«Еще и нездоровая чистоплотность какая-то… Столько мыться!»
Но шагнула ближе, немного неловко и еще с опаской копируя его движения, очищая свое тело. И еще… Сейчас, когда белокожий стоял ко мне лицом, отчетливо увидела — опять возбужден. Нелегка доля Теге. А в моем случае — вдвойне. Душа, она не безразлична к происходящему и тоже мучается.
— Идем, — хлопком по панели мужчина остановил искропад и одновременно задвинул ящик.
Мы вернулись в помещение с дымкой и пузырями.
— Туда, — слегка поторопил меня белокожий в направлении самого большого спального пузыря, стоило мне робко шагнуть к тому, на котором спала.
Все понятно…
Безропотно протопала к «рабочему месту». Остановившись рядом, вопросительно оглянулась на шедшего по пятам мужчину.
— Ложись, — опять кивнул он.
Взобравшись наверх, улеглась в промятую уже на поверхности канавку. Белокожий забрался следом, усевшись сверху на меня, но так, чтобы вес тела приходился на его колени.
— Рот приоткрой широко. И побыстрее — мне на смену скоро! — четко скомандовал он, внимательно наблюдая за мной.
«Что-то новенькое» — «обрадовалась» я, но рот послушно открыла.
Белокожий быстро перебрался ко мне «на грудь», упершись коленями по обеим сторонам от моей головы, и рукой уверенно направил свой член мне в рот.
— Пока Теге только облизывает и посасывает, — проинструктировали меня насчет дальнейших действий.
Белокожий как-то уплотнил часть пузыря под моей головой, расположив ее слегка выше туловища. Я же, со страхом анализируя «вместительность» собственной глотки (а по ощущениям, рот был уже раскрыт по максимуму и кончик члена упирался в мое горло!), сомкнула губы вокруг мужского, очень твердого, органа. И, слегка вдавив голову в мягкую поверхность, прошлась губами по всей длине члена, выпуская его наружу и одновременно увлажняя языком. Удивительно, но при всей твердости мужского естества, кожа на его поверхности была невероятно нежной, даже бархатистой. А еще… Я мимолетно почувствовала местами крошечные наросты-уплотнения! И он был теплым, даже горячим, живым, пульсирующим энергией желания при моих прикосновениях.
Выпустив мужской член «на волю», тут же обежала его кончик языком и подалась вперед, втягивая обратно. Вместила в себя с трудом, поэтому сразу же поспешила отклониться назад, вновь ритмично массируя его губами и лаская языком. Одновременно пыталась ощупать и отмеченные мною ранее бугорки.
У белокожего был необычный аромат и вкус, я ощутила их сейчас особенно отчетливо. Ничего мускусного и соленого, наоборот — что-то неуловимо сладковатое и чуть терпкое. Закрываешь глаза — и представляешь, что с наслаждением смакуешь леденец… огромный и сладкий. Если бы не этот его удушающий объем, и вовсе было бы… приятно. Хотя и сейчас я чувствовала, что новое тело реагирует просыпающимся возбуждением, понукая меня ускорять темп. К тому же я очень старалась доставить белокожему максимальное удовольствие, надеясь на… Участь его личной резиновой куклы, насколько я успела его узнать, была все же лучше, чем свиноматки общего пользования. Вернее, не общего, а тех, кому по средствам этот самый «дар»!
Поэтому лизала и сосала его член так страстно и качественно, как только была способна. И даже, наверное, больше. Напрягла воображение, чтобы максимально разнообразить процесс — крайне осторожно прошлась острыми клычками по всей длине его органа, а потом принялась зализывать места этих чувствительных прикосновений, вновь и вновь возвращаясь к вершине, чтобы тщательно и отдельно пососать ее.
И — да, теперь была уверена: у белокожего член был не совсем таким, как у человеческих мужчин.
Периодически поднимая взгляд на своего, фактически, хозяина, отмечала на его лице признаки явного удовольствия. Его голова была откинула назад, руки, упирающиеся в поверхность пузыря, сжаты в кулаки, веки плотно сомкнуты, а лицо искажено судорогой восторга. Белокожий напряженно дышал, иногда шипел что-то неразборчивое, а еще… невольно ободрял меня: его рука время от времени взлетала вверх, чтобы нежно провести по моим волосам.
Мужской член, который я сосала в максимально доступном для меня быстром ритме, стремясь успеть дать явно необходимую ему разрядку, был напряжен и судорожно пульсировал, находясь на самом краю взрыва. И я, сосредоточившись только на нем, старалась ускориться еще, уже едва не задыхаясь, когда… Белокожий неожиданно остановил меня прикосновением руки ко лбу и, уложив мою голову на спальную поверхность, почти полностью вышел из меня. Одновременно сам глубоко прогнулся вперед, накрывая мое лицо своим телом и опираясь руками где-то выше.
И тут же вновь вернулся в мой рот, толкнувшись настолько глубоко, что даже проскользнул головкой члена глубже в горло. Но едва у меня перехватило дыхание, как он снова выскользнул наружу, до предела усиливая давление на мой рот, максимально растягивая его. Дальше — новый толчок вперед и резкое отступление назад. И все быстрее и быстрее… Последний рывок был особенно глубоким, заставив непроизвольно ухватиться за накрывавшие меня мужские бедра, в стремлении удержать его. Но, ощутив судорожное извержение и неминуемое отступление, едва не захлебнулась потоком горячей густой влаги, хлынувшей мне в рот. Сладкой, вкусной…
Белокожий с довольным стоном отодвинулся от меня, освобождая от плена своего тела.
— Теге все хорошо сделала, — похвалил, коснувшись моего лица ласковым жестом.
Я же с облегчением отметила, что он «готов» к походу на трудовую смену, чем бы он там ни занимался. «Штурман» в моем понимании может значить одно, в его понимании — абсолютно другое. Но то, что мы на звездолете и куда-то летим, — было очевидным. Мужчина, не теряя времени, исчез в направлении очистительной кабины. Я осторожно спустилась с пузыря на пол, прислушиваясь к собственным ощущениям. На фоне вчерашнего — жить очень даже можно и к собственной наготе (скользнув взглядом по видимым мне белоснежным груди, животу и ногам) я относилась уже более чем спокойно. Никто, кроме белокожего, меня не видел…
Последний как раз вернулся после очистки и, вновь повторив манипуляцию с проваливанием внутрь небольшого, висящего неподалеку, пузыря, вытащил из него нечто, похожее на… кусок (большой!) пластилина. Этот кусок, под моим обалдевшим взглядом, мужчина с невозмутимым видом плюхнул себе на грудь. А дальше… «пластилин» с невообразимой скоростью растекся по нему, охватив все тело, кроме головы и кистей рук, и превратился в плотно облегающую (сразу видно, у кого как Теге справляется!) одежду и виденную мною накануне зеркальную обувь. Ух! Как оно все… необычно.
