Как дура сидела я на кухне над остывшим чаем. Мне надо выговориться. Надо! Но кому?
Ложечка стучала по краям стакана. Сахар кончился. А денег нет. Покупку придется отложить до следующей подачки от родителей.
И все же... мне надо с кем-то поговорить. Не могу же до бесконечности нести на плечах эту ношу! Плечи болят, а ноша становится все тяжелее. Еще немного, и поставит меня на колени. А жить на коленях очень неудобно... то я знала по собственному опыту.
С кем поговорить?
С друзьями?
Друзья есть. Доверие к ним... тоже есть. А так же любовь и жгучее нежелание перекладывать на их плечи проблемы.
Так кому же?
Священнику? Да, я верующая. Но - в меру. И не представляю себе, как можно такое рассказать нашему батюшке. Ведьмой объявит и бесов начнет изгонять.
Так кому же? Чай горький. И холодный. Пить не хочется, хочется есть... а в холодильнике пусто, да и на диете я. Как-никак вечер, придется до утра потерпеть.
Кому? Душа болит... Душа... Душевнобольной. Психолог...
Ложка выпала из ослабевших пальцев. Ну да, психолог. И поможет, и выслушает, и что не так, подскажет. И не такой принципиальный и правильный, как наш батюшка. Вот к нему и пойду... к университетскому психологу.
- Это ж как надо не любить человека, чтобы засунуть его в каморку напротив мужского сортира? - некстати вспомнился голос Мишки. - Да, у нашего ректора отличное чувство юмора. Молоток! Там ему и место. Только полный отстой пойдет к психиатру.
- К психологу... - помнится, поправила я.
- А мне хрен один, что психолог, что психиатр, все равно психов лечит!
И я псих. Мне туда и надо...
Или не надо?
Даром говорят, что утро вечера мудренее. Вечером решившись идти к психологу, утром я не могла заставить себя даже подойти к заветному кабинету.
Масла в огонь подлил Мишка. Мой неугомонный дружок вновь вспомнил о психологе, которого он настойчиво величал "психиатром". Сначала, с хитрецой в голосе и приглушенным интимным тоном, всем было сообщено, что у "психиатра" вечно закрыто. Мишка сам, собственноручно (собственноглазно!?) проверял! В щелочку между дверью и косяком заглядывал - кабинет заперт! И это притом, что Мишка почти каждую перемену в туалет бегал.
Пива он, видишь ли, вчера перепил. Из-за этого любителя смотреть футбол до часа ночи мне поход психиатру... то есть психологу, был заказан.
После полудня новости о заветном кабинете стали еще более бурными. Пиво из мишкиного организма вышло - но студент на то и есть студент, чтобы быть любопытным!.. там где не надо. Каждую перемену Мишка дежурил теперь уже открытого кабинета, в надежде увидеть психиатра или, еще лучше, того дурака, кто к нему пойдет.
Прослыть среди однокурсников "дурой" мне, почему-то, не хотелось, поэтому я мрачно выслушивала мишкины рапорты между сорокапятиминутками и не пыталась что-то предпринять. К концу дня я тяжело вздохнула и поняла, что сегодня к психологу мне не попасть. Даже после лекций. Потому что вечером футбола не наблюдалось, и Мишка решил провести время с пользой - подежурить возле кабинета.
Утро следующего дня принесло нам подробный рассказ, как несчастный целитель душ... аж два раза ходил в туалет. Детальное описание посещений этого сугубо мужского места Мишка аккуратненько зажулил для курилки, девушкам же осталось лишь детальное описание самого психолога. Мишка так упорно размахивал руками, расписывая высокого мужчину похожего на нашего профессора Проненко, что чуть со стула не упал от усердия.
Зря это про Проненко. Незамедлительно последовала реакция: девичьи груди наполнились воздухом, глаза поволокой, и я поняла, что таких "дур", как я, скоро будет много. Благодаря мишкиной рекламе... Потому что, если для парней вышеупомянутый профессор был грозой и разящей молнией в одном лице, то для девушек это было... недостижимой мечтой.
Наш профессор и в самом деле красив. Видимо, он не думал, что ухаживать за внешностью - прерогатива девушек. В свои "под-пятьдесят" он выглядел гораздо лучше, чем вечно всклоченный грязный и попахивающий потом Мишка. А мои однокурсницы в своих "двадцать с хвостиком" были очень падки до "мужчин постарше".
После пар Мишка залег в засаде в мужском туалете. Первой он поймал нашу красавицу Олю. Девушка отчаянно отбрыкивалась и лепетала, что, мол, пришла свежим воздухом подышать...
Мишка, понятнок дело, засомневался (свежий воздух возле мужского туалета?) и зардевшаяся Оля ретировалась в сторону, противоположную кабинету.
Во второй раз Мишка поймал застенчивую Аню - милую толстоватую девчушку в очках. Аню Мишка трогать не стал - просто застыл у туалета, красноречиво поглядывая на дверь в кабинет психолога. Этого хватило - бедняжка тихонечко проползла мимо, прошептав Мишке:
- Привет!
- Иди, иди! - царственно ответил Михаил.
Спорить Аня не решилась. Ей тоже не хотелось попасть в мишкины "дурочки".
Мила оказалась решительней. Заявив выскочившему из засады Мишке, что решила посмотреть на психолога, она, было, направилась к крашеной коричневым двери, как Мишка осторожно поинтересовался:
- Если тебе так интересно, то, может, посторожишь со мной?
- В мужском туалете? - вогнала в краску Мишку борзая Мила.
Девушка вошла в кабинет, вскоре раздались осторожные шаги, и в замке повернулся ключ, а Мишка, обиженный и помятый, отправился смотреть футбол. От его одежды пахло мужским туалетом...
Все события этого вечера я узнала, как не странно, не от Мишки, а от его трех жертв. Потому не берусь сказать, был ли там пойман кто-то еще. А услышать доклад от самого Мишки нам помешал футбол...
Утро нас встретило угрюмой Мишкиной рожей. В ответ на острожные вопросы мы услышали длинную и трогательную историю, о том, как <имярек>, сволочь этакая, прогнал мяч мимо <имярек> и попал, представляете, прямо в ворота. Поэтому кто-то там проиграл, хотя должен был выиграть. Затем пошли короткие, разбавленные острыми словечками, реплики, что кого-то там давно пора на мыло, что игроки сейчас пошли не те, и ноги у них растут не оттуда...
И после этого мы, женщины, - болтливые и неугомонные! Мы! Только почему-то успокоить полпары не могли именно их. Профессору даже пришлось на минут пять прочитать длинную прочувственную речь на высоких тонах. Подействовало. На время футбол был забыт.
Еще несколько перемен были потрачены на обсуждение проигрыша любимой команды, но эмоции постепенно спадали. Слушая вполуха разговоры мальчишек, я про себя тихонько улыбалась. Вы имена спортсменов помните? Те самые, о которые язык сломать можно? А они - помнят! Всех! И судей! И противников! А вот имя собственной девушки - не всегда... И кличка ее кошки (Мурка) кажется неподъемной для их памяти. Кошечка незаметно перекрещивается в Пушка, Тузика (?!), тварь безмозглую, кошару, мешок с блохами...
