Керри Энн Райан
ИЗ ДУХА И ОКОВ
Серия «Пять стихий», книга третья
Переводчик и редактор — Лена Меренкова
Обложка — Лена Меренкова
Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Переводчики не несут ответственность за неправомерное использование текста третьими лицами.
Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Если вам понравился ознакомительный перевод, купите оригинал книги.
Глава первая
Лирика
Мир закончился, но я стояла в тишине. Другие вопили, кричали мое имя.
Но…
Тишина.
Мир закончился, потому что Родес был мертв.
Мир перестал существовать, потому что Истон пропал передо мной.
Если мир не закончился, то, наверное, это был сон.
Это должно быть сном.
Я знала свои сны, они прилетали ко мне отовсюду, со всех краев мира, тянули меня, пока от меня ничего не оставалось.
Но это был не сон.
Я знала это душой.
— Лирика?
Я моргнула от мягкого голоса, который обычно был стальным. Я посмотрела на Эрвину — Вин — и сглотнула. Ее темные волосы выбились из косы, я еще не видела ее такой растрепанной. Обычно это я была с растрепанными волосами, телом в грязи и крови. Вин была воином, у нее было больше грации, чем у многих, кого я знала.
Но сегодня мы обе были выжаты — по крайней мере, она точно. Меня словно побили до синяков. И я была растеряна.
И теперь… теперь… у меня ничего не было. Ни мыслей, ни дыхания, ни…
— Лирика, — рявкнула Вин, опустила ладони на мои плечи, чтобы я сосредоточилась на ней, а не пустоте, грозящей захватить меня.
Я отогнала мысли и посмотрела на нее.
— Я в порядке, — прошептала я и подавила ругательство из — за слабого голоса. Я не была слабой. Никто не позволит мне такой быть. — Я в порядке, — повторила я.
Вин напряженно кивнула, хотя ее лицо было бледным, в порезах и пепле.
— Хорошо. Потому что нам нужно решить, что делать дальше.
— Куда делся Истон? — я озвучила вопрос, который крутился в моей голове последние пять минут, пока все вокруг меня занимались другими делами.
В этом не было смысла. Но ни в чем уже не было смысла.
Бой в Поместье Воды закончился, Лорд Воды был мертв, как и многие его и наши подданные. Мои друзья из Обскурита, как и из Люмьера, которые бились вместе со мной, почти не пострадали. Почти.
Мы потеряли так много, что я не знала, что делать дальше.
Я знала, когда вернулась в мир мейсонов, который был не в мире людей, но на нем, что все будет иначе. Что я буду другой.
Но я не знала, что будет вот так.
Когда они сказали мне, что я — Жрица Духа, которая могла объединить мир и помочь спасти всех от грядущего кошмара, ощущалось не так. Я думала, я смогу что — то делать. Но это ощущалось иначе. Казалось, я была на два шага позади, пыталась поспевать за миром вокруг меня.
Люмьер и Обскурит были врагами, две стороны мира воевали веками. Они бились до Падения, великого боя, который забрал их первых королей, которые правили во время великой войны и разбили этот мир на кусочки.
Прошло пятьсот лет, и я была Жрицей Духа, которая должна как — то соединить кусочки. Так они все мне говорили. Но в этом не было смысла.
Потому что я должна была делать это вместе с теми, кто помогал мне.
А теперь два самых важных помощника пропали.
Родес, сын Лорда Воды, умер, пожертвовав собой за меня. Его убил его же отец.
Его сбросила со скалы магия Воздуха, усиленная костяной магией — запретной силой, созданной жертвой смерти — и он утонул в море, окруженный всем, что погубило нас.
Он погиб, а я даже не успела погоревать. Мне пришлось использовать все, чтобы убрать Лорда Воды и защитить всех остальных. Защитить сам мир.
И когда я думала, что мы были в безопасности, что можно было горевать, сжимая единственного человека, которого я могла любить больше всего в мире, Истона у меня забрали.
Не убили, не пронзили сердце, как до этого, не сбросили с утеса, как Родеса. Он просто исчез. Я все еще не понимала. То, что я не могла даже думать о словах, которые он произнес, когда его ранили в сердце, показывало, как далеко мы прошли за прошедший год. Но все это было напрасным. Он пропал. И я не знала, почему.
— Где Истон? — снова спросила я, отгоняя запутанные мысли. Обдумать произошедшее на поле боя можно будет позже, как и подсчитать пропавших и погибших. Еще будет время для горя. Сначала мне нужно было понять, что случилось передо мной.
Потому что пару мгновений назад я обнаружила, что Истон был моей родственной душой, он был всем для меня. И я думала, что он тоже знал это. А потом что — то проступило в его глазах, и он заявил, что я не могла быть его. Что он не сможет меня любить.
И хоть это было больно, и душу резало так, словно его слова были ножом, я знала, что что — то было не так.
А потом его внезапно забрали, веревка из тени и дыма утащила его от меня.
Я видела это. Ощущала в своих венах, как стихии, которыми я управляла, давили на меня. Но я еще не видела такую магию.
— Я не знаю, где Истон. Мы разберемся. Но нужно покинуть поле боя и придумать планы.
— Знаю. Нам нужно домой, — я прошептала последнее слово, и глаза Вин расширились, пока она кивала.
— Домой.
— В Обскурит. Там дом.
Я родилась в мире людей. Я даже не знала о существовании мира мейсонов почти всю свою жизнь. Но за последние месяцы Обскурит стал домом. Да, первыми я встретила мейсонов из Люмьера. Они сблизились со мной и подружились. Родес и его сестра, еще несколько других.
Хотя я долгое время считала Обскурит домом врагов, он оказался моим домом. Там меня учили, там понимали, чего я должна была достичь. Или, может, они просто понимали, что мне требовалось время, чтобы разобраться с пророчеством.
Там было теперь мое место, даже если я не была уверена, что это навсегда.
Нам нужно было собраться. И уйти.
Сестра Родеса подошла к ним, ее волосы развевал ветер, грязь покрывала ее платье, хотя я еще ни разу не видела ее грязной.
— Ладно, мы идем, — Розамонд подняла голову. Она была сестрой Родеса, старше почти на два века. Было странно думать, что мейсоны могли жить так долго. Но все, кого я встречали, выглядели моего возраста — девятнадцати — двадцати лет. Даже их родители и мертвые у наших ног выглядели молодо, словно время не прошло. Только те, кто потеряли их магию, выглядели так, словно они постарели.
Я вспомнила старушку из пещер, которая была Пророчицей, как Розамонд. Эта женщина Видела, как спасла меня ценой своей жизни, много месяцев назад. Она потеряла остальную магию из — за Падения и кристаллов, которые объединяли королевства. Кристаллы умирали, и из — за плохого их использования другими королевство лишало магии свой народ, их жизни с ними. Женщина постарела, но она использовала последние капли силы, капли своей жизни, чтобы спасти меня.
Я никогда не забуду ее, даже если я не знала ее толком.
Она была одной из первых, кто помог мне понять, кем я была, даже если мне казалось, что у меня нет ответов.
— Мы уже все продумали, — сказала Лания, Леди Воздуха, подняв голову. Она была бабушкой Родеса и Розамонд, стояла рядом с телом ее павшего мужа, Лорда Воздуха.
Она выглядела такой сильной, изящной. Но я знала, что она была сломана внутри. Хоть не так, как была разбита я, потому что у меня не было веков любви и связи, которые она только что потеряла.
И все же она была сильной, и если она могла, то могла и я.
