— Привет, старик. До сегодняшнего утра я не знал, что ты берешься за это дело, не то бы выслал тебе документы раньше.
Андреа заметила беспокойство в глазах собеседника.
— Я тебе очень признателен, Скотт, но… — он отвел мужчину чуть в сторону, — мы не могли бы поговорить об этом попозже?
— А… — понимающе протянул тот и одобрительно взглянул на Андреа. — Ладно. Я сам тебя найду. — Он небрежно помахал рукой и не спеша направился к выходу, однако у самой двери обернулся и с неожиданным раздражением добавил: — Надеюсь, тебе улыбнется удача с этой ведьмой из «Сандиал-Хаус». Она из меня всю душу вытрясла.
Андреа вздрогнула и перевела взгляд на Мэдисона: выражение лица у него было виновато-растерянное. Теперь ей все стало ясно, даже, пожалуй, слишком ясно. Цветы, приглашение на ужин… Ей показалось, что голова у нее сделалась необычайно легкой. А она-то размечталась! Еще чуть-чуть, и ею бы вновь стали манипулировать. Неужели быть марионеткой в чужих руках — ее удел до конца жизни? А она-то, дура, размечталась!
Мэдисон неловко кашлянул. Вытерев губы платком, он подошел к Андреа:
— Простите за то, что вам пришлось услышать. Сейчас я вам все объясню…
— Не стоит. — Тон Андреа сделался ледяным. — Думаю, я и так все неплохо поняла. — Ей оставалось лишь надеяться, что Макки не заметил слез, блеснувших в ее глазах в тот момент, когда она, гордо распрямив плечи, зашагала прочь.
Мэдисон чуть не выругался вслух. И кто тянул за язык этого Скотта? Он представил себе, как поведет себя Морин, когда ей все станет известно. И как теперь восстановить отношения с Андреа, реабилитироваться в ее глазах?
— Подождите! — Он бросился за ней.
Андреа уже нетерпеливо переминалась у лифта, когда Мэдисон подбежал к ней.
— Я только хотел попросить прощения за неэтичное поведение моего коллеги… — Не успел он проговорить эти слова, как двери лифта открылись и Андреа вошла в переполненную кабинку. Понимая, что для его объемистой фигуры места в лифте уже не хватит, Мэдисон придержал дверь рукой. — Я буду вам очень благодарен, если вы хотя бы не станете ничего рассказывать Морин прямо сейчас. И еще: если бы вы обе согласились поужинать со мной, возможно, мне бы удалось все расставить по своим местам.
— Я пас. Моу, если хотите, можете пригласить сами.
В это время Мэдисон почувствовал, что кто-то довольно невежливо оттирает его плечом, и, как только в лифт ухитрился влезть еще один пассажир, двери захлопнулись прямо перед самым его носом.
Когда Андреа, все еще красная от негодования, вернулась в «Сандиал-Хаус», в витражные стекла холла било яркое солнце.
— Это вас, мадам, — сообщил ей официант, едва она успела войти, и протянул ей трубку.
— А ну-ка угадай, где я? — прощебетал из трубки голос Морин.
— И где же? — мрачно спросила Андреа, которой сейчас почему-то совсем не хотелось играть в «угадайку».
— В больнице. Сижу на холодном стуле под вентилятором и млею от счастья.
Андреа тут же почувствовала укол совести: она как-то совсем забыла о том, что Морин собиралась к врачу.
— Послушай, Моу, ты мне ничего не говорила про больницу.
— И мой врач тоже ничего не говорил. Он хочет оставить меня на ночь, чтобы взять кое-какие анализы.
— Что-то не так?
— Не волнуйся, обычная рутина. Ой, прости, мне уже пора на рентген, а ты пока собери для меня передачу.
Андреа схватила карандаш и бумагу с регистрационной стойки и стала быстро записывать.
— Все это я должна привезти тебе прямо сейчас? — наконец спросила она.
— Поручи лучше Мануэлю, он справится. Тебя я попрошу забрать Кристофера из школы. Записывай адрес. Да, и еще: у няни сегодня занятия, так что не могла бы ты заменить ее на сегодняшний вечер?
— Разумеется! Заодно мы с ним и пообщаемся.
— Кстати, как прошло совещание?
Андреа подавила желание сразу выложить всю информацию.
— Я попала туда только к концу, да и потом, тебе все равно пора. Лучше я все расскажу завтра.
Положив трубку, Андреа задумалась. Может, на самом деле со здоровьем у Моу было хуже, чем она старалась показать? А тут еще этот Мэдисон! Как он мог притворяться, что интересуется ею как женщиной, тогда как все его мысли были исключительно о бизнесе? И ведь она ему почти поверила!
Непроизвольно Андреа сжала в руке регистрационный журнал и швырнула бы его в стену, если бы вовремя не опомнилась. Взяв со стола записку с перечнем вещей, в которых нуждалась Моу, она отправилась искать Мануэля, довольная хотя бы тем, что заботы не дают ей окончательно погрузиться в мысли об этом самонадеянном пройдохе.
Сняв трубку, Мэдисон набрал номер «Сандиал-Хаус»:
— Андреа Дюссо, пожалуйста.
— Ее пока нет на месте. С вами говорит Роуз. Могу я вам чем-то помочь?
— Нет, это личное. Когда вы ждете ее возвращения?
— Вы звоните из Нью-Йорка?
Мэдисон заколебался. Он не хотел лгать, но вдруг она не пожелает с ним общаться…
— Да, я ее друг.
— Сегодня ее здесь не будет — ей пришлось остаться дома, чтобы присматривать за Кристофером.
— За кем присматривать?
Отчего-то ему не пришло в голову, что у нее может быть ребенок. Впрочем, кроме имени, он все равно ничего не знал об этой женщине.
— Кристофер — сын Морин, а она сама в больнице.
— Ничего серьезного, надеюсь?
— Нет, только обследование. Вам дать ее домашний номер?
— Думаю, он у меня есть. — Мэдисон скосил глаза на увесистую папку с документами по делу «Сандиал-Хаус», лежавшую у него на столе.
Повесив трубку, он хотел было поискать телефон Морин в личном деле хозяйки ресторана, но вдруг передумал. У него родилась идея получше.
— Не возражаешь, если я покажу тебе, как лучше играть в эту игру, а, Энди? — с надеждой в голосе спросил Кристофер, расставляя шашки на доске. Оба они сидели по-турецки на ярко-зеленом, с оранжевыми геометрическими фигурами, ковре, покрывавшем пол гостиной.
— Да, я бы хотела, но, может, мы вначале поедим?
— Колу и картофельные чипсы.
Андреа улыбнулась — любитель кусочничать, как мать.
— Знаешь что, я, пожалуй, приготовлю горячий бутерброд с сыром.
— Ладно, — неожиданно охотно согласился мальчуган. — Но потом сыграем?
— Слово чести.
Кристофер серьезно смотрел на нее своими синими глазами, опушенными длинными и густыми ресницами, казавшимися еще больше из-за толстых стекол очков в стальной оправе. Он не на шутку встревожился, узнав, что его мать в больнице, но Андреа сумела убедить малыша в том, что ничего плохого с ней не случилось. Андреа искренне мечтала, чтобы ее слова оказались правдой, но отчего-то мысль о Моу не давала ей покоя.
