— Ладно, сиди уж, — проворчала я. — Расскажи хоть о себе. Техническое задание огласи, раз уж собираешься нанять меня…
— Техническое задание? — Ренрих на мгновение впал в ступор.
— Ну да, — попыталась я его растормошить. — Чего-то же ты ждешь от этой суперистории с тобой в главной роли. Не стесняйся, заказывай. А там уж посмотрим, как быстро я смогу тебе помочь…
Во взгляде Ренриха мелькнула даже не злость — настоящая ярость. Да он никак решил, что я над ним издеваюсь? Ну, милый, терпи! Я понимаю, что интонации имеют значение. Но, в конце концов, не я это начала…
Ренрих с заметным трудом справился с собой и сделал вид, будто его мои слова нисколечко не тронули.
— Удивляюсь, как ты вообще смогла сотворить хоть один живой мир. Хотя откуда мне знать, может, наш был единственным.
Фи, подленько играем! Это что, попытка задеть в ответ? Уверена, мне удалось сохранить лицо куда лучше. Но приходилось признать: Ренрих все же достиг цели. Мне стало обидно. Подумаешь, нашелся знаток! И ведь я же еще ему помочь пытаюсь. А что в ответ?
— Мне казалось, любой автор умеет слушать и отличается наблюдательностью, — добавил Ренрих. — Я тебе сказал уже, что персонаж не может знать о сюжете. И мои ожидания тут роли не играют. Потому что сюжет должна придумать ты и не из пальца высосать, а с душой это сделать.
— Да нууу? — язвительно протянула я.
— Иначе книга выйдет мертвой, — заявил этит тип, по-прежнему созерцая чашку. Вы слышали, да? После нашего двухдневного (или точнее — двухночного) общения у меня о нем от души только ругательства рождались. А тут — сюжет, понимаете ли!
— И все это — за две недели, — протянула я.
— Ну, напиши не роман. Хотя бы рассказ для начала! — выпалил он.
— Для начала?! — взвилась я.
— Исправь то, что сделала!
— Да с какой стати?! Я вообще до сих пор не понимаю, что тебя не устраивает! Сам сказал: мир теперь от автора не зависит, персонажи в нем самостоятельные. Живи — не хочу!
— Вот я и не хочу!
Мы в очередной раз уставились друг на друга.
— Котлетка, — мстительно добавил он. — Просто пойми, что я отсюда никуда не денусь, пока ты не напишешь этот клятый текст. Давай не будем ссориться, а?
Это он мне предлагает! Нормально!
— Давай. Тогда первое условие: без дурацких прозвищ.
— Эй-эй, какие могут быть между друзьями условия?
— Мы только не ссориться договорились — и уже друзья?!
Я осеклась. Ренрих улыбался, наблюдая за мной. Однако, заметив, что я смотрю прямо на него, сначала напрягся, а потом усмехнулся и пояснил:
— Ты так забавно морщишься, когда возмущена.
Ага, то есть: если кому-то должно быть неловко, пусть это буду я? Я выгнула бровь.
— На кошку похожа, — добавил Ренрих.
— На кошку? — вырвалось у меня.
Мужчина вдруг нахмурился.
— Мы отвлеклись. Получается, у тебя какие-то проблемы с творчеством?
— Неписец, — пояснила я доходчиво. Ренрих поперхнулся чаем, который не вовремя решил поискать на дне кружки. Чуть эту самую кружку себе на нос не надел. Настала моя очередь улыбаться.
— Так что тебе нужно? Заплатить? — уточнил Ренрих. Я покачала головой. Хотя было интересно, какой-такой валютой собирается расплачиваться со мной книжный персонаж в вымышленной реальности.
— Для начала можно хотя бы не мешать мне думать.
— И сколько тебе для этого понадобится времени?
— Откуда мне знать? Ты сказал, тебе нужна настоящая история. Их из пальца не высасывают, чтобы ты знал.
Ренрих скрипнул зубами.
— Напоминаю, что у тебя на все про все — две недели.
— А как же «между друзьями не может быть условий»? — едко уточнила я.
— Да уж, дружбой тут и правда не пахнет, — отозвался Ренрих и снова у него появилось это настораживающее выражение лица.
— К чему вообще такая спешка? — спросила я. — Тебе нужно вернуться в твой мир?
— Благодаря тебе это не совсем мой мир, — сообщил мужчина и патетично добавил: — Он меня отвергает.
— И в чем это проявляется? — спросила я.
Ренрих подозрительно уставился на меня.
— В твоем вопросе слышен скепсис. Думаешь, я тебя обманываю?
— Думаю, ты переоцениваешь степень серьезности своего положения, — медленно проговорила я. Ренрих уставился на меня тяжелым взглядом человека, который усиленно размышляет, стоит ли еще терпеть или уже пора применить какие-то радикальные действия. Пока он не додумался до какой-нибудь гадости, я подняла руки ладонями вверх, показывая, что вовсе не собиралась его задеть. Пояснила:
— Я просто не понимаю. Ты сказал, что мир книги стал самостоятельным. Что-то пошло не так? Рона таки поперли с работы?
— Да что с ним будет? — поморщился Ренрих. — Служит, насколько мне известно.
Рада — это планета, на которой происходили основные события в «Злых небесах». Рон работа в местной полиции, но так уж получилось, что у него были зачатки пси-способностей, телепатии, в общем. Потому поначалу у него была куча проблем. И кстати, лучший друг у него в действующей версии книги был. Дружили они не с детства, а со времени учебы в академии. Никакой не Ренрих. Не удивительно, что книга у меня ассоциировалась с главными героями. Так что я первым делом подумала именно о том, что беда могла приключиться у Рона.
Ренрих недовольно добавил:
— Можно подумать, на нем свет клином сошелся. Он — всего лишь герой одной книги.
— Книг могло быть две.
— Это уже проблемы Рона, а не мои!
— Тогда я не понимаю еще больше, — заметила я. — Судя по всему, ты ценишь самостоятельность. А вот к возможности оказаться персонажем книжного сюжета относишься скептически. Но при этом настаиваешь, чтобы книгу о тебе я все же написала. Так в чем подвох?
Ренрих потер переносицу. Признаваться явно не собирался. Но версию все же выдал:
— Может, я хочу, чтобы ты просто исправила несправедливость?
— А! Так это все же амбиции, — я не поверила до конца, но немного успокоилась. Какое-то нехорошее было предчувствие. Особенно после того, как я увидела Ренриха там, у камина. Ну, может, во сне книжные персонажи все выглядят немного прозрачными? Снижают затраты энергии или еще что…
Бред, конечно. Ладно, копнем с другого бока.
— Ты сказал, мир тебя не принимает… это как-то проявляется?
— Если бы это никак не проявлялось, меня бы здесь не было, — отозвался Ренрих и, поколебавшись, все же начал рассказывать: — Я всегда чувствовал себя не на своем месте. Иногда начинало казаться, будто мир вокруг — плоский. Или черно-белый. В общем, не такой, как всем кажется. Люди меня сторонились. Будто клеймо на мне какое-то. Теперь-то я понимаю, конечно. Отрицательный герой, противник главного… Рон, конечно, пупом мира быть перестал, но флер главного героя еще действует. У парня куча поклонников. Даже если бы Рон ничего не делал, люди просили бы у него автограф.
— Так ведь он, как ни крути, предотвратил межпланетный конфликт, — напомнила я.
— Я и говорю — кругом молодец. Зазнайка он, кстати, жуткий. Но, по крайней мере, в последнее время стал реже вспоминать свои боевые подвиги. А то я их уже наизусть помню. Эх! — внезапно взяв на пару тонов ниже, пробасил Ренрих, явно передразнивая Рона. — Мы бы с тобой весь космос на уши поставили, если бы нас на Раду не сослали… Вот думаю — надо бы биографию его написать, пока никто не сообразил. Перехватят идею и уйдут легкие денежки!
— Вы общаетесь? — спросила я осторожно.
— Почему нет? Ты же меня из книги вычеркнула. Он не помнит, что я его предал, потому что в этом мире ничего такого и не случалось. Честно говоря, я и сам подробностей не знал. Хотя раздражал он меня всегда жутко. Эти еще его галстуки! Бррр!
Я невольно улыбнулась.
— Зачем же ты поддерживал с ним отношения, раз он такой неприятный тип?
— Да потому что других друзей у меня нет. И Рон меня, по крайней мере, не забывает на следующий день.
— В смысле?
Ренрих помолчал, глядя в сторону окна. Мне показалось, он борется с собой.
