Даг понимающе пожал плечами, остановил игру и следом за мной вышел из кабинета. Думаю, компьютер вздохнул с облегчением. А мы с Дагом ударно трудились до конца смены. Хорошее настроение и успех группы добавили ему бодрости и энтузиазма, так что день пролетел незаметно. Когда закончилось мое время, я предложила остаться вместо него на вторую смену, раз уж он так неожиданно рано пришел. Он отмахнулся:
— Забудь. Как следует повеселись сегодня.
Направляясь к выходу мимо журнальной стойки, я заметила последний выпуск «Американской тайны». Большие буквы гласили:
«Кейди и О'Нейл возвращаются! Сет Мортенсен предоставил нам исключительное право публикации».
Ой. До чего ж я негодная подружка. Ведь Сет говорил мне, что у него выходит рассказ, а я начисто забыла. Журнал появился только вчера. Видимо, постоянное общение с Сетом отвлекло меня от его творчества. Перед публикацией его последнего романа я буквально отмечала на календаре дни, оставшиеся до выхода. Меня захлестнуло желание тут же погрузиться в чтение, но я понимала, что сегодня это невозможно. Бастьен прислал мне сообщение, что вечером зайдет, и, ясное дело, больше ни на что времени не останется.
Завтра, пообещала я себе. Рассказ я прочитаю завтра.
Только я вернулась домой, как появился Бастьен с тайской едой.
— Как там сегодня поживает литературный мир? — осведомился он, когда мы закусывали на полу в гостиной.
Обри внимательно наблюдала за нами с безопасного расстояния, пожирая глазами коробочку с зеленым карри. Жареная лапша «Пхат Тхай» ее абсолютно не привлекала.
— Причудливо, — отозвалась я, вспоминая, как проспала сегодня, как общалась с Дагом, как неистовствовали покупатели. — А твой?
У него на лице было написано, что он прямо умирает от желания все рассказать.
— Фантастично. Сегодня въехал в дом. Ты бы видела этот район. Американская мечта и даже круче. Бытовая техника в невероятных количествах. Идеальные лужайки. Гаражи на три машины.
— Три автомобиля? У тебя есть хоть один?
— Обижаешь. Служебный.
— Ишь ты. Мне никогда не давали служебного автомобиля.
— Это потому, что ты никогда не стояла на пороге Обольщения Века. Я даже с ней познакомился.
— С Дейной?
— Первый день, и она уже приперлась ко мне! Можешь поверить? Выходит, мне и делать ничего не надо. Операция закрутилась сама собой. А я только ее инструмент. Или даже ее игрушка, а еще вернее — игрушка Дейны.
— Ничего не знаю, — сухо заметила я, — разве что сейчас ты добавишь, как потом она прыгнула на тебя и сорвала одежды.
— Ну-у, нет. На самом деле она просто зашла поприветствовать меня по-соседски. Но кроме того пригласила на вечеринку «Барбекю в ноябре». Прелестно, а?
— Восхитительно. Больше всего на свете люблю есть хот-доги на холодрыге.
Он ткнул меня локтем:
— Это просто так называется. Это развлечение. Причем все будет в помещении. Знаешь, ты в последнее время превращаешься в записного циника.
— Никакого цинизма Просто по-прежнему скептически отношусь ко всему этому. Слишком сложно для такой ерунды. Столько работы ради одной случки.
— Одной случки? — Он покачал головой. — Дайка свой ноутбук.
Я пошла в спальню, а вернувшись, обнаружила Обри вылизывающей мою тарелку. Прогнав наглое животное, я протянула компьютер Бастьену. Пробежав пальцами по клавишам, он открыл сайт Комитета по сохранению семейных ценностей. Организация Дейны. Большая часть ее радиопередач была доступна для скачивания в архиве. Бастьен выбрал наугад, и мы завершили ужин под ее мелодичный грудной голос.
Первая передача касалась гомосексуализма. КССЦ отстаивал видимость засахаренных добродетелей и жажды помогать людям, тем самым приближаясь к американским идеалам. А так как открытое выражение расистских или сексистских взглядов могло подпортить имидж, организация проповедовала их исподтишка. Но, увы, крикливое осуждение гомосексуализма под запрет не попало, и значительную часть этой передачи Дейна распространялась о необходимости «помочь» этим людям понять, что подразумевается под истинной любовью как Богом, так и природой. Терпимость к столь превратному образу жизни, утверждала она, ведет к распаду наших семей. Калечит детей. Во имя Господа, подумайте о детях!
Ее следующая передача осуждала ужасающее состояние современной одежды. Школьная форма и подцензурная мода — вот единственный выход из сложившейся ситуации. Разве мы можем ожидать, что юные девушки вырастут в мало-мальском самоуважении, если они разгуливают, нарядившись как потаскушки? Это ведет к преждевременным половым актам, не говоря уж о внушении подрастающему поколению мысли о том, что ценность девушки заключена во внешности, а не в моральных принципах.
Я вспомнила, что сейчас у меня под джинсами пурпурные кружевные трусики «танга». Неужели сексапильность не может ужиться с моральными принципами?
Третья передача была посвящена бесполезности обучения тинейджеров безопасному сексу и контрацепции. В качестве альтернативы было предложено обучение воздержанию. Детей следовало держать в полном неведении. Точка.
Здесь я не выдержала:
— Хватит.
От ее пустых предвзятых ценностей, припудренных так называемой любовью и благожелательностью, у меня кусок в горло не лез.
— По-прежнему думаешь, что все ради одной случки?
Я растянулась на ковре, положив ноги ему на колени, чтобы он помассировал ступни.
— Ненавижу лицемеров, злых или добрых. И неважно, что именно они навязывают.
— Тебе надо послушать кое-что о ней и о тех постулатах, которые отстаивают ее сторонники. Восхитительная чушь — я целый день изучал эту красотку. Могу остановиться на этом поподробнее.
Я умоляюще простерла руки:
— Пожалуйста, не надо. Я тебе верю. Сучка должна пасть, так? Будь у меня меч, я ударила бы тебя по плечу и благословила на подвиг.
Он лег рядом со мной.
— А почему тебе тогда не занять место в первом ряду? Пойдем на прием вдвоем. Уверен, никто не будет возражать, если Митч приведет сестренку.
— Вечеринка в Ист-Сайде? Едва ли мое благословение заходит столь далеко.
— Ну, давай же. Признай, что испытываешь порочное вожделение увидеть ее во плоти. Кроме того, ты давно не видела меня в действии, так что сможешь поучиться. Дам кое-какие советы.
Рассмеявшись, я повернулась на бок, лицом к Бастьену:
— Как будто я нуждаюсь в твоих советах.
Самодовольно ухмыляясь, он тоже повернулся ко мне:
— Правда? Так докажи. Пойдем сегодня. Пойдем поохотимся.
Улыбка медленно сползла с моего лица:
