Семь валькирий: шкатулка Эофии
Глава 1
Мне кажется, что у вечера есть свой особенный непередаваемый запах. Когда бодрящая свежесть опускается на землю после жаркого, ослепляющего своей яркостью дня, а наполнившаяся стрекотанием и кваканьем речушка заглушается играющей из местного ресторана музыкой, ты вдыхаешь в себя великолепный аромат, едва касающийся кожи. Этот удивительный запах вдруг успокаивает, и кажется, словно дышать становится легче, будто прозрачный груз, сотканный из дневного зноя, глухо падает наземь с постоянно напряженных плеч. Ты, наконец, делаешь тот долгожданный глубокий вдох, и отчего-то радость настоящей лавиной захватывает тело изнутри. Возбуждающий аппетит запах, льющийся из открытых и шумных таверн, несколько приторный, но притягательный аромат оставшихся на рыночной площади цветков, витающие в воздухе ноты горелой травы, которую жгли на ином берегу реки — всё это и делало вечер особенным, очаровывающим. Быть может, мои размышления излишне романтичны и бессмысленны, однако замечали ли вы, что вечером непременно больше людей позволяют улыбке блуждать на их строгих, измученных днем лицах? Если не тот самый аромат, то предвкушение обещанного отдыха непременно сулит каждому настроение не столь счастливое, сколь безмятежное и благодушное. Но, поворачивая голову назад, я понимала, что моё прекрасное настроение никоим образом не передаётся другим, а именно двум моим спутникам, что шли позади, сохраняя уважительную дистанцию. Стоит заметить, что характеры спутников изначально не располагали к вечной веселости, и часто хмурые они ненамеренно нарушали то спокойствие, что наступало с заходом солнца. Однако позвольте мне все же описать людей, идущих позади, поголовно, ведь будет грубой ошибкой приписать им качества схожие, если не одинаковые.
Тот мужчина средних лет, чье иссушенное тяжелыми временами лицо было покрыто двухнедельной щетиной, был десятилетия тому назад умелым наемником, что в один из светлых дней, как это часто случается у людей совестливых, решил сменить свой род деятельности. Дабы уберечь моего крайне молчаливого друга от предстоящих нападок, спешу заявить, что занялся он делом этим не от лучшей жизни, и не должно нам осуждать других, не побывав прежде в их шкуре. Орис — оборотень надежный, уж поверьте мне на слово, не раз вытаскивал он меня из трясин, болот, глубоких снегов и зыбучих песков (как вы понимаете, я ужасно плохо ориентируюсь на местности). Происходя из рода медвежьего, Орис имеет телосложение крупное, и, как я считаю, шкафоподобное, и одного его вполне хватает, дабы поднять кверху небольшую телегу, забитую мешками с картофелем. Но, несмотря на очевидную силу, собеседник из него, признаюсь честно, никудышный: мой спутник совсем не любит разговаривать, из-за чего многие знакомые уверены в его немоте. Он совсем не заботится о своей внешности, и его грубые черты лица частенько скрываются за быстро растущими черными прядями и колючей щетиной, однако, многие женщины видят в этом «дикарскую» красоту. И всё было бы в Орисе прекрасно, если бы не его излишняя обязательность и ответственность, с которыми он подходит к моему сопровождению, и его чрезмерная подозрительность. Но довольно мне разглядывать оборотня, он уж и нервничать начал, а потому я расскажу о своем втором путнике, что и обликом-то человеческим не обладает.
Ежели вы является поклонником пушистых очаровательных созданий, коих принято именовать кроликами, вы бы непременно нашли в этой личности своего лучшего друга, если не свою любовь. Представьте пред собой аккуратную чуть вытянутую мордочку, покрытую шелковистой, сероватой шерсткой, представьте маленький розоватый носик, что забавно вздрагивает, стоит человеческому пальцу неосторожно коснуться едва заметных усов, вообразите длинные висячие ушки, большие темные глаза, а теперь, когда вы уверены в очаровательности этого создания, подставьте к нему человеческое тело, ноги которого выглядят конечностями заячьими, нежели кроличьими. Безусловно, Крогис выглядит необычно и поначалу кажется, что по улице идет опечаленный ученик мага, коему поручили превратить себя в кролика, а он справился лишь частично, однако, на деле Крогис является тем, кого на грубом людском языке называют зверочеловеком. Он всегда опрятно одет, очень любит листья салата с морковью, а также часто замирает по ночам на месте, недвижно смотря в точку на стене, но при всем при том Крогис обладает характером тяжелым, и, если позволите выразиться, дотошным. Он чрезмерно пунктуален, излишне серьёзен и до безобразия правилен, считая своим долгом нести свои знания в народ, даже если тот подобного не просит. И будьте уверены, после разговора с Крогисом, у вас не останется ни сил, ни мыслей, ни, возможно, желания жить, ведь порой кролик излишне депрессивен, полагая, что в этой жизни всё тщетно и предопределено. Из-за этого он не очень популярен у женщин, однако, не расстраивается, ведь Крогис давно женат на очаровательной крольчихе, чей скверный характер вынудил мужчину согласится на моё сопровождение.
И всё же я вновь меняю порядок рассказа, начиная с того, что исконно кажется интересным мне самой. Позвольте мне начать сначала, имя моё Эофия, и вот уж как три года я путешествую по миру. По моему отнюдь не сильному, и даже хрупкому телу бежит кровь трех рас, что издавна населяют этот свет: демонов, русалок и фениксов. Услышав подобное, вы наверняка захотите узнать, как же я выгляжу, решив про себя, что внешность моя по странности сравнится с самим Крогисом, но честно заявляю, что выгляжу я вполне по-человечески. Я похожа на своего отца, и, опуская хвастовство и гордыню, спешу сказать, что отец мой не кто иной, как предводитель фениксов, что немногочисленным народом обосновались в Северных горах, а потому особа я в некотором плане знатная, отчасти из-за того, что наследницей я являюсь единственной. Не стоит сомневаться в том, что отец не был доволен моим решением о путешествии, и видно это по тому, что сопровождение, им подобранное, у меня очень колоритное, впрочем, наши с ним мысли имели ужасное свойство не сходиться, и разрешение на путешествие было выбито завидным упрямством с моей стороны. Но довольно обо мне, у нас непременно будет время на продолжение, а ныне вечер плавно сменяется ночным мраком и надобно искать ночлег.
Обыденно небольшие таверны охотно предлагают свои вторые этажи с множеством простеньких комнат, и не стоит вертеть носом пред пыльными полами да скрипящими жесткими кроватями, ведь отдадите вы за ночевку один серебряный. Радость для путешественника найти таверну недорогую и включающую в оплату завтрак иль ужин, и есть одно негласное правило, по которому заведения эти расположены непременно на улочках скрытых и удаленных. Гостиницы центральные поистине скупы и безжалостны к путникам обедневшим и уставшим, и не стоит один золотой кровати более теплой и комнаты красивой. Есть нечто азартное в том, чтоб выбрать ночлег в чужом незнакомом городке, и чувство это сродни игре в лотерею, когда среди множеств деревянных вывесок должен ты поставить свою монету лишь на одну стойку. Не судите строго и предвзято, но в подобном вопросе следую я лишь за интуицией, останавливаясь напротив того здания, что кажется мне наиболее приятным. И сейчас, неспешно бредя вдоль одной из мощеных камнем улочек, я внимательно вглядывалась в висевшие над дверьми вывески, часть из которых была ужасно старой и выцветшей.
— Слышал я об этой таверне, вокруг неё плохие слухи водятся, — тихим голосом проговорил Крогис, дергая носом в сторону небольшой постройки с большими буквами «Хна и басма», — поговаривают, что это настоящий притон для контрабандистов.
— А ты и веришь этому, — не сдержала я усмешки, припоминая тот случай, когда Крогис назвал опасной таверну «У тетушки Тильды», посчитав, что это та самая Тильда, прославившаяся на страну своими умелыми кражами. Обнаружив за стойкой доброжелательную, но глуховатую пожилую женщину, я долго смеялась над недоверчивостью кролика, а тот и обиделся. «Вот обкрадут тебя, тогда и начнешь слушать умного Крогиса» — нередко повторял он себе под нос, забывая о шествующем рядом Орисе, что являлся ходячим талисманом от нападений, краж и даже сглазов.
