Четыре дня он не показывался дома, ночуя у приятелей (вернее было бы сказать, у приятельниц) и бездумно слоняясь по университетскому бульвару. Денег у него не было: все были потрачены в первый же день «бомжовой» жизни, потрачены нате самые ботинки, в недобрый час попавшиеся Валентику на глаза в витрине не самого дешевого универмага. Ночевать его приятельницы пускали, но как-то так совпало, что у каждой из них находились какие-то дела и всем было не до Валентика.
В конце концов забредши в студенческую столовую (в желудке ощутимо посасывало), молодой человек встретился там с Катюшей.
И рассказал миловидной (он это сразу отметил) девушке, которая так любезно накормила его, смесь полуправды-полулжи, замешанной на его нежелании возвращаться туда, к Лере.
— Тебе деться, что ли, некуда?
— Ага. К жене не охота.
— Заругает?
— Да воспитывать начнет. Меня все воспитывают… Так пойдем? В кино.
— «В кино», — поддразнила Катюша. — За билеты-то тоже мне платить, как я понимаю? И еще, поди, за лучшие места?
— Котик, умоляю, не усложняй! Ты просто сделаешь мне подарок…»
Она сделал ему этот подарок. А потом и еще много других подарков, все время удивляясь про себя: как же так получилось, что она, серьезная девушка, ведущая жизнь скромную и в высшей степени добропорядочную, вдруг влюбилась, на полном серьезе влюбилась в такого шалопая.
А может быть, и не было бы в Катюшиной жизни никакого Валентика (вернее будет сказать, никогда бы не обратила она внимания на такого повесу), если за шесть лет до этого она не пережила жестокого любовного разочарования. Хотя, строго говоря, и разочарованием это никак было нельзя назвать. По крайне мере, Тот, О Ком Она Мечтала, и знать не знал, что является причиной бессонных Катюшиных ночей.
Историю первой романтической неудачи, настигшей Катюшу в нежном, девическом возрасте, можно обрисовать всего в шести словак: через два месяца после их знакомства Тот, О Ком Она Мечтала женился на другой.
Катюше было всего семнадцать — ровно столько, сколько ее лучшей подруге Аньке Истоминой, с которой они вместе заканчивали одиннадцатый класс, когда она впервые увидела Его. Высокий, стройный молодой человек с черными, гладкими, коротко подстриженными волосами, в великолепном сером костюме в талию, пружинящей походкой прогуливался возле их школы.
Катюша с Анькой, отбиваясь портфелями от преследовавшего их одноклассника-недотепы и оглушительно хохоча над какой-то шуткой, выскочили в школьный вестибюль и запрыгнули на подоконник. Тут-то, пытаясь разглядеть свое отражение в оконном стекле, которое уже начал затягивать сумрак (девушки учились во вторую смену), Катя и обратила внимание на интересного молодого человека. Для старшеклассника он был слишком взрослый, для учителя — еще не так стар.
— Анька! Смотри-ка, какой… Ален Делон, — почему-то сказала она, хотя французский актер со слащавой внешностью Катюше никогда не нравился. — Кто это такой, интересно? Ждет кого-то…
— Кто? Этот? — удивилась Анька. — Тю, мать! Ты что это, с глузду сдвинулась? Какой там Ален Делон, это ж Петька обыкновенный. Как пить дать, Петька.
— Почему это именно Петька? — оскорбилась Катюша за симпатичного незнакомца.
— Спорим? — азартно блеснула глазами Анька.
— Нет, ты скажи, с чего ты взяла…
— Да с того, что это мой брат! Единоутробный! — И Анютка захохотала так, что свалилась с подоконника на пол, замахав в воздухе руками, как ветряная мельница. Впрочем, она тут же вскочила — проворностью и мальчишескими замашками Истомина славилась на всю школу. Ее едва прикрытые школьной формой острые коленки всегда были в синяках и царапинах.
— Не ври, — не поверила Катя. — Ты говорила, брат у тебя на Севере. Газ добывает, говорила!
— Ну и что? Был на Севере. А теперь взял и вернулся. Уже с год как, я тебе не говорила, что ли? Его в Москву обратно, в газпромовскую какую-то контору перевели.
— Так он газ не добывал?
— Да почему не добывал-то! Добывал! Только у себя в кабинете! Он инженер какой-то, по газовой части. У нас в семье все инженеры.
Анька заливисто свистнула и заколотила в окно; заклеенное в нескольких местах оконное стекло жалобно задребезжало под ее натиском. Интересный молодой человек, все так же меряющий шагами школьное крыльцо, резко обернулся.
— Красивый какой у тебя брат… — не удержалась Катюша, не спуская с интересного молодого человека завороженных глаз.
— У нас в семье все мужики красивые, — ответила Анька с такой же гордостью, с какой минуту назад говорила «у нас в семье все инженеры». И, крепко схватив Катю за руку, потащила на крыльцо.
Анна! Я жду тебя уже сорок пять минут! — сказал интересный молодой человек, сунув под нос сестрице свои часы и укоризненно постучав по циферблату указательным пальцем.
— Ай, у нас уроки только кончились.
— Уроки кончились сорок минут назад.
— Ну с гавриком одним разобраться надо было… Не зуди, Петро! Давай я лучше с подружкой тебя познакомлю. Классная девчонка, без дураков!
Петр учтиво кивнул заробевшей Кате — она уже чувствовала, как внутри все захолонуло от его синих-синих, как море, глаз с поволокой вежливого безразличия — подумаешь, какая-то пятнадцатилетняя девчонка, такая же пустоголовая пустельга, как и его сестрица! — и снова обернулся к Аньке.
— Если ты готова, то мы можем ехать.
— А подружку до дома подбросим?
— Разумеется.
Всю дорогу до дома, сидя в его «Вольво», она не спускала глаз с этой широкой спины. Когда он рулил, то было видно, как под роскошным пиджаком ходят мускулы. Выглядел Петр безукоризненно, пахло от него дорогим парфюмом, но отчего-то все равно чувствовалось, что застегнутый на все пуговицы костюм отнюдь не является самой удобной для него одеждой.
— Кать, заснула? — очень уж скоро, как показалось Катюше, спросила Анька, обернувшись с переднего сиденья. — Прямо к подъезду доставили принцессу!
И Катя ужасно, ужасно рассердилась на подругу, хотя Анька была целиком и полностью права.
Катюше нужно было выходить — с этими двумя ей было не по пути. К сожалению.
«Влюбилась, влюбилась», — говорила себе Катюша, медленно перепрыгивая в подъезде с ступеньки на ступеньку. «Влюбилась, влюбилась», — мурлыкала она уже дома, надраивая посуду после их с мамой ужина. «Влюбилась!» — соглашалась сама с собой, машинально просматривая очередную серию глупейшего телесериала.
«Влюбилась», — вздохнула она напоследок, перед тем, как заснуть и увидеть во сне черноволосого молодого человека с синими-синими, как море, глазами…
Утром следующего дня Катюша подстерегала Аньку под окнами. Хрусткие сентябрьские листья под ногами шуршали инеем — еще бы, ведь она караулила Аньку с половины седьмого! А та дрыхла, благо учеба во вторую смену давала возможность выспаться с чистой совестью.
