уже приобрела необходимые продукты. Остальное заплатите в вечер банкета.
— Чек устроит?
— Конечно.
Дэн вынул из кармана чековую книжку, выписал чек и протянул ей, удивившись своему неожиданно возникшему смущению. Наверное, ему следовало сказать что-то еще, хотя бы для того, чтобы подольше задержаться в обществе Эмили и понять, почему он нашел ее такой очаровательной. Но взгляд, брошенный на часы, показал ему, что он уже и так отнял у нее довольно много времени. Как получилось, что целый час пролетел так незаметно?
— Мне следует дать вам возможность вернуться к работе, — сказал он.
— К сожалению. Мне действительно еще много чего осталось сделать.
Они подошли к двери. Распахнув ее, Эмили добавила:
— Будем на связи.
— Вот так так, Эм! Разве не парню следует говорить эти слова наутро после совместно проведенной ночи? — укоризненно протянул какой-то мужчина. Он стоял на коврике у ее двери и уже протянул руку, чтобы постучать. Светловолосый, почти одного роста с Мадэни. — А бедняжка Элли волнуется, что ты не хочешь присутствовать на ее свадьбе из-за того, что никак не можешь забыть меня. — Мужчина бросил на Мадэни вызывающий взгляд.
— Следите за своими словами, — тихо, но твердо произнес Мадэни.
— Это еще кто такой, Эм?
— Что ты здесь делаешь, Рид? Что тебе надо?
Мужчина пропустил мимо ушей ее вопрос и развязным тоном задал свой:
— Ты не собираешься представить меня своему другу? Может, я смогу дать ему представление о некоторых твоих… о том, что тебе нравится, а что нет?
Мадэни сделал шаг вперед, и в тот же момент Эмили прикоснулась к его руке:
— Извините, Дэн. Этот нахал — Рид Бенедикт, жених моей сестры.
Жених сестры? Но предыдущие слова Рида содержали намек на его близкие отношения с Эмили…
— Я смотрю, вы собираетесь расставить все точки над «i». — Человек, которого назвали Ридом, протянул руку. — Я хотел, чтобы ничто не вышло за пределы семьи.
Эмили назвала его нахалом. Мадэни про себя добавил еще парочку эпитетов и, хотя был человеком не воинственным, поймал себя на том, что ему очень хочется двинуть этому типу в высокомерное лицо. Чтобы не поддаться своему порыву, он сжал руку в кулак.
— Мне кажется, что Эмили против вашего присутствия здесь. Видимо, вам нужно уйти.
Рид опустил руку, которую Дэн отказался пожать:
— Умный понимает с полуслова. Эм не любит, когда парни говорят за нее. Она слишком независима для этого.
— Мне выпроводить его? — спокойно обратился Дэн к Эмили.
— Хотя ваше предложение очень заманчиво, но нет. Я уделю ему пять минут. Вы можете идти. Я позвоню вам в конце недели.
И Мадэни не оставалось ничего другого, как попрощаться с ней.
Когда они остались одни, Эмили дала выход своему гневу:
