– Агра, – бросил им из-за плеча водитель. – Едем в «Тадж-Вью?».
– Да, – ответил ему Ананд.
Мелин посмотрела в окно. Приятное волнение, которого она совсем не ожидала, внезапно охватило ее. Скоро она увидит Тадж-Махал, и может, эта колоссальная мраморная гробница, воздвигнутая во имя любви, поможет ей понять что-то о самой любви?
– Четырнадцать детей? – переспросила Мелин, боясь, что не расслышала.
– Да. Мумтаз умерла еще довольно молодой во время родов. Они прожили вместе всего семнадцать лет, и шах Джаган до последнего дня своей жизни оплакивал ее. Он боготворил свою Мумтаз. Для него в целом мире не было такой женщины, как она.
Растроганная историей далекой любви, которая оставила миру в память о себе одно из самых прекрасных на земле творений человеческих рук – Тадж-Махал, Мелин снова перевела взгляд на светящийся вдалеке, на фоне темного неба, его огромный купол.
– Такая любовь – это дар. Как жаль, что они не дожили вместе до старости, – тихо проговорила она.
Поужинав в ресторане ее нового отеля, они теперь сидели на просторной террасе и пили кофе. Где-то внизу под ними продолжал жужжать невидимый вечерний город. А здесь, на террасе, был другой мир – огромное небо и маячащий почти на одном уровне с террасой, таинственный, озаренный прожекторами и кажущийся нереальным, далекий и близкий Тадж-Махал. Легкий ветерок ласкал щеки Мелин, перебирал ее волосы.
– Шах Джаган верил, что после его смерти они встретятся и никогда больше не расстанутся, – снова нарушил тишину голос Ананда. – Две любящие души. Почти каждую ночь он видел Мумтаз во сне, и даже днем, оставаясь наедине, разговаривал с ней. Говорят, она давала ему советы и помогала править империей даже после своей смерти.
– Она поистине была редкой женщиной, достойной такой любви. Только вот насчет ее советов после смерти, я думаю, что у шаха просто было богатое воображение. И наверняка у него были другие жены? – спросила Мелин, бросив на него косой взгляд.
Он рассмеялся.
– Об этом история умалчивает.
После вкусного ужина, крепкого кофе и всех этих волнующих историй о шахе Джагане и его любимой жене Мумтаз, Мелин была уверена, что ей не удастся быстро заснуть. Может, погулять по пропитанным древностью улицам ночной Агры?
Она мельком посмотрела на Ананда. Нет, сегодня она отправится на прогулку без него. Ей нужно побыть одной, нужно разобраться в этих странных, непонятных чувствах, так неожиданно время от времени накатывающих на нее. А ему… Ему, судя по лицу, не мешало бы пораньше отправиться в постель.
– Ты устал, Ананд? – спросила она. – Может, нам пора разойтись? Надеюсь, твоя гостиница недалеко отсюда?
– За квартал. А как ты? На прогулку не тянет?
– Нет, – соврала она. – Я тоже готова ко сну. – Она попыталась для убедительности зевнуть. – Вот только допью кофе.
– Что ж, тогда до завтра. – Он встал из-за столика и протянул ей руку. – И не забудь, мы встречаемся в шесть утра, чтобы увидеть Тадж в лучах рассвета.
– Я помню.
На этот раз он задержал ее руку в своей и посмотрел на нее так, что у нее замерло сердце. Ей показалось, что он просто сейчас притянет ее к себе, укутает своими объятиями и скажет, что ей не нужно никуда идти, что…
Откуда в ее голове могли появиться такие странные мысли?
Стараясь не смотреть ему в глаза, она коротко простилась с ним и только краем глаза увидела, как он, резко повернувшись, направился к выходу с террасы и быстро исчез за дверью.
Прождав около десяти минут, она тоже покинула террасу, вошла в лифт, спустилась в фойе и оттуда вышла на улицу.
Улица была пустой. Только равнодушный свет фонарей и бессмысленный бег пестрых рекламных огней. Редкие машины или авторикши проносились по дороге и исчезали в пустоте. Город спал, несмотря на то, что было всего одиннадцать часов. Мелин постояла немного в нерешительности, не зная, куда идти, а потом просто двинулась по улице. Вскоре, заметив на другой стороне переулок, она решила свернуть в него.
Куда она идет? Чего ищет или ждет от ночного города?
Идя по переулку, Мелин вскоре почувствовала, как откуда-то повеяло прохладой. Огней в переулке становилось все меньше и меньше, и вскоре она обнаружила, что вышла на берег реки, переливающейся отражениями далеких огней.
Ямуна, вспомнила она название реки и удивилась, что запомнила его с одного раза. А может, она просто вспомнила его? Странные игры памяти продолжали интриговать ее и завораживать.
На берегу было пусто и темно. Она набрела на небольшой плоский камень и уселась на него. Вокруг никого, значит, и бояться нечего. Невольно прикрыв глаза, Мелин стала слушать тихий шепот воды, наслаждаясь ее прохладным дыханием.
В какой-то момент ее сознание полностью слилось с тихим пением реки и стало погружаться куда-то в глубину. Перед глазами возникла картина: большой, богато украшенный настенной росписью зал со сводчатыми, скрытыми за ажурными решетками окнами. Посреди зала – огромные качели, прикрепленные к потолку цепями, похожими на массивные ожерелья. А на качелях сидит она, и чья-то невидимая рука раскачивает ее. Она заливается смехом и пытается поймать эту невидимую руку. Наконец ей это удается. Раскачивание замедляется, и она видит склонившееся к ней лицо красивого мужчины в тюрбане. У нее перехватывает дыхание, когда он, игриво поймав ее смеющиеся губы, нежно целует ее. Она испытывает немыслимое блаженство. Ей кажется, что от счастья сейчас взорвется ее сердце.
– Любимый… – шепчет она, задыхаясь, и нежно проводит пальцами по его лицу. – Ты нашел меня… наконец.
Мелин очнулась и обнаружила, что сидит, обхватив руками плечи, откинув назад голову, и медленно покачивается, а теплый ночной ветер ласкает ее щеки.
Так вот кто, оказывается, тот проказник, который во сне обернулся ее возлюбленным! Он до сих пор продолжает ерошить ее волосы, дразня, касается губ, налетает нежным порывом и заставляет ее задыхаться.
Она открыла глаза и блаженно улыбнулась. В тугой синеве над головой серебрился рожок молодого месяца, а над ним мерцала очень яркая звезда, будто собираясь спорхнуть со своей высоты и уютно примоститься на краю месяца.
Только почему в ее сне все казалось таким реальным? И юноша, целующий ее, и она сама, и зал дворца, и качели… И это чувство беззаботной головокружительной влюбленности. Как ей могло такое причудиться? И что же это получается? Выходит, что во сне она изменила Эрику? А может, это просто значит, что она его не любит?
От новых вопросов, на которые она не могла найти ответов, у нее снова закружилась голова. Она медленно поднялась с камня и побрела в сторону тускло горящих фонарей.
