Марк не ответил. Женщина окинула его укоризненным взглядом и отвернулась.
— Сто пятьдесят тысяч — три! — Аукционист стукнул молоточком по столу. — Поздравляю, картина Миро — ваша, прекрасная леди.
Марк замер как громом пораженный. Мало того, что Дэлейн его прикончит — так еще и по чьей вине? Из-за этой сумасбродной Марсианки! Она, видимо, вознамерилась окончательно испортить ему жизнь. Сначала лишила его любви Вероники, а теперь… Марку даже думать не хотелось о том, что ожидает его в Лос-Анджелесе. Перспектива увольнения и потери прибыльной и любимой работы казалась едва ли не самой радужной. Мистер Дэлейн бывал страшен в гневе, и Марк об этом прекрасно знал.
Как же он ненавидел эту марсианскую красотку! Какого черта ей понадобилась картина Миро?!
Марк горько усмехнулся, внезапно осознав, что рациональное объяснение поступкам сумасшедшей он не найдет никогда. Просто ей так захотелось. Она решила: сейчас или никогда. И, на его беду, выбрала «сейчас». Как и в прошлый раз, когда она накинулась на него с поцелуями.
Аукцион закончился, а Марк по-прежнему сидел в своем кресле, не в силах сдвинуться с места. Раньше он и представить не мог, что способен так сильно ненавидеть. Особенно женщину. Но нет! Марсианка — не женщина. Она инопланетное существо, внеземной разум, и подходить к ней с обычными человеческими мерками бессмысленно.
— Ох, попадись еще мне на пути! — прошептал Марк, сжав кулаки.
Марк поднял телефонную трубку, но, в очередной раз набрав код Лос-Анджелеса, нажал на рычаг. Сообщить мистеру Дэлейну о потере Миро — значит подписать свой смертный приговор. Но что же делать? Марсианка одержала победу. Новая волна бешенства подкатила к горлу Марка.
Можно ли сделать хоть что-то, чтобы спасти положение? — подумал он, однако выхода из создавшейся ситуации не видел. Рыжая бестия во второй раз пыталась сломать его жизнь!
А что, если?.. — озарила Марка неожиданно смелая идея. Почему бы не попробовать? А позвонить мистеру Дэлейну я всегда успею.
Он быстро собрался и вышел из гостиничного номера.
— Минуточку! Сейчас открою. — Марк услышал легкие шаги за дверью. — Надо же, какой быстрый сервис. Я только что сделала заказ и…
Дверь распахнулась. Беатрис, увидев Марка, так и осталась стоять с открытым ртом.
Марк был удивлен не меньше. Перед ним стояла красивая женщина, завернувшаяся в большое пушистое полотенце. Более того, все ее тело было расписано странными причудливыми узорами. Черные мелкие завитушки начинались россыпью на правой щеке и, увеличиваясь в размере, спускались по шее. На плече замысловатый узор отдаленно напоминал грациозную кошку, следы лапок которой были разбросаны по всей руке.
— Что вы здесь делаете? — Беатрис первой справилась с растерянностью от неожиданной встречи.
— Извините. — Марк замешкался. — Вы не пригласите меня войти?
— Пока я не узнаю цель вашего визита, нет, — категорично заявила Беатрис, отметив, что поздний посетитель совершенно обескуражен ее экстравагантной внешностью. — Увлекаетесь боди-артом? — с улыбкой спросила она.
Марк окончательно смутился.
— Нет… хотя, впрочем, очень мило… да, мило и оригинально… Весьма.
Беатрис весело рассмеялась, вскинув голову, отчего ее рыжие локоны разметались по обнаженным плечам.
— Хорошо, проходите. Не хочу, чтобы еще кто-нибудь из постояльцев отеля так же уставился на меня.
Беатрис отошла в сторону, дав Марку возможность пройти в номер.
— Как вы меня нашли? — спросила она после того, как Марк сел в глубокое кресло.
— Проще простого. Я спросил у швейцара, в каком номере остановилась самая прекрасная женщина, принявшая участие в аукционе, — с обаятельной улыбкой ответил Марк. — Не обратить на вас внимание невозможно.
— Это комплимент? — язвительно спросила Беатрис. — Или, наоборот, оскорбление моего индивидуального стиля?
— Это искреннее восхищение вашей красотой и оригинальностью, — Марк из последних сил сдерживал раздражение и старался быть обаятельным и учтивым. Однако в отношении Марсианки это ему удавалось с огромным трудом.
— Кстати, как вас зовут? — спросила Беатрис. — В первую нашу встречу вы так и не удостоили меня ответом.
Марк сжал кулаки. Да как она смеет беззастенчиво напоминать ему о той уличной сцене, которую устроила на глазах Вероники! Беатрис, похоже, не заметила вспышки гнева гостя или решила проигнорировать ее.
— Так вы ответите самой прекрасной женщине? Или ваше имя священно и его знание грозит вам мучительной гибелью?
— Марк Рассел.
— Марк, а вы не желаете узнать, как зовут меня? — кокетливо поинтересовалась Беатрис.
— Нет, не желаю. — Заметив ее вопросительный взгляд, Марк добавил: — Швейцар сказал, что ваше имя Беатрис Холден. Надеюсь, я не ошибся?
— Все верно. Так что же все-таки привело вас ко мне? Наверняка не только моя красота, но и картина Миро, которую я увела у вас из-под носа, — сказала Беатрис с улыбкой.
— Вы не только необыкновенно красивы, но и поразительно умны, — заметил Марк.
— Так что же вы теперь хотите от меня? — упорствовала Беатрис.
— Я хочу сделать вам предложение, — деловым тоном ответил Марк.
— Да-а-а?! Неужели моя красота настолько вас покорила, что вы сразу решили сделать мне предложение? Или вам настолько понравилось, как я целуюсь?
Марк смутился. Вот чертова бестия! Вечно переворачивает все с ног на голову. Он приказал себе сохранять спокойствие и хладнокровие, вернее то, что от них еще осталось после десятиминутного разговора с Беатрис.
— Вы покраснели, как маленький мальчик, пойманный за кражей яблок в чужом саду. — Беатрис беззаботно рассмеялась.
— Вы не поняли… я хочу предложить… перекупить у вас полотно Миро.
Беатрис перестала смеяться.
— Вот как? И сколько же вы можете предложить?
— Вы приобрели ее на аукционе за сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, предлагаю еще двадцать сверху. И вы уступаете мне картину.
Беатрис снова рассмеялась, рискуя свести Марка с ума от бешенства.
— Вы это серьезно? — наконец спросила она, поборов очередной приступ звонкого смеха.
— Абсолютно.
— Тогда мой ответ — нет.
— Нет? — переспросил Марк. — Сколько же вы хотите?
— Я неясно выразилась? Нет, значит, нет. Я мечтала иметь полотно Миро всю сознательную жизнь. Я считаю его своим учителем. Благодаря Миро я стала художницей, обрела, так сказать, смысл жизни. Неужели вы думаете, что я уступлю вам картину только ради того, чтобы она пылилась в каком-нибудь грязном чулане, дожидаясь своего часа? Вернее, того момента, когда ее рыночная стоимость подскочит до небес. Ни за что! Я не предам своего учителя. Не продам его дельцу, мечтающему лишь о прибыли.
