подхвате, главная роль сегодня принадлежала Деду Морозу. А он еще говорил, что настроение зависит от Снегурочки! Сегодня у меня совсем не праздничное настроение, хорошо, что мой напарник все вытягивает.
Пару раз мне показалось, что я вижу в толпе знакомый силуэт. Высокий рост, широкие плечи… Нет, это был не Роман.
В перерыве между поздравлениями и конкурсами я добралась, наконец, до фуршетного стола. Есть мне не хотелось совершенно, но мучила сильная жажда. Я взяла стакан сока, выпила его залпом, потянулась за другим.
— Что, похмелье мучает? — раздался рядом голос Ирки.
Тут же нарисовались Ксюша и Лена.
— Как все прошло с Романом? — спросила Ксюша.
— Замечательно. Лучше не бывает. Спасибо за прекрасный макияж. Он был в восторге.
Ксюша с Леной отвели глаза. Ирка не отвела. Смотрела прямо, с насмешкой.
— Он был в восторге, — продолжила я, — когда я все смыла. Сказал, что я очень красивая.
На этих словах Ирку прямо-таки перекосило.
— А еще он спросил: а точно ли вы мне подруги?
После этого я развернулась и пошла к Деду Морозу. Он уже махал мне рукой в варежке.
— А сегодня-то его нет, — выкрикнула мне вслед Ирка. — Сбежал от тебя твой Дед Мороз. Укатил в Питер и больше не вспомнит.
Эти слова я ощутила как выстрел в спину.
Все же Пал Михалыч еще не совсем здоров. Я вижу, что у него на лбу выступила испарина, да и дышит он как-то тяжело.
Мы отработали основную часть, сейчас будет дискотека с ди-джеем, а в через час мы должны появиться снова — чтобы наградить самых успешных сотрудников.
В своем кабинете Пал Михалыч снял шапку и шубу, тяжело опустился на стул.
— Может, вам таблетки нужно принять? — спросила я.
— Да нормально все со мной, — почти сердито ответил он. — Жарко просто в шубе. Тебе разве не жарко?
— Жарко, — призналась я.
И тоже сняла костюм Снегурочки.
— Иди танцуй. А я тут посижу. Только не забудь, через час у нас еще одно выступление!
— Да не хочу я танцевать.
— Это что еще за новости! Я для кого лучшего ди-джея нанимал?
— Для них. А знаете, что? — меня внезапно осенила гениальная идея. — Пойдемте посидим в кофейне. Здесь недалеко. Там тихо, уютно, есть какао и травяной чай…
— А пошли. Я люблю какао.
Мы с Пал Михалычем вышли из офисного центра и направились в “Тики Таку”.
— Интересное название, — произнес он. — Помню, когда мы с женой отдыхали в Сан-Ремо в наш медовый месяц, там было кафе с таким же названием.
— Удивительное совпадение, — произнесла я.
И толкнула дверь.
Звякнул колокольчик, на звук обернулась Тамара, стоявшая у стойки. И замерла на месте с широко раскрытыми глазами.
Я обернулась на Павла Михайловича. Он успел сделать пару шагов от двери и тоже застыл, как громом пораженный.
— Тамара, — выговорил он наконец.
— Паша, — произнесла она.
В этот момент колокольчик на двери снова звякнул. На пороге возни Роман. Он не был оригинальным. Тоже вытаращил глаза и уставился на нашу компанию.
— Мама, — растерянно произнес он. И добавил: — Папа.
Все еще 30 декабря))
Я почувствовала, что мои глаза тоже превратились в блюдца, а челюсть сползла вниз. Нас таких, предельно удивленных, было уже четверо.
Мама? Тамара — мама Романа? Как такое вообще возможно?!
Мы с Романом переводили взгляды с Тамара на Павла Михалыча и обратно. Они же смотрели только друг на друга. Кажется, они даже не заметили появления собственного сына. А, может, заметили. Не знаю.
Пал Михалыч шагнул к стойке, где застыла Тамара. Она тоже сделала шаг к нему. Их руки встретились.
А потом они обнялись так, как будто не виделись много лет…
— Пошли отсюда.
Я почувствовала, что Роман тянет меня за руку.
Мы выскочили на улицу под мелодичный звон колокольчика.
— Не надо им мешать, — произнес Роман, оглядываясь на стеклянную витрину кофейни. Я увидела, что его родители все еще стоят обнявшись.
— Как? — выдавила я. — Почему? Тамара? Это… вообще. С ума сойти.
Ничего более связного я произнести не смогла.
Мы с Романом остановились у витрины магазина, соседнего с кофейней.
— Как вы с отцом тут оказались? Почему мама… Я ничего не понимаю, — произнес он, глядя на меня.
А я-то надеялась, что он хоть что-то мне объяснит! Похоже, он потрясен гораздо сильнее, чем я. Взгляд совершенно сумасшедший.
— Надо же, Тамара — твоя мама. А я ей столько всего про тебя рассказала за последние два дня, — внезапно вспомнила я.
— Откуда ты вообще ее знаешь?
— Я давно с ней знакома. Ну как давно… месяц. С тех пор, как она открыла эту кофейню.
Роман потер виски.
— Мама говорила про кофейню, — задумчиво произнес он. — Но меня в нее не приглашала. Теперь понятно, почему.
— Почему?
— Я бы увидел, что она напротив папиного офиса. И понял бы все.
— Понял бы, что она…
— Хочет к нему вернуться.
— Она назвала ее “Тики Така”, — произнесла я.
— Что-то знакомое. Где-то я это слышал.
— Так называлась кафе в Сан-Ремо. Где у твоих родителей был медовый месяц.
Роман уставился на меня в изумлении.
— Откуда ты столько всего знаешь о моих родителях?
— Я узнала это несколько минут назад. Мы с Пал Михалычем шли в кофейню, он увидел название и сказал это…
Роман продолжал метаться туда-сюда перед витриной магазина. Когда он приближался к кофейне, я тянула его назад.
— Не отвлекай их.
А потом сама пыталась высунуть нос и посмотреть, что происходит. Но с этого ракурса ничего не было видно.
— Значит, твои родители развелись когда тебе было семь лет, — произнесла я.
— Да. Я никого не виню. Мама устала быть одна, папа все время пропадал в командировках. Он тогда только основал компанию. И, кажется, ей кто-то что-то про него рассказал.
— Что у него кто-то есть?
— Я не знаю. Я тогда был ребенком, и все это осмыслил гораздо позже. Какие-то смутные воспоминания, обрывки разговоров… В общем, они расстались. Она вышла замуж, правда, ненадолго. Он так и не женился больше, хотя женщины были.
— И вот теперь они снова встретились.
— Они не виделись… я не знаю сколько лет.
— Тамара очень красивая, — произнесла я.
Не знаю, с чего вдруг мне захотелось это сказать.
— И очень молодо выглядит, — добавила я.
— А папа не очень молодо. Хотя он старше всего на три года.
— Знаешь, когда он ее увидел… мне кажется, он помолодел лет на десять. Преобразился на глазах.
— Как получилось, что вы с папой пришли в эту
