Похищение феи. Ночной и недоброй! (СИ) - Мартиша Риш

Двое сидели в каминном зале особняка. Дом дышал новой жизнью, свежестью и позолотой. Сто лет понадобилось ему, чтоб забыть великолепие прошлых балов и размечтаться о новых.

Хрупкая венецианская штукатурка налетом перламутра окрасила стены, заблестел инкрустациями черный паркет. Затаился в тени домовой, вслушиваясь в речь нового хозяина. Странный он для наших мест. Разве водились в Питере драконы хоть когда? Химер знаю, грифонов помню, счастье, что улетели, атланты есть. Но чешуйчатый-то откуда? Или ошибка? Выглядит-то он, почитай, как человек. Только и узнаешь его разве что по тени. Она у хозяина непростая, хвостатая иногда.

Пламя жалось у дальней стенки камина, не решаясь разгореться в полную силу, маленькими язычками пробуя обновленную кладку. Дракон повернулся к дровам и произнес изящное заклинание, после чего с треском полыхнули березовые поленья. Темный эльф улыбнулся и прищёлкнул пальцами в знак уважения дару чужака.

— Ты, наконец, решился последовать моему совету, перебраться сюда? — начал беседу темный.

— Как видишь. Дом небольшой, небогатый, но других тут и нет. Деваться мне некуда. Завтра перевезу сына и вещи. Слуг найму здесь. Боюсь, горный огр будет смотреться несколько вызывающе среди обычных людей, — домовой схватился за сердце от такой невиданной гадости. Это бедный дом?! Тыща квадратов! Позолота! Хрусталя по всем уголкам! И это он ещё не нашел стопку картин под кадкой!

— Большой дом, ты не прав. У меня здесь, на Земле, и вовсе квартира. Хлопот с такой собственностью меньше. А там, в нашем мире, живу в замке.

— Ты ведь наместник самой черной ведьмы Марцеллы. Хлопот, действительно, много. Но ты, как я посмотрю, счастлив и здесь?

— Супруга тоскует по нашему замку. Дочь рада. Я приучал ее с самого малолетства к Земле, ей здесь вольготно. Бегает, как мальчишка, в штанах, веселится, изучает алхимию и другие науки в школе. Из всех слуг один только гувернер при ней.

— Не боишься?

— Нет. Здесь спокойно. И парню я верю. Он местный, приглядит, если что.

— Вот как. Мой сын дальше нашего надела нигде не бывал.

— Так бережешь наследника? — хмыкнул эльф.

— Надеялся, что обернется. Не хотел, чтоб заранее начали травить бескрылым. Но, увы. Чего нет, того нет. Выращу здесь. Тут крылатых драконов вообще никто не помнит.

— Как и эльфов.

— Как и все прочие расы. У тебя, случаем, нет на примете гувернера для моего отпрыска? Надёжного. Все же я сам не смогу быть с сыном рядом всегда, придется отлучаться в мой родовой замок, дела.

— К мальчикам здесь принято нанимать женщин. Ему же только девять лет?

— Через месяц. Поможешь?

— Помогу. Расклеим объявление утром. Тут так принято.

— Ищем гувернантку из благопристойной семьи для молодого барона. Как думаешь, сундука золота за месяц работы будет достаточно?

— Я гувернеру плачу меньше.

С высоты пятиметрового потолка мне нервно подмигнула гипсовая химера. Как я ее понимаю! Разорвать чудесный сон на самом интересном месте! В такие моменты жизни каждое утро я невольно подумываю о том, чтоб продать квартиру к чертям! Вместе с соседкой! Где только найти врага, которому бы я настолько хотела отомстить, чтоб подсунуть ему Марию Федоровну? Нет у меня таких врагов! Скосилась на часы. Ну да, уже полночь. Ещё целый час могла спать.

— Ночная фея! — донеслось из-за двери, — дай меда, прошлый весь вышел.

С продажей квартиры, я, безусловно, погорячилась. Да это и не совсем квартира, если верить документам. Две комнаты в коммунальной квартире старинного особняка. Одна — огромная бальная зала, в которой я сейчас сплю. Тут время замерло, все осталось точно таким же, каким было при первой хозяйке, лет двести назад. Камин притаился в углу, дразнит меня несгоревшим поленом, намекает, что в следующий раз можно растопить его жарче, дать огню разгореться как следует. Лепнина рассеялась по карнизу потолка, сплелась в огромную паутину, стекла россыпью летних цветов в обрамлении оконных рам.

Огромный эркер выглядывает любопытным глазом на Мойку, крохотный балкон, напротив, смотрит на угол проспекта. Он прилепился к особняку как ласточкино гнездышко. Маленький, почти невесомый, забранный полукругом чугунной витой решетки. На него я выхожу по утрам с чашечкой кофе в руке и маковой булочкой. Так вкусно дышать свежестью призрачного города, сумраком белой ночи, приглушённым светом огней редких машин. Они кажутся наваждением, тем, чего никак не может быть на проспектах старого города. Здесь куда уместней смотрелась бы конка, даже дребезжащий трамвай и тот более осязаем, реален, чем новая иномарка. Кажется, взойдет солнце, и машины растают вместе с покровом светлой ночи. На балкон и выходить страшно, чудиться, что он держится за дом исключительно из упрямства и вот-вот сорвётся вниз.

Чтобы попасть во вторую комнату, поменьше, нужно спуститься по деревянной скрипучей лестнице. Раньше по ней ходили только слуги, наверное. Может быть, кухонный мальчик, гремя ботинками, бежал вниз, чтобы принести свежую сдобу или газету. Желательно спускаться не быстро, чтоб не покатиться кубарем, как это у меня иногда получается. Там, внизу, под лестницей, в чулане прихожая. Одно небольшое оконце, зеркало в полный рост, вешалка, столик для сумки. Антикварные, редкие, кривоногие. Честно добытые на ближайшей помойке. Ну как можно было пройти мимо чугунного подстолья от швейной машины? Совершенно никак. Под изумленными взглядами прохожих я катила ее по Невскому целый квартал в своей форме и на крохотных каблуках. Махонькие колесики ужасно скрипели на выбоинах. Но ведь доволокла! На бросать же свое счастье посреди улицы. А то, что прохожие крутили пальцами у виска, так это их дело. Потом ещё стекло заказывала к удивительному подстолью вместо швейной машинки. Как по мне, так все очень логично, да и вышло удивительно хорошо. С венским стулом дела обстояли значительно хуже. Он попался мне зимой, когда я спешила. Пришлось закапывать в углу двора прямо в сугроб, чтоб не уволок другой ценитель антиквариата. Папка с бумагами сошла за лопату. Вечером откопала, нашла, правда, только с третьей попытки. Первые два сугроба оказались не теми. Повезло, что мне помогли подростки. Никогда не забуду их удивлённые лица. Дома рассмотрела находку получше, девятнадцатый век, штучное изделие работы самого основателя мастерской. Боюсь даже представить, сколько он стоит. Реставратора бы ещё найти.

Из прихожей можно сразу нырнуть на проспект, прямо под арку. Кривоватая, она сохранила решетку, только теперь на ней вместо цепи