Нет, скорее всего, только на его клуб.
— Итааак… Я забираю наркотики, — сказал Ви, прикарманивая целлофановые мешочки. — Появятся еще…
Третья за ночь вспышка в комнате была достаточно яркой, чтобы ослепить, и Трэз накрыл лицо рукой, принимая оборонительную стойку.
— Мать его! — ругнулся один из Братьев.
Бомба? Возмездие за убийцу?
Новая проводка накрылась капитальным медным тазом?
Или, может, не стоило давать вселенной идею про метеорит?
Когда Трэзу удалось восстановить зрение, выяснилось, что все догадки были неверны.
Там, где вспыхнула световая бомба, стояла фигура… фигура такая же впечатляющая, как и садовый гном, ударившийся в готику: что бы то ни было, оно было четыре фута ростом, укрыто с головы до пят в черную мантию…. И, очевидно, оно испускало свет — из-под капюшона струилось ослепительно-яркое сияние. Словно «Ла Перла» начала делать костюмы для стриптизерш Лас-Вегаса.
Трэз разом перестал дышать, сложив два плюс два, он пришел к невозможному ответу. Срань Господня, это была…
— Привет, Мам, — сухо произнес Вишес.
… Дева-Летописеца.
— Я пришла сюда с определенной целью. — Женский голос был тверже алмаза, и такой же чистый. — Ее нужно исполнить.
— Да ладно. — Ви сделал затяжку от самокрутки. — Собираешься отнять у ребенка конфетку? Или этой ночью просто пнешь щенка?
Фигура повернулась к Брату спиной.
— Ты.
Трэз отшатнулся, ударившись головой о стену.
— Простите?
— Ты не имеешь права задавать ей вопросы, — выплюнул Ви. — Так, для справки.
— Я? — повторил Трэз. — Что вы хотите от меня?
— К тебе взывает одна из моих.
— Забираешь его в Диснейленд? — пробормотал Ви. — Трэз, да ты счастливчик… хотя, наверное, она общается только с Малифисентой, Круэллой, Человеком-Тенью…
— Откуда ты знаешь столько диснеевского дерьма? — встрял Рейдж.
— Идем со мной, — сказала Дева-Летописеца, протягивая руку, завернутую в мантию.
— Я? — выпалил Трэз в третий раз.
— К тебе взывали.
— Селена..? — выдохнул он.
Рейдж покачал головой.
— Кажется, мне достанется маршмэллоу? Потому что, приятель, за вопросы тебя сейчас поджарят.
Это стало последним, что услышал Трэз перед тем, как водоворот энергии захватил его, унося одному Богу известно…
… куда.
Когда чувство, что его перемещали, исчезло, он с криком приземлился на ноги, выбросив руки в стороны, голова кружилась так сильно, что казалось, он крутился на земле как волчок.
Внезапное осознание окружающего его мира унесло все это.
Парковая зона. Его перенесли в какую-то парковую зону с картинки. Раскатистые зеленые луга усеяны раскидистыми деревьями, цветочными клумбами, а вдалеке виднелись здания в Греко-Римском стиле. Но горизонт был совсем неестественным.
Лесная граница, зеленая протяженность… была ненатуральной, казалось, одинаковые деревья усеивали ландшафт, словно природа включила режим копирования. И небо над головой было таким же сомнительным: молочная яркость, казалось, не имела видимого источника света, словно наверху находилась флуоресцентная лампа нереальных размеров.
— Где я?
Не получив ответа, он развернулся. Изящная фигура исчезла.
Великолепно. И что ему делать дальше?
Позднее он будет гадать, что именно заставило его повернуться и пойти … потом побежать. Шум? Его имя? Какой-то инстинкт..?
На дальнем краю волнообразного холма он обнаружил тело. Лежавшее лицом вниз, в традиционном наряде Избранных, подошвы сандалий…
— Селена! — закричал он. — Селена..?
Резко затормозив, он рухнул на колени.
— Селена?
Черные волосы были в беспорядке, традиционный узел растрепался, падая на ее лицо. Он приподнял копну волос и увидел мертвенно-белую кожу.
— Селена… — Он не знал, была ли она ранена или испытала приступ, но, не имея медицинской подготовки, он понятия не имел, что делать.
— Дышишь, ты же дышишь? — Он приложил ухо к ее спине. Потом потянулся и взял ее руку, чтобы проверить…
— О… Боже.
Рука окаменела, словно уже наступило окоченение. Но… приложив два пальца к ее запястью, он нащупал пульс.
Селена застонала, и ее ступня дернулась. Потом на траве дернулась ее голова.
— Селена? — Его сердце стучало так гулко, что он почти ничего не слышал. — Что случилось?
Незачем спрашивать, в порядке ли она. Ответом станет, охренеть, какое большое «нет».
— Тебе больно?
Она снова застонала, казалось, женщина с чем-то боролась.
— Я переверну тебя.
Собравшись с духом, он взял ее за руку и попытался сдвинуть ее… но ему пришлось остановиться. Ее положение не изменилось, ее конечности и одеревеневший торс были такими жесткими, словно он прикасался к вырезанной из камня статуе….
— Черт подери!
Услышав голос Рейджа, Трэз резко вскинул голову. Ви и Рейдж материализовались из ниоткуда. Они всегда ему нравились, но в это мгновение он был готов расцеловать двух воинов.
— Вы должны помочь мне, — рявкнул он. — Я не знаю, что с ней стряслось.
Братья сели на колени, и Вишес потянулся к запястью, чтобы проверить пульс.
— Кажется, она не может пошевелиться, но я не понимаю, почему.
— Пульс есть, — пробормотал Ви. — Она дышит. Дерьмо, мне нужны мои инструменты.
— Мы можем доставить ее… где мы, черт возьми? — требовательно спросил Трэз.
— Да, я могу перенести ее…
— Никто кроме меня ее не тронет, — услышал он свое рычание.
Сейчас едва ли было время для меморандума. Но связанному мужчине в нем было плевать.
Братья о чем-то говорили, но, чтоб ему провалиться, если он услышал хоть слово. Его мысли путались друг в друге, фрагменты последних месяцев мелькали в голове, пока он пытался найти признаки того, что с Селеной происходило что-то неладное.
Он ничего не видел и не слышал других. Если она просто потеряла сознание, то это могло быть вызвано большой отдачей крови, но это не объясняло подобного приступа, охватившего ее тело… казалось, она буквально превратилась в камень.
Кто-то хлопнул его по плечу.
— Дай мне свою руку.
Протянув руку, Трэз почувствовал, как его поднимают с земли. Прежде, чем они успели обратиться к нему, он сказал: — Я понесу ее. Она моя….
— Мы знаем. — Рейдж кивнул. — Никто не прикоснется к ней без твоего разрешения. Нам нужно, чтобы ты поднял ее… потом Ви поможет вам вернуться, хорошо? Давай, возьми свою женщину.
Руки Трэза тряслись так сильно, что он начал сомневаться, что сможет удержать ее. Но, как только он наклонился, железная целеустремленность стерла подчистую нервозность и дрожь: цель — доставить ее в клинику учебного центра — дала ему небывалую физическую силу и ясность мыслей.
Он умрет, но сделает это.
Господи, она весила как пушинка. Еще меньше, чем он помнил.
И он чувствовал кости под ее мантией, будто она иссыхала.
Прямо перед тем, как его снова затянуло в водоворот, Трэз перевел взгляд на густой ряд приземистых деревьев, прерывавшихся аркой. По другую ее сторону располагался какой-то дворик с мраморными статуями женщин в разных позах, стоявших на постаментах.
Она шла сюда?
По неясной причине, вид этих статуй ужаснул его до глубины души.
Стоя перед большим зеркалом в своей спальне, Лейла пыталась натянуть на себя по идее свободное пальто, но пытаться свести широкие складки на ее животе — то же самое, что расправлять маленькое одеяло по кровати королевских размеров.
Опустив взгляд, она не смогла увидеть своих ступней, а ее груди впервые в жизни были достаточно большими, чтобы под мантией выделилась ложбинка.
Судя по ее ширине, сложно было поверить, что впереди еще несколько месяцев беременности.
Почему вампиры не могли быть больше похожими на людей? Те бесхвостые крысы вынашивали детей всего девять месяцев. Ее раса? Все восемнадцать.
Оглянувшись через плечо, Лейла посмотрела на себя в зеркало шкафа в другом конце комнаты. Судя по разнообразным человеческим ТВ-шоу, ей полагалось пребывать в состоянии постоянного восторга. Наслаждаться изменениями в своем теле. С радостью принять чудо зачатия, вынашивания и предстоящих родов.
Похоже, люди действительно были иной расой.
Единственная положительная сторона, которую она могла найти в этом — и возможно, это единственное, что имело значение — что ее малыш был активным и, казалось, здоровым. Регулярные осмотры у Дока Джейн показывали, что беременность развивалась по идеальному плану, веха за вехой, стадии сменялись как по маслу.
На этом позитивные моменты кончались. Что до остального? Нет, спасибо великодушное. Она ненавидела то, с каким трудом поднималась на ноги. Большие дыни на месте груди затрудняли дыхание. Опухшие лодыжки. Руки из изящных конечностей превратились в пеньки. А гормональные всплески…
