эта идея? — хмыкает не с добром.
Я вздрагиваю от услышанного имени. Но мгновенно беру себя в руки. Ведь в Польше Ян — такое же распространенное имя, как у нас Ванька. Совпадения быть не может, тем более, такого рокового. Мысленно отмахиваюсь от нехорошего предчувствия.
— С внуком я сам поговорю, — чеканит Адам.
Поднимает руку, прекращая переговоры родни. И остаток вечера мы проводим в гробовой тишине.
Несмотря на разнообразие блюд на столе, многие из которых я вообще впервые в жизни вижу, я не ем. Даже не притрагиваюсь к своей тарелке. Родственники то и дело тайком бросают на меня презирающие взгляды. Атмосфера вокруг искрит ненавистью и завистью. Кажется, что стоит мне взять в рот хоть кусочек, как я сразу же подавлюсь — и скончаюсь на месте. На радость новой родне.
К слову, не ест и дед Адам. Просит горничную принести ему ужин в комнату, приободряюще смотрит на меня, подмигивает — и… удаляется. Это побег? Спешу последовать его примеру.
Запираюсь в своей спальне, наспех переодеваюсь в хлопковую тунику с мордой кошечки посередине. На ночнушке я решила сэкономить. Как и на белье. Все равно не собираюсь полуголой по особняку щеголять.
Вздохнув, обессиленно падаю на кровать.
Долго не могу уснуть, мучаясь от голода. Прислушиваюсь к шуму и шорохам за стеной. У деда тихо, но в другой комнате хлопает дверь. Внук объявился?
Смотрю на часы: полночь. Что ж, знакомиться будем завтра.
С этой мыслью ухмыляюсь и прикрываю глаза. Но тут же подскакиваю на постели. Из спальни деда доносится кашель. Тот самый, что напугал меня днем и дал надежду подленьким родственникам.
Полусонная, ведомая страхом, мчусь к Адаму. Резко откидываю стул, что подпирает ручку, и он с грохотом летит на пол. Рывком распахиваю дверь, спотыкаю о порог и с разгона лечу… в чьи-то теплые объятия.
— Ай! — вскрикиваю, когда ударяюсь лбом о чужой подбородок.
Морщусь от боли и не сразу замечаю, как мужские руки все сильнее сжимают мои плечи.
Упираюсь ладонями в крепкую грудь, хочу оттолкнуть обнимающего меня незнакомца. Но застываю.
Потому что… Ощущения какие-то знакомые.
— А ты какого черта здесь делаешь? — гремит откуда-то сверху голос, и я узнаю его.
Медленно поднимаю голову, сжимаюсь, будто точно сейчас в ёжика обращусь, и нервно сглатываю.
— Тот же вопрос.
Тяжелый кашель становится ближе, и мы, не сговариваясь, поворачиваемся на звук. Мужская хватка на моих плечах по-прежнему цепкая. Будто он уверен, что поймал преступницу на горячем, и боится теперь упустить.
— Доброй ночи, Ян, — откашлявшись, хрипло говорит дед. — Я думал, ты сегодня опять не приедешь, — внимательно обводит нас взглядом. — Я смотрю, ты уже познакомился со своей двоюродной сестрой.
На мгновение мы с Яном пересекаемся взглядами — и, как по команде, отталкиваем друг друга. Я отскакиваю так резко, что едва не падаю назад, из последних сил сохраняя равновесие.
Брат? Но мы ведь…
Инстинктивно касаюсь пальцами губ и задерживаю дыхание.
Ян замечает мой жест, хмуро сводит брови. Смотрит на меня так, будто видит впервые. Скользит платиновым взглядом по лицу, плечам, задерживается на глупом принте, выбитом на тунике, спускается к бедрам, едва прикрытым хлопковой тканью, к босым ногам. На долю секунды меняется в лице, напоминая прежнего Яна, из отеля.
Тяжело вздыхает и, видимо, окончательно осознав, что я оказалась его сестрой, отворачивается. Я же складываю руки на груди, словно прикрываясь.
Отвлекаюсь на очередной приступ кашля. Приближаюсь к деду и касаюсь его плеча.
— Может быть, Эда позвать? — напрочь забыв о Яне, взволнованно предлагаю я.
Адам отрицательно качает головой и отмахивается. Сам восстанавливает дыхание. Но я не спешу уходить. По вчерашнему опыту помню, что в любой момент его состояние может ухудшиться.
— Этого шарлатана давно пора выгнать, — напоминает о себе Ян, и от его непривычно стального тона у меня опять сжимается все внутри. — Около года тебя «лечит», а тебе только хуже становится…
— Хуже, потому что старею и разваливаюсь, — хмыкает дед. — Или ты хочешь оставить меня на попечение дорогих родственников? Сам-то сбежал, — добавляет с легким налетом обиды.
— Я не… — начинает Ян, но Адам перебивает.
— Рядом только Эд и находится. Теперь хоть внучка появилась, — заканчивает тише.
Опускаю голову, впервые в жизни чувствую несвойственное мне смущение. Слишком нежно Адам отзывается обо мне. По-родственному. Не привыкла я к такому отношению. Да и не заслуживаю его. Ведь собираюсь исчезнуть сразу же после того, как получу свою долю.
— У тебя редкий талант, дед, — бросает небрежно Ян, — собирать вокруг себя жуликов.
Колкий взгляд впивается в меня на миг, но тут же отпускает.
— Не обижай девочку, не разобравшись, — вступается за меня Адам.
Становится еще противнее на душе, но в то же время… тепло. Будто я больше не одна. Впрочем, это иллюзия. Дед просто хочет внука больнее зацепить. И ему это удается.
— Мне нужно с тобой поговорить, — обращаясь к нему, чеканит Ян. — Наедине.
— Делать мне больше нечего, как посреди ночи беседы вести. Завтра. Все завтра! Я вообще из-за вас забыл, куда шел, — бурчит недовольно. — Так, разбежались по своим комнатам! Живо!
Невольно улыбаюсь: он разговаривает с нами, как с детьми. Того и гляди — в угол поставит.
Ян явно хочет поспорить, но Адам разворачивается и возвращается к себе. Я же, пользуясь моментом, направляюсь к своей двери. Надеюсь избежать сегодня объяснений с Яном, но…
— Мика, стой, — приказывает тихо, но строго.
— Завтра. Все завтра, — отвечаю, дублируя тон деда. — Спокойной ночи, — ехидно бросаю напоследок, — братишка.
И понимаю, что совершила ошибку. Не успеваю перешагнуть порог, как Ян обхватывает меня сзади. Аккуратно, но ощутимо. Одну руку укладывает на живот, а второй накрывает рот, не позволяя даже пикнуть. Толкает меня в комнату, разворачивает резко и, захлопнув дверь, впечатывает меня в нее спиной.
Смотрю в его потемневшие от злости глаза, и меня парализует. По венам не вовремя растекается страх из прошлого.
Ян
— Братишка, — звучит издевательски.
И если до этого момента я держал себя в руках, то теперь меня срывает. Мелкая дрянь. Врет и не краснеет. Сестра? Ага, как же! Я не так доверчив, как дед. Тот в последнее время вообще странно себя ведет. Я присматриваю за ним, беспокоюсь. Примчался посреди ночи, несмотря на то, как мне хреново было весь день, а он… Успел мошенницу притащить в дом!
— А вот теперь давай поговорим, — рычу на Мику, впечатывая ее хрупкое тельце в дверь.
Непроизвольно скольжу по ней взглядом.
Красивая. Даже в этой придурковатой тряпке
