3
— Подумайте еще раз, кто мог в вас стрелять? — Уже знакомый Алекс полицейский сидел в кресле напротив с блокнотом в руках и записывал каждое слово.
— Да мало ли, — пожал плечами Джо. — Мы богаты. Мало ли найдется желающих отправить нас на тот свет. Только из одной зависти. Согласитесь, что это вполне вероятно.
— В Америке — да, — кивнул полицейский. — Но здесь, в Великобритании, кто может вам завидовать? Да никто и не знает о вашем богатстве, кроме тех, кто приехал с вами в одной группе. И они, как выяснилось, не все догадывались о ваших миллионах. Мы опросили каждого. Точно выяснили алиби. Ни один турист не был в то время в том месте, более того — половина, как оказалось, прохлаждались в кафе неподалеку. Еще трое отправились по музеям. Пятеро крутились в холле. Вновь прибывших мы не опрашивали. Если среди них действительно прятался бы убийца, вряд ли бы он, едва с самолета, среди бела дня кинулся в вас стрелять. Абсолютно нелогично. Можно подождать более удобного случая. Правда, один пожилой джентльмен из вашей группы все же не имеет твердого алиби. Он утверждает, что спал в своей комнате. Некий Уоррен Тейкауп. Вы с ним общались?
— Пару раз он участвовал в общей беседе, и, пожалуй, все, — улыбнулась Алекс. — Очень милый старик. По-моему, уж его точно не стоит подозревать.
— Хорошо, — согласился полицейский. — Охотно вам верю. Тогда зайдем с другой стороны: нет ли у вашего отца каких-нибудь дел в Ливерпуле? Может быть, вы сориентируете меня в этом вопросе, все равно придется выяснять. Не хотелось бы возиться с документацией чуть ли не всего города.
— Вы знаете, — полушепотом произнес Джо, словно сообщая секрет мирового масштаба, — мне сразу пришла в голову эта мысль. Когда я звонил домой, то спросил о сотрудничестве с Великобританией. Действительно, у отца есть партнеры в этой стране. Но он уверял, что все идет как нельзя лучше.
— А нет ли кого-то, кому он некогда отказал в сотрудничестве?
— Нет. — Джо только руками развел.
— Ну что ж. — Следователь поднялся. — Приятно было провести с вами вечер. Вас теперь охраняют, не рекомендую до завтрашнего утра выходить из номера. Самолет уже заказан: ваш отец обо всем позаботился. Очень жаль, что ваше пребывание в Великобритании закончилось так скоро и так нелепо, но мы постараемся разобраться. В одном нет сомнений: стреляли именно в вас и, вероятно, не профессионалы, поскольку иначе не промахнулись бы. Именно это и наводит на мысль о каком-то личном мщении, — заметил он, многозначительно подняв палец. — Если уж конкуренты вашего отца и захотели бы вас убрать, нашли бы толкового человека, а не дилетанта, искусства которого только и хватило на то, чтобы скрыться. Мы более серьезно займемся версией ревности и покушения на почве личной мести, скорее всего женской. До свидания. — И он вышел.
— Что ты думаешь об этом? — поинтересовалась Алекс.
На восстановление ей понадобилось всего двое суток, и утром она благополучно выписалась из больницы, обязавшись принимать легкие успокоительные препараты.
— Не знаю, — ответил Джо. — Не могу сказать. Мне раньше и в голову не приходило, что из-за наших денег мы можем лишиться жизни. У отца не принято иметь телохранителей. В офисе, конечно, охрана есть. Но чтоб каждый день… Он удивился не меньше нашего, едва узнал новость.
— Ничего не понимаю, — решительно заявила Алекс. — И хоть бы одна зацепка.
Оба замолчали. Роковой день, так несуразно прервавший их «медовый» месяц, теперь, казалось, уже успел превратиться в воспоминания. Алекс восстановила-таки полную картину произошедшего. Стоило ей и мужу пересечь улицу и повернуть назад к гостинице, как раздались выстрелы. Никто не видел стрелявшего человека, никто даже не понял, откуда, собственно, летят пули. Джо задело левое плечо, пришлось наложить пару швов. Ошарашенные общей паникой и выстрелами супруги остались стоять. И тут просвистела последняя пуля. Алекс готова была поклясться, что почувствовала ее тепло щекой. Она пролетела буквально в нескольких миллиметрах от лица леди Оскар.
И главное — ни Джо, ни Алекс даже не знали, почему стреляли именно в них.
Версия о ревности обоим показалась нелепой. Чья-то разбитая любовь. Да ведь за Джо, если кто и бегал, так дочери миллионеров и народа помельче, но весьма состоятельного, чтобы опускаться до подобных вещей. Глупости. Алекс ни у кого не отбивала жениха, ни с кем особенно не конкурировала.
— Ничего не понимаю, — снова произнесла она.
— Ладно, завтра с утра в самолет — и дома, — заключил Джо.
Надо сказать, ему давно надоело колесить по Европе в поисках новых впечатлений для искусствоведческой страсти жены. Домой. Домой хотелось нестерпимо. И вот наконец-то!
— Ты, кажется, рад? — укоризненно заметила Алекс.
— Совершенно верно. Мне уже опостылели все эти транспортные перемещения и сон на чужих кроватях. В Нью-Йорке нас ждет отличный загородный дом.
— Ты забываешь об одном, — усмехнулась Алекс. — Я ведь так и не забеременела, а в Америке это будет сделать весьма проблематично. Твой отец не пойдет на подобные вещи, слишком велика опасность огласки.
— Ничего, не думай об этом, — ласково улыбнулся Джо. — Он уже наверняка измыслил что-нибудь по этому вопросу. К тому же сам настоял на возвращении. Мы ни при чем.
Легко сказать «не думай». А Алекс не могла не думать о красавчике Чарлзе. Как чувствовала, что времени остается всего ничего и надо сразу брать быка за рога. Теперь план рухнул. Но не это волновало Алекс: был один, будут и другие, не велика потеря. Однако в груди словно зашевелился робкий протест против отъезда. Не сегодня. Не сейчас. Еще бы недельку: побыть с ним, поговорить, узнать получше. Собственно, кроме того откровенного пятиминутного разговора, между ними ничего не было… И вот это-то и не устраивало Алекс.
Размышления ее были прерваны закономерным в вечерние часы визитом Кортни.
— Я решила лететь с вами, — объявила она буквально с порога. — Не хочу оставаться. Пристрелят. А еще говорят, что в Америке больше криминала, чем во всей Европе, вместе взятой. У нас-то по крайней мере в людей на улице не стреляют.
Джо усмехнулся.
— И у нас стреляют, Кортни. Только тебе ни разу не доводилось сталкиваться с этим. И Великобритания ни при чем. Оставайся. Как говорится, шар в одну лунку дважды не попадает.
— Нет, я уже и вещи собрала. С утра на самолет.
Все доводы Джо и Алекс были тщетны. Коротышка Кортни все решила твердо, и спорить с ней было бесполезно. Эта милая толстушка, уж если что-то вбивала себе в голову — не переубедишь! Суетливая, по-женски взбалмошная, склонная слегка преувеличивать, Кортни относилась к тому сорту людей, которые везде и всегда найдут себе подопечных. Она участвовала в благотворительных мероприятиях, посещала собачьи приюты. Одним словом, воплощала собой идеалы добродетели. Впрочем, следует сделать оговорку: от полной неудовлетворенности в личной жизни. Будь у нее муж и куча детишек лучшей мамочки и искать не нужно. Но их не было, и бедняжка почти физически страдала от отсутствия объекта, на который можно было бы направить свою неуемную энергию, стремящуюся к опеке всего человечества.
