Мачеха Золушки - Попаданка
Ледяной холод проник в тело, стремясь уничтожить жизнь, тьма перед глазами, ужас перед чем-то непознаваемыми и всесильным сковывает сердце. Так я не пугалась за всю свою долгую жизнь. Так, наверное, ощущается смерть.
Но постепенно возвращалось ощущение собственного тела в пространстве. Я пошатнулась, но меня кто-то поддержал под руку. Наконец, тьма перед глазами рассеялась, и я увидела прямо перед собой сидящую на полу юную девушку лет восемнадцати. Золотистые волосы закручиваются изящными локонами, только у висков прядки собраны, а сзади повязан красивый большой бант. Светлое личико сердечком с розовыми губами, аккуратным чуть вздернутым носом и огромными полными слез голубыми глазами.
Я замерла, удивленно глядя на незнакомку, воплощающую в себе идеальный образ какой-нибудь диснеевской принцессы. Кто она? Не помню. На ней историческое платье с пышной юбкой — она тоже служит в нашем театре?
— Мамочка, как ты? Что с тобой? — тараторит рядом юный женский голос.
Оборачиваюсь и вижу еще двух девочек: одна в розовом, другая в зеленом, тоже с пышными юбками. Высокие, темноволосые с проблемной кожей. Совсем не красавицы. Это какой-то молодежный театральный кружок?
— Мамочка, эта дура опять тебя довела! — взволнованно сжимает мою руку девочка в розовом, кусая губы. — Доктор же сказал, что тебе нельзя волноваться!
Тихий всхлип доносится от блондинки, она моргает, и из ее глаз картинно скатываются по щекам слезы. Идеальная техника, такое только в кино показывать. Тут она поднимает руку и прижимает к левой щеке, продолжая тихонько красиво всхлипывать, будто...
Я замечаю под ее пальцами розовый след, как от пощечины, который постепенно наливается более ярким цветом. Что?!.
— Я не хотела, это случайно вышло! Матушка, простите меня! — всхлипывает блондинка, и тут я начинаю ощущать боль в своей правой руке.
Что? Я?
Поднимаю руку и неверяще смотрю на нежную кожу без морщин и пигментных пятен. Будто чужая рука, только... только боль моя. Знакомая боль — такую ощущаешь, если дать кому-нибудь пощечину. Вновь перевожу шокированный взгляд на блондинку.
— Ты специально опрокинула на маму поднос, зараза! — в разговор вклинивается вторая брюнетка, в зеленом.
Она кидается на блондинку, но та отскакивает в сторону, не вставая с пола, плачет, прикрывается руками, отползая спиной вперед к камину. К горящему настоящим огнем камину! Откуда он в нашем театре? И эта комната... таких прекрасных декораций у нас никогда не было.
— Нет, я не специально... я не хотела... я нечаянно! Я просто хотела немного помочь... — всхлипывает блондинка, по полу пятясь назад от мстительных шлепков и тычков брюнетки, пока не опрокидывает на себя какой-то совок с серым порошком. — Ой, мое платье! — вот теперь видны ее настоящие эмоции: брезгливость, горе, капризно изгибаются губы, когда она пытается оттереть серые пятная на юбке, но лишь размазывает их.
— Так тебе и надо! — захихикала брюнетка в розовом. — Была при батюшке «Золотце», а теперь вся в золе... «золушка!»
Вздрагиваю от этого слова, словно от пушечного выстрела.
— «Золушка», — подхватила вторая. — Зоуи — Золушка, так тебя и будем звать! — обрадовалась в девица зеленом платье, больше не пытаясь поколотить блондинку. — Будешь знать, как пакостничать!
— Золушка-золушка-золушка!
У меня от их дразнилок аж сердце сжалось. «Золушка»?! А я тогда кто? Ее... мачеха? Как по роли в спектакле. Я удивленно обвела взглядом комнату, только теперь осознавая, что все вокруг настоящее, никакие это не декорации. И то, что произошло... это не иллюзия, это реальность?! От воспоминаний об угрозе страшного старика ледяные мурашки пробежали по спине.
— Матушка, пойдем, тебе нужно привести себя в порядок, пока поверенный не приехал, — брюнетка в розовом подхватила меня под руку, и я не стала сопротивляться.
В голове была полнейшая пустота, совершенно не верилось, что это возможно в реальности. Я ведь простая актриса в ТЮЗе, а не...
Ахнула удивленно, оказавшись перед зеркалом, и закрыла рот рукой, чтобы не наговорить лишнего. На меня из зеркала смотрела незнакомка: темные волосы, ровный нос, высокие скулы и раскосые глаза, приподнятые к вискам. Совсем молодая, лет тридцать пять, но между бровями заметные морщины, темные мешки под глазами, носогубные складки и рот сжат в скорбно-брезгливую мину. Но по сравнению со мной шестидесятилетней настоящая молодость!
— Мамочка тебе плохо? Я сейчас принесу воды. Нет, я принесу лекарства. Все хорошо, мы сейчас быстро все исправим, — затараторили темноволосые девочки, забегали вокруг. Девочки... дочери этого тела. Сестры Золушки.
Через несколько мгновений мне под нос сунули стакан, остро пахнущий валерианой. Пить не хотелось, но не стала обижать двух подростков, с надеждой глядящих на меня. Глотнув, выдавила из себя улыбку:
— Все хорошо, правда. Просто голова закружилась.
Девочки явно растерялись от моей реакции, переглянулись удивленно, а потом тоже заулыбались. Наконец, та что в розовом усадила меня на пуфик перед зеркалом, а сама встала сзади.
— Вот дура косорукая, — пробормотала она, выбирая из моих волос... канапе. А ведь после спектакля там были кусочки попкорна, там, в другой реальности...
— Она специально поднос опрокинула! Помочь она хотела, как же! — моментально вспыхнула вторая. Кажется, она младше и эмоциональнее. — Ух, покажу я ей, — она мстительно сжала кулачки.
Я пыталась сообразить, как поступить.
— Сейчас не время об этом думать, — наконец, решительно произнесла я. — Кого мы сегодня ждем, ты сказала, я запамятовала?
— Так поверенного же! — удивилась девочка в розовом и через зеркало покосилась на сестру. — Ты же все утро волновалась из-за этого, все настойку успокаивающую пила...
— Он как раз скоро должен быть, а эта гадина специально как раз перед его приходом поднос опрокинула, — злопамятно продолжила вторая.
— А по какому поводу он должен явиться? — прервала я ее злобное пыхтение.
— Так по поводу долгов отчима, которые после его смерти остались, конечно, — откликнулась старшая из девочек.
Я лишь прикрыла глаза. Вот тебе и сказочка про Золушку: вместо кроткой падчерицы мне попалась мелкая пакостница, а вместо богатого вдовца — долги.
Мне пришлось внимательно слушать девочек, чтобы понять, что старшую в розовом платье зовут Флоранс, а ее младшую сестру — Патрисия. Собственное имя мне осталось неизвестно, ведь ко мне они обращались «матушка».
Флоранс ловко выбрала у меня из прически крошки
