Реста Ребехар
Цветочек для двух альф
Глава 1.1
— Привет, Линочка давно не виделись, — из остановившейся рядом машины, которую я, конечно же, сразу узнала, выглянула толстая наглая морда Ростислава.
Я непроизвольно скривилась. А ведь день начинался неплохо! Я шла на собеседование, куда меня пригласили буквально вчера вечером. И шанс на должность психотерапевта для альфы давал мне надежду, что однажды у меня всё будет хорошо. Ростик не появлялся уже два месяца. Отец, которого мучило то, что он влез в долги перед этим типом, даже воспрянул духом, да и я надеялась, что до Ростика наконец-то дотянулись лапы закона. Но не тут-то было.
— Садись, подвезу, дорогая, — осклабился он, открывая для меня переднюю пассажирскую дверь. Я не стала сопротивляться: бесполезно. К тому же долг никуда не делся, и я знала, что придется его выплачивать. — Я по тебе уже заскучал, красавица.
Он не единожды предлагал мне за парочку услуг интимного характера с моей стороны простить отцу часть долгов, поэтому от его комплиментов тошнило. Впрочем, как и от него самого.
— До метро, — буркнула я, захлопнув дверь подержанной иномарки. До станции метро тут ехать было буквально три минуты, так что, я успею узнать о долге, но при этом не сойти с ума от присутствия этой жирной образины рядом. — Сколько отец должен тебе с процентами?
Я выплачивала уже всякие долги, честно, не понимаю, как у меня это получалось. И при этом я даже не продала ещё комнату в общаге, оставшуюся от мамы, не осталась на улице. И пусть комната эта была не самой лучшей крышей над головой, но всё же.
Ростик выехал на дорогу, долго молчал. Меня это безумно нервировало.
— Ну? — не выдержала я. Не знаю даже, откуда столько смелости взялось, года три назад я даже взглянуть на него боялась, а сейчас вот “нукаю”. Надоело, наверное, бояться.
А Ростик молчал дальше, мы проехали уже почти половину пути, остановились на светофоре. и он наконец соизволил раскрыть тайну:
— Сто тысяч, — и при этих словах я даже выдохнула.
Сто тысяч я найду, заплачу, в долги сама залезу, но отдам. На некоторое время мы вновь избавимся от этого всего, вновь поживем спокойно. Хотя основную проблему это не решит. Да и будь у меня сто тысяч прямо сейчас, я бы первым делом отправила папу в хорошую клинику!
Курс лечения от алкоголизма — и он перестал бы связываться с сомнительными типами. Больно было смотреть, в кого превратился этот когда-то сильный, веселый и крепкий мужчина — мой отец. Крах его фирмы несколько лет назад подкосил его. Тогда и образовался первый долг — папа пытался как-то спасти ситуацию. Но не вышло. И с тех пор все покатилось по наклонной.
Все имущество фирмы пошло с молотка в уплату долгов. Но в какой-то момент отца перестала волновать судьба его детища. А потом он начал пить. И с тех пор начался отсчет дней нашего общего ада.
Небольшие накопления быстро закончились. Работу он так и не нашел, а я хваталась за любую возможность заработать. Но все равно, приходя домой, недосчитывалась то старинных бабушкиных серег, то акустической системы, то игровой приставки — всего того, что осталось нам в наследство от былой богатой жизни. Отец каждый день подолгу где-то задерживался, и я знала — он приползет, не контролируя себя и не помня ничего, что было раньше. Несколько раз приходилось вытаскивать его из полиции за пьяные дебоши, еще несколько раз он устраивал погром в нашей квартире… но большую часть времени просто отключался и спал мертвецким сном. Наутро ему было плохо, и я отпаивала его лекарствами, глотая слезы. Папа тоже начинал плакать, обещал, что больше и капли в рот не возьмет… Но он ни разу не исполнил обещания.
Он сломался. Это было мучительно, от вида его опущенных плеч и заплывшего лица разрывалось сердце. Когда он спал пьяным сном, я рыдала в подушку, а утром вставала на полчаса раньше, чтобы снять отеки от слез ледяными компрессами. Ведь я работала с людьми…
Но заработка не хватало. Его не хватало катастрофически. И тогда отец связался с Ростиком, а я готова была упасть в бездну отчаяния. Сто тысяч! Нужно срочно думать, где достать эти деньги, и поскорее…
— Долларов, Линочка, — оскалился Ростик, добивая меня. — Долларов.
Я буквально застыла. Пусть с математикой у меня никогда особо хорошо не было, но округлённый курс на сто тысяч я умножить смогла. И получилась у меня сумма, от которой хотелось взять и повеситься.
— Я… у меня нет таких денег! — даже если я нашу каморку продам, то этих денег не хватит. Половины даже не получится!
Мужчина припарковал машину у обочины и, всё так же противно улыбаясь, посмотрел на меня.
— Линочка, ну, ты же знаешь, что меня это не волнует, — и я, чёрт возьми, знала. — Мне твой папочка тоже надоел уже немного… Да и личико у тебя больно красивое, жалко же будет.
А вот это уже прямая угроза. И если ему "папочка уже надоел", значит, намекает он на то, что или я плачу безропотно, или отца у меня не будет.
Хотелось уткнуться лицом в колени и застыть. Желательно навсегда. Чтобы больше не видеть этого всего. Окончательно опустить руки не давал только папа и надежда когда-нибудь спасти его от него самого. Но сто тысяч…
Опускай руки или не опускай, это ничего не решит.
— Но, Линочка, я войду в твоё положение, — по Ростику явно рыдал какой-то театр: он скорчил безумно скорбную мину. — Полтора месяца тебе срок даю. Ну, и как всегда, моё предложение в силе, — и он прошёлся взглядом по моему телу, благо, руки не тянул.
Всё, что я смогла сделать: выбежать из машины, убегая как можно дальше от его взгляда.
Сама не заметила, как на глаза навернулись слёзы. Папочка, как же ты мог проиграть столько денег? Ты же ведь клялся, божился, что больше ни за что не станешь этого делать. Но вот мы снова на стартовой и снова в сердце ранит такая новость.
Но… Как я откажусь-то. В конце концов он — мой отец, не брошу же я его. Меня всегда учили родителей беречь, и я это понимала. Всё-таки, за папочку я в ответе. Люблю его очень. И если бы не он, наверное, не согласилась бы на эту проклятую работу. К оборотням наниматься — это всегда проблема. Сильные, властные. Они не живут по человеческим законам — только по волчьим. И вот этого я боялась больше всего. Что, если проявится его волчий норов? А то я совсем неопытная даже в своей профессии. Раньше, чтобы отдавать долги папочки, приходилось работать не по профессии, а тут…
Но больше, чем альфа меня пугало только то, что со мной мог сделать Ростик. На его предложение я не могу согласиться.
От воспоминаний слёзы покатились по щекам водопадом. Ростислав всегда напоминал, как я могу ему долг отдать. Но я не какая-то девка, которая потянется к его штанам по первому зову! Да и сексуальное рабство меня не прельщало.
Боже, как мне со всем этим справиться…
Груз проблем снова давил на меня, а руки буквально опускались. Хоть и знача, что бог нам даёт ровно столько, сколько можем выдержать, на душе становилось гадко, холодно и почему-то так печально, что хотелось просто плакать, плакать и плакать.
В таком настроении я и дошла до здания, в котором должна была проходить собеседование. Но в этот момент меня не удивляла ни фешенебельность, ни лоск. Сквозь пелену тяжёлых мыслей и горячих слёз, я решила — сделаю всё, только бы работодателю понравиться. Иначе… Зажмурила глаза, чтобы не думать о том, что со мной сделает Ростик.
Ну, что же, смахнув слезу, я ступила на порог.
Я должна была контролировать свои эмоции, и я это делала. Пусть внутренне я продолжала биться в истерике, внешне это никак не проявлялось. может быть глаза блестят, но, мало ли из-за чего это может быть?
Пока я шла к ресепшену, расположенному прямо на первом этаже, успела немного успокоиться. Если у меня будет хорошая работа, то мне дадут кредит на необходимую мне сумму, и я даже смогу его выплатить, не сдохнув при этом с голоду.
