Алла Соловьёва - Затемненная серебром

Страх исчез… Так случается, когда боишься слишком долго. Последние три месяца меня во сне преследовал один и тот же кошмар, и вот сейчас, когда он стал настоящим, реальным, ощутимым, все пропало: боязнь, ужас, опасения. Страшусь ли я смерти? Должна бы, ведь этого боятся многие. Я знаю, что сейчас произойдет, с точностью до щелчка зажигалки, но страх испарился, улетучился эфемерной иллюзией, будто его никогда и не было. «Безысходность», – напомнила я себе. Именно она лишила страха, она загнанным зверем гонит в ловушку.

Лапы с силой врезались в снег, оттолкнулись, оторвались и вновь продавили его. Я углублялась в лес дальше и дальше. Тишина оглушила, вползла в сознание, медленно разлилась по телу. Теперь – только я. Гулкое биение моего сердца: раз, два, три… оно стучит ровно и размеренно, отсчитывая секунды до моего финала. Хруст снега под мощными лапами и еще – серебристое сияние. Маленькие сверкающие столбики ведут вперед, увлекают дальше, настойчиво зовут за собой, а я и не сопротивляюсь. Уже не сопротивляюсь. Лязг металла, грохот камней – все давно позади, но о том, что осталось за спиной, лучше не думать. Слишком больно… Наивная: я полагала, есть время что-то исправить, поступить правильно, но промахнулась – не угналась за тем будущим, которого теперь не поправишь, не исцелишь, не изменишь.

Чувства обострились, напряглись. Мощные сгустки телекинетической энергии ворвались в сознание, и лишь сейчас я поняла, что он не один. Они очень сильны. Очень! Значит, все произойдет быстрее, чем я думала.

Тело подалось вперед: цепляя замерзшую ветку низкого, словно присевшего куста, я выпрыгнула на поляну, взглядом выхватывая из полукруга вампиров только одно лицо. Черные глаза в ночном свете кажутся зияющими дырами. В их глубине, как расплавленная лава, плещется кровь. Увидев такие однажды, не забудешь их никогда. Вампир напрягся, носом втянул воздух и сразу понял, что я одна, – почувствовал. Красивые губы искривила хищная холодная усмешка…

Чувство тревоги заставило резко вскинуть голову. Взгляд заскользил по многовековому лесу, окружающему ущелье, стараясь разглядеть источник беспокойства. Что-то не так… Скалы, водопады, столетние сосны, поваленные стволы деревьев, поросшие мхом. Даже сквозь гул бурной горной реки, эхом раскатывающийся по ущелью, чуткий слух пытался уловить незначительные звуки: стрекот цикад, шелест листвы, тихий стук капель, срывающихся с листьев папоротника… Тонкие ноздри с шумом вдохнули пропитанный сыростью воздух, мгновенно осевший водной пылью на стенках носа. Запах гнили, присущий старому лесу, резкий пряный аромат травы… запах птиц… где-то неподалеку крадется рысь…

Кажется, никого. На мгновение я облегченно прикрыла веки…

Мы находились далеко за пределами нашей территории, и рисковать я была не должна. Но кто же думает о риске, если тебе совсем недавно исполнилось восемнадцать, ты свободна от опеки (на время, конечно) и отдыхаешь с друзьями. Зачем осталась, ведь следовало задуматься об опасности. Чувство прекрасного пересилило осторожность, к тому же, боюсь, благоразумие и осмотрительность никогда не входили в число моих достоинств.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я снова взялась за кисть. Взгляд устремился на водопады, скрытые в самом сердце горного ущелья и сверкающие мириадами водных стразов.

Невесомые прохладные пальцы легкого ветерка ласкают кожу, касаются длинных черных волос, играя блестящими локонами. Приятное ощущение. Быстрые танцующие движения кисти заполняют девственную белизну холста, но меня не покидает беспокойство: в груди что-то сжимается в тугой скользкий комок, заставляя то и дело вздрагивать и оглядываться по сторонам.

Бесполезная затея! Я раздраженно бросила кисть в отсек этюдника. Как можно сосредоточиться, когда тебе кажется, что ты не одна?

Издав чмокающий звук, испачканная красками тряпочка отправилась вслед за кистью. Нужно уходить. Рука потянулась к карману джинсов, нащупывая мобильник. Нет, не сейчас, Кире и Роману позвоню позже. Уходить нужно немедленно. Что-то не так…

Я замерла. Тело напряглось, как туго натянутая струна. В мозг вторглось что-то странное, не поддающееся объяснению: неизвестное, пугающее, мощное и темное… Что это? От затылка вниз по позвоночнику пробежал ледяной холодок.

Внезапно воздух рядом со мной как будто загустел. Время на секунду остановилось, и я почувствовала дикий страх. На верхней террасе ущелья скользнула, рассекая воздух, быстрая тень, в лучах ослепительного солнца совсем черная. Вампир, но в нем есть что-то чудовищное!

Зрачки расширились. Паника забилась в груди, выталкивая наружу придушенный, сдавленный крик. Липкая тошнота подкатила к горлу, грозя выбросить из желудка ранний завтрак. Молниеносно развернувшись на сто восемьдесят градусов, я сорвалась с места и бросилась в лес.

Деревья замелькали, сливаясь в стены. Тонкие ветки хлестали по лицу и телу, цеплялись за одежду, впивались острыми, хваткими щупальцами. Перепрыгивая поваленные стволы, я набирала скорость, почувствовав, что глаза быстро меняют цвет, как будто прямо на ходу я меняла одни цветные линзы на другие. Треск проламывающихся кустов совсем рядом, но топота ног не слышно. Слишком большая скорость. Вампир так же быстр, как и я.

– Да подожди же ты! – раздался сбоку от меня немного раздраженный голос. Он был совершенно завораживающий.

Я вздрогнула. Голос влечет, заставляет остановиться, но останавливаться нельзя. Иначе мучительная смерть. Иначе конец!

Вампир не отставал. Страх подхлестнул с удвоенной силой, заставив ноги двигаться быстрее. Виски сдавило пульсирующей, бьющейся в венах, переполненной адреналином кровью. Тело вздрогнуло: раз, другой, третий. «Только не сейчас», – пронеслось в голове. Явно не согласившись со мной, тело начало содрогаться волнами, еще и еще. Кровь двигалась с такой скоростью, что мне показалось, я сейчас взорвусь изнутри. Голова запрокинулась назад, руки напряглись… Спина выгнулась дугой, грудь исторгла протяжный звериный рык. Ногти удлинились, заострились на кончиках, стали серебряными. Я ощутила не боль, а что-то среднее между покалыванием и легкой, обволакивающей, неприятной дрожью. Кости заныли…

Издав треск, джинсы лопнули по швам. Зрение изменялось, наезжало, как телевизионная камера: становилось то резче, выхватывая из леса мельчайшие детали, даже пылинки казались трехмерными, то ухудшалось, и это мешало. Деревья то подступали близко, то отпрыгивали назад. Началась трансформация, моя первая трансформация. Мощные черные лапы с силой продавили землю. «Я пантера?» – прожгла раскаленная мысль. Как узнала, и сама не поняла, но точно знаю, что не ошиблась. Так не должно быть, но времени на раздумья нет.