— Я только взгляну, как там Клэнси, мама, — бросила она через плечо.
— Известное дело, — усмехнулась Алекс, поднявшись по ступенькам и постучав в застекленную дверь.
— Да? — послышался голос Джеймса из глубины дома.
— Можно? — спросила Алекс.
— Друг или враг?
Она фыркнула и, скинув туфли, прошла в кухню, прошлепала босыми ногами по коридорчику, ведущему в глубь дома.
— Друг. Где ты?
— В гостиной.
Это ровно ничего не говорило Алекс, и она огляделась. Справа от нее располагалась столовая, занимавшая добрую часть дома. Посредине стоял большой дубовый стол, окруженный массивными стульями с высокими спинками. Неплохой вкус для ковбоя… Повернув налево, Алекс открыла другую дверь и… задохнулась от восхищения.
— Вот это да! — Она испытала что-то вроде благоговения при виде двух одинаковых двухсветных окон и камина, выложенного из камня и обрамленного кедровым деревом. Из окон открывался дивный вид на маленькое озеро, по берегу которого росли стройные сосны, а за ними тянулись вдали Скалистые горы. Солнце заливало комнату, и, нежась в его лучах, на ковре лежали две полосатые кошки, мурлыкали и охорашивались.
— Вы уже? — удивился Джеймс. — Честно говоря, не ждал вас так рано. Еще нет и двенадцати.
Он сидел на полосатой софе, его правая нога лежала на журнальном столике. Джеймс с головой ушел в изучение каких-то деловых бумаг. Выглядел он превосходно, держался естественно, но сдержанно, и этого было достаточно, чтобы Алекс охватил внезапный порыв броситься к нему и…
— Надеюсь, мы не очень рано? — Она села на софу справа от него. — Куинни не могла дождаться, когда мы наконец поедем. — Вообще-то и сама Алекс испытывала нетерпение, хотя и не признавалась себе, что причиной тому Джеймс.
— Вижу, ты не теряешь времени зря, — усмехнулся он.
— Я никогда не откладываю на завтра то, что можно сделать сегодня. И потом, я боялась, что, если не потороплюсь, ты передумаешь.
Джеймс ничего не ответил, но казалось, все это забавляло его.
— Нет, я далека от мысли, что ты не держишь слово, — спохватилась Алекс, прикрывая болтовней то, что пробудила в ней встреча с ним. — Я готова отблагодарить тебя за то, что ты согласился позаниматься с Куинни. И хотела бы сделать это… должным образом.
Брови Джеймса удивленно приподнялись, и она невольно покраснела под его внимательным взглядом. Нет, ее не смущала мысль отблагодарить Джеймса таким образом, но, представив себя с ним на сене, она чуть не сошла с ума.
Тем более что прекрасно помнила, как все это было между ними.
— А ты изменилась, — заметил Джеймс так сухо, что Алекс усомнилась, испытывает ли он к ней прежние чувства.
— В какую сторону?
— Хм-м… ты была неуверенным подростком, когда я знал тебя, а сейчас ты другая.
Она тихо рассмеялась, хотя ее глаза оставались серьезными, и положила руку на спинку софы, поглаживая обивку длинными холеными пальцами.
— Я довольно быстро повзрослела, поскольку была еще ребенком, когда у меня появилась дочь. Я не успела вкусить все прелести юности.
— Никому не дано избежать ударов судьбы. — Джеймс машинально потер правое бедро, благодаря Бога за неплохой день. Даже спина докучала ему меньше обычного и напоминала о том времени, когда он был молод и здоров. Ему была ненавистна мысль, что Алекс видит его в таком состоянии, поскольку Джеймс все еще считал себя возмужавшим ковбоем.
— Если уж мы заговорили об ударах судьбы, что именно случилось с тобой тогда? — спросила она, украдкой взглянув на его руку.
Ее слова застали Джеймса врасплох, хотя он и понимал, что рано или поздно Алекс затронет эту тему. Повернувшись к ней, он встретил пронзительный взгляд больших серых глаз.
— Это случилось на празднике ковбоев, ничего сверхъестественного. — Джеймс отложил в сторону ветеринарный отчет и откинулся на спинку софы. — Неосторожно ослабил одну руку. Такое могло случиться с кем угодно.
Повисло напряженное молчание. Джеймс продолжал поглаживать свое бедро. Алекс беспокойно пошевелилась; одна из кошек прыгнула на софу и улеглась рядом с ней.
— Тогда среди ковбоев ходили разные разговоры, — проговорила она, почесывая кошку за ухом.
— Да, некоторые из этих старых простофиль квохтали как наседки. Им бы цыплят высиживать, а не лошадьми заниматься, — ответил Джеймс, надеясь закончить разговор. Алекс всегда, как собака, вынюхивающая кость, стремилась разузнать подробности. — Они мололи такой вздор, которого не было и в помине.
Прикрыв глаза, Джеймс потер веки. Он не хотел касаться этой темы ни сейчас, ни потом. Прошлое лучше оставить в покое. Но вряд ли она оставит эту тему.
— Кайл был виноват в том несчастном случае? — вдруг спросила она.
Брови Джеймса удивленно взметнулись вверх.
— Кайл? — повторил он. С чего Алекс это взяла?
— Пожалуйста, Джеймс, скажи правду. Я должна знать.
— Кто тебе сказал?
— Несколько лет спустя я опять побывала там… на конной базе. И слышала много историй. Все в один голос говорили о скверном характере Кайла. Очевидно, они всегда считали его виноватым в том, что случилось с тобой. Я и сама знала, что Кайл непредсказуем, но… — Алекс покачала головой. — О, Джеймс, мне неприятно думать, но Кайл так ревновал к тебе… хотя уверена, он мог обидеть любого…
— Ревновал? — удивился Джеймс.
Она кивнула.
— Кайл был уязвлен тем, что ты, а не он победил на соревнованиях, болтал, будто ты был связан с судьями и побеждал только поэтому. Что ты… нечестный… сукин сын… — Алекс отвела глаза, рассматривая пейзаж за окном, потом решилась посмотреть на Джеймса.
— Тебе незачем деликатничать, Лекси, — усмехнулся Джеймс. — Не беспокойся, ты не заденешь меня.
Она судорожно вздохнула.
— Что касается «нечестности», Кайл также утверждал, будто ты и с женщинами тот еще «жеребец» и что тебе без разницы, с кем спать… — Она помедлила. — Поэтому я тогда так насторожилась, заподозрив, что и со мной ты хотел проделать что-то такое…
Джеймс презрительно поморщился. Оказывается, Кайл причинил больше вреда, чем он предполагал. С тем, что Кайл опорочил его, Джеймс мог смириться, но этот негодяй породил в Алекс массу комплексов, хотя никогда не испытывал к ней особых чувств. Все это непростительно.
— Мерзавец, — пробормотал Джеймс, всей душой желая встретиться с Кайлом хоть на пять минут. Он показал бы ему, что к чему. Однажды Джеймс здорово поработал над его лицом, но, пожалуй, на этот раз не остановился бы только на этом.
Алекс беспокойно пошевелилась, напоминая Джеймсу о своем присутствии. Он пытался взять себя в руки, загнать злые мысли в самые отдаленные уголки своего сознания и сконцентрироваться на ее словах.
