Пролог
Ночь. Пустые коридоры детского дома тихо дремали в ожидании утра. Стены, давно не видевшие ремонта, бережно охраняли хрупкий сон тех, кого, когда-то безжалостно бросили.
Эта ночь была бы одной их тех, что медленно скользит в реке обыденности… Однако…
Старые механические часы с кукушкой, мирно спящие у дальней стены, спустя многолетнее молчание, внезапно, снова начали свой отсчет, словно пробудившись от долгого сна. Громкое, монотонное тиканье, эхом разносилось по небольшому зданию, стрелки начали свой ход.
В тот момент, когда на востоке уже багровела тонкая полоска горизонта, покой детского дома был нарушен громким пронзительным криком ребенка.
— Ааааааа!
В детских комнатах на смену безмятежному сну, пришёл испуг.
Малыши в панике бросились в рассыпную. Страх, липкой паутиной охватил каждое детское сердечко.
Перепуганные сотрудники детского дома, спешили выводить из комнат плачущих детей, уводили подальше от леденящего кровь крика и пугающей неизвестности. На фоне остальных сотрудников, особо выделялась седовласая женщина лет пятидесяти, которая торопилась к источнику крика. На ходу она раздавала указания и мельком осматривала опустевшие комнаты. Через несколько минут восточное крыло детского дома опустело. Анна Сергеевна, убедившись, что никого не осталось, нерешительно двинулась в сторону шума.
Крик чередующийся мольбой и рыданиями, то затихал, но раскатывался с новой силой. Он раздавался из крайней комнаты, в самом конце коридора. Анна Сергеевна, подошла к двери совсем близко и остановилась. На смену крику пришла звенящая тишина. Всё восточное крыло погрузилось в безмолвие. Ни звука. Лишь старые механические часы медленно вели отсчет.
Воспитательница на секунду замешкалась, затем медленно прислонила ухо к двери. По ту сторону было тихо… Слишком тихо. Сердце пожилой женщины сжалось. За дверью еле слышно раздался детский плач и… От услышанного у женщины, повидавшей на своем веку много страшных и странных вещей, холод прошёл по спину и волосы на руках встали дыбом. По ту сторону двери кроме детского плача был слышен шёпот. Этот противный приглушенный гортанный шёпот заставлял замирать сердце. Прислушиваясь, анна Сергеевна, задержала дыхание и боялась продолжить дышать.
Внезапный крик, разрезающий безмолвье, заставил воспитательницу отпрянуть от двери. Дрожь, словно электрический разряд импульсом прошел по её телу.
Анна Сергеевна невольно сделала пару шагов назад. Парализованная от страха, она мечтала только об одном, бежать как можно дальше, бежать и не оглядываться. Возможно она бы так и поступила, если бы не услышала за дверью знакомый голос.
— Заберите меня!
От услышанного воспитательница пришла в ужас. Это был голос Катюши, всеобщей любимицы детского дома. Воспитательница прикрыла рот рукой и забилась в немом рыдании. Ноги начали подкашиваться.
Сделав над собой немалое усилие, Анна Сергеевна вновь двинулась к двери. Дрожащей рукой толкнула её, готовясь к худшему. Шум за дверью вновь исчез.
Старая дверь из разбухшей фанеры со скрипом открылась.
Небольшая комнатка была погружена в сумрак. Плотный туман стелился по полу, создавая непроглядную плотную завесу. Безмолвье пугало и создавало некомфортное напряжение.
Ватными ногами воспитательница вошла в комнатку. Услышав легкий шум рядом, она обнаружила около двери, вбившегося в угол ребенка. Маленькая девочка шести лет, крепко обнимала свои колени вжав личико в складки ночной рубашки. Хрупкое тельце дрожало и содрогалось от рыданий.
— Катюша, — шепотом произнесла воспитательница. — Я тут. Не бойся! — Анна Сергеевна, не отводя взгляд от подозрительной мглы, медленно присела рядом с девочкой и попыталась её обнять.
— Анна Сергеевна, это она… — девочка, не поднимая лица, вытянула крошечную ручку и дрожащим пальцем указала в серо-голубой туман. — Зачем она это делает? Зачем она меня пугает?! — всхлипывая, ребенок вцепился в руку воспитательницы.
— Всё хорошо, — Анна Сергеевна, бережно подняла ребёнка на руки, изображая насколько это было возможно, спокойствие. — Она тебя не обидит. Я с ней поговорю. Воспитательница, крепко прижимая девочку к груди, сделала несколько шагов назад, покинув комнату. Бежать! Нужно бежать, чтобы там ни было.
Как только Анна Сергеевна развернулась, боковым зрением она увидела движение внутри комнаты. Страх снова начал парализовывать. Воспитательница медленно повернула голову и ужаснулась.
Мгла внутри комнаты начала вращаться, превращаясь в вихрь, а внутри него мелькнуло ещё одно лицо невинного ребенка.
Вторая девочка также обняв колени сидела у противоположного угла комнаты.
Сердце воспитательницы сжалось и пересохшие губы смогли произнести лишь одно..
— Габриэлла!
Глава 1
20.05.2018 г.
Яркие лучи весеннего солнца нежно скользили по верхушкам деревьев, согревая теплом, новорожденную листву. Воздух все больше наполнялся ароматом цветущей вишни. Земля степенно пробуждалась от долгого сна и готовилась встречать знойное лето.
На окраине маленького провинциального городка, расшитого изумрудным кружевом парков и скверов, серым пятном возвышалось старое каменное здание. Покосившиеся стены, испещренные глубокими трещинами, грозились упасть на каждого, кто смел к ним приблизиться. Мрачный фасад грозно смотрел на оживлённую улицу. Когда-то в этих стенах звучали только молебны и божественные песнопения, сейчас им аккомпанировал детский плач и звук разбившихся надежд. Это место вполне могло бы стать логовом приведений или безумных ученых, но нет — здесь обосновался сиротский приют. Детский дом, основанный в стенах старого монастыря, всегда являлся предметом косых взглядов горожан. Дети, обреченные жить здесь до своего совершеннолетия, были невольными узниками старых, покрытых плесенью стен.
Сегодняшний день мало чем отличался от предыдущих. На центральной улице всё так же кипела жизнь. Каждый человек, проходящий мимо серого здания, считал своим долгом заглянуть за ограду. Любопытные взгляды горожан не редко встречались с заплаканными глазами в окнах детского дома. Казалось, что во всем этом был свой план, своя система. Стены детского дома никогда не опустеют: уйдут одни, на их место придут другие.
Довольно печальная картина, скажете вы? Пожалуй, да, однако, сегодня в этой каменной клетке одно сердце все-таки светилось счастьем и надеждой. Одной из воспитанниц исполняется восемнадцать лет, а это значит, что после поздравления наставницы она сможет забрать свои документы и навсегда покинуть эту гавань скорби.
— Ведьма!
Гулким эхом в голове снова и снова раздавались голоса сверстников. Ежедневные издевательства уже не казались такими уж и обидными. Время — лучший помощник, оно все сглаживает. Детская жестокость всегда была самой опасной. Она бездумно разрывает маленькие сердца и неокрепшие души. Первые семь лет жизни Габриэллы сверстники обходились лишь обидными коверканьями её имени. Причудливые с их точки зрения дразнилки выливались горькими слезами в ночную подушку, затем снова день — и всё по кругу. Здесь спасало только одно — мечта. Каждый воспитанник детского дома грезил о своем: кто-то — о богатстве, а кто-то — о большой и чистой любви. Габриэлла была одной из немногих, кто мечтал об образовании. Глядя в пустые, наполненные одиночеством, глаза детей, она мысленно проклинала всех тех, кто их, когда то несправедливо бросил. Она хотела стать тем, кто защищал бы всех обиженных и обездоленных.
Стремясь к своей мечте, Габриэлла, как только научилась уверенно читать, немало ночей провела в старенькой библиотеке, изучая своды правил и законов. С восьми лет крохотная комнатка с высокими каменными потолками стала её маленьким убежищем. Среди обветшалых деревянных полок и пыльных книг она чувствовала себя в безопасности. Именно сюда Габриэлла убегала, пытаясь спрятаться от назойливых обидчиков. Здесь, закрывая старую дубовую дверь, она могла облокотиться на сырую каменную стену и просто выплакаться.
