— Ой, это так мило. Походу наш Стасик на тебя запал! — протянула язва Наташка, недоверчиво глядя на меня. Она винила меня в том, что Кирсанов бросил ее. Но я-то здесь причем? Скорее всего, она ему просто надоела, и он разглядел ее «ум», точнее «безум».
Наташа выхватывает записку, без спроса читает ее и краснеет. Конечно, она привыкла, что все внимание направлено ее персоне, а тут. Бросает записку мне на стол и на всю аудиторию кричит.
— Стасик, а ты случайно не ошибся? Может ты цветочки не той подарил? — подходит к нему ближе и строит глазки. Фу, от этой сцены становится прямо противно. Ну как можно выпрашивать комплементы в свой адрес. Егоров ошарашенно таращится на меня, но я только развожу руками. Но при этом боюсь, что сейчас Егоров обо всем расскажет. А ведь Наташка разнесет на весь универ, что это я попросила Стаса поухаживать за мной.
— Значит так, Петрова. Если я что-то делаю, значит, так считаю нужным. И в ничьих советах и подсказках я не нуждаюсь. А теперь у меня к тебе будет целых два вопроса, если твоя «миловидная головка» способна усваивать столько информации одновременно. Во-первых, какого лешего ты лезешь в чужие записки? Может там было что-то личное, а ты тут на всю аудиторию растрепала. А во-вторых, кто тебе сказал, что это ты у нас самая красивая в группе, что ты так возмущаешься? — Наташа покранесла, а Стас не переставал злобно таращиться на нее. Девушка покинула аудиторию, а я показала Егорову класс. Даже не ожидала, что он умеет так красноречиво разговаривать…
После лекций Стас перехватил мой рюкзак и решительно направился со мной к общаге. Он это объяснил тем, что парень обязательно должен провожать свою девушку. Я подумала, что это ни к чему, но согласилась. И надо сказать, не зря… Потому что уже сегодня я смогла реализовать свой «злобный план». Ну он, конечно, совсем незлобный, я бы даже сказала — детский. Но в тот момент мне казалось, что я поступаю не совсем хорошо.
Мы стояли у входа в общагу. Наша комендант — злобная тетка, но она разрешала парням заходить внутрь общежития в дневные часы.
— Может мне зайти? — неуверенно топчется Егоров у двери.
— Это еще зачем? — смотрю на Стаса, а он закатывает глаза.
— Сразу понятно, что у тебя ни с кем не было отношений. Чтобы показать девчонкам, что ты «занята», а потом слух разнесется по всему универу. Слушай, Жень, а тебе этот спектакль нужен, чтобы доказать, что ты не лесбиянка? — я выпучиваю глаза.
— Чего? — искры так и летят, хочется вцепиться Стасу в глотку и перегрызть сонную артерию. — Тебе кто такую чушь сказал?
— Да ходил одно время в универе такой слушок…
— А ты часом не в курсе, кто его распускал? — вот Юлька, точно придушу…
— Ну почему не в курсе — Кирсанов. Он еще говорил, что заставит тебя сменить ориентацию… А мы с пацанами всегда ржали. Так что, это неправда? — злость буквально бурлит внутри. Вот же ж Кирсанов. И только непонятно, зачем тогда Карину ко мне подсовывал, если сам хотел меня «перевоспитать». Мужская логика — вещь необъяснимая.
— Нет, конечно… Я натуральнее всех натуралов вместе взятых, — Стас рассмеялся, приобнял меня за талию и решительно направился внутрь общежития. — Тогда докажем всем, что так оно и есть. Давай, веди меня к себе.
Мы буквально ввалились внутрь комнаты. Потому что я немного сопротивлялась, не была готова рассказывать кому-то о своей «большой любви». Но Стас действовал крайне решительно. Оно и неудивительно, парень искренне хотел сдать сессию, и при этом понимал, что сам не справится.
Кирсанов как раз был в гостях у Юли. Он иногда заходил к ней после лекций, прежде чем отправиться к себе домой. Насколько я знаю, Женя снимает отдельную квартиру где-то недалеко от универа.
— Привет, девчонки, привет, Женек! — добродушно улыбнулся Стас всем присутствующим. И абсолютно все уставились на нас. Маша — с интересом, Юля — в настоящем шоке, а Кирсанов — с неодобрением и злобой.
— Ладно, зайка, мне пора. Увидимся завтра! — так неожиданно целует меня в щеку, что я вздрагиваю и как будто подпрыгиваю на месте. Да и еще слово это дурацкое — «зайка». Как можно называть своего любимого человека животным, притом еще и трусливым!
— До завтра, обезьянка моя! — решаю не оставаться в долгу и называю Стаса обезьяной. Хотя это никак его не характеризует, потому что он — очень симпатичный парень, хоть и особо не интересуется учебой. Но все первокурсницы смотрят на него влюбленными глазами. Все, кроме меня. Потому что, как не хочется это признавать, но мое сердце уже занято — и не самой подходящей кандидатурой.
Егоров слегка касается моих губ, отчего я еще больше офигеваю, а потом уходит. Я раскраснелась — то ли от стыда и обмана, то ли от этого поцелуя.
— Это что сейчас было? — недоумевая, спрашивает меня Юлька.
— Девочки, я кажется влюбилась! — прижимаю холодные ладошки к лицу, стараясь сбить жар. — А, Кирсанов, и ты здесь? А я тебя не заметила даже, — замечаю желваки на его лице. Парень сжимает кулаки и быстро покидает нашу комнату, не сказав ни слова.
— Что это с ним? — таращится Маша на уже закрытую за Женей дверь.
— Да кто его знает… — кривит губы Юля, а потом смотрит на меня. — Но ведь ты же?
— Что я? Это была шутка… — неудачная, очень неудачная шутка.
Юля еще что-то пытается расспросить, но я даю понять, что сегодня не в духе. И намекаю, что кое-кто все равно не умеет хранить секреты, так что теперь ничего я рассказывать не буду. Юля пытается оправдаться, но я не хочу ее слушать.
Молча достаю учебники и начинаю их листать. Правда, сейчас совсем не хочется заниматься учебой. В голове только этот взгляд и странная реакция Кирсанова.
Неожиданно приходит СМС с незнакомого номера:
«Выйди, нам нужно поговорить», — решаю, что это Стас откуда-то узнал мой номер и хочет обсудить дальнейшее поведение. Натягиваю куртку и сапожки, после чего выбегаю на улицу. Но Егорова не нахожу. Зато замечаю Женю, одиноко сидящего на лавке возле общаги, и выкуривающего сигарету. Странно, не знала, что Кирсанов курит.
— Садись, — указывает рукой на заснеженную лавку.
— Спасибо, я постою, — совсем не хочется проникнуть до нитки. Странно, что Женя сейчас не думает о своем здоровье.
— И что это был за спектакль? Интересно, для кого ты его устроила — для девчонок или для меня? — смотрит своими черными угольками, да так пронзительно, что я теряюсь. Как можно смотреть вот так, заставляя собеседника забыть о том, что он думал секунду назад.
— Ты о чем? Какой спектакль? — делаю вид, что не понимаю, о чем Женя говорит…
— Слушай, я, конечно, изначально понимал, что ты никакая не лесбиянка. Но это уже перебор…Ты думаешь, я поверю, что Стас в тебя влюблен? Это смешно… — от его тона и слов становится очень обидно. То есть я, Евгения Золотарева, лицом не вышла, поэтому в меня невозможно влюбиться?
— Да пошел ты, кретин! — буквально плюю ему в лицо последнее слово. Разворачиваюсь и собираюсь уйти, потому что опять готова расплакаться. И опять не хочу, чтобы этот человек лицезрел мои слезы. Но он быстрым шагом обгоняет меня и уже стоит передо мной…Запах сигарет одурманивает меня, а его близость заставляет поежиться.
— Я не закончил, Золотарева. Я тебя очень внимательно слушаю, зачем нужен был этот дурацкий спектакль? — прижимает меня к себе и ставит руки на талию. Куртка расстегнута, поэтому этому наглецу не составляет труда юркнуть руками под кофту. Он касается к моей коже своими ледяными руками. Но вместо холода в местах прикосновения я испытываю сильный жар. Почему Женя сейчас так издевается надо мной, почему не дает спокойно уйти. — Золотарева, я не дам тебе уйти, пока не дождусь ответа на свой вопрос! — словно читая мои мысли, произносит Кирсанов.
— Это не спектакль! — Женя захватывает между пальцами кусочек моей кожи и слегка щипает ее. Я сглатываю, потому что еще немного, и я наброшусь на Женю с поцелуями.
— То есть, ты хочешь сказать, что у вас все на самом деле? — не унимается Женя, и одним пальцем проводит вверх по позвоночнику, дойдя до застежки бюстгальтера. Затем так же медленно опускает свой палец вниз, будоража мою кожу своими приятными прикосновениями.
