Он чуть слышно выругался, но, увидя в ее глазах любовь к своему домашнему монстру, сделал шаг вперед. В этот раз он уступит ее капризу. К тому же животное для него не представляет опасности. Роланд вытянул вперед руку.
Двигаясь быстрее молнии, пантера цапнула его своими острыми когтями и угрожающе зарычала.
— Пандора! — Рианнон шлепнула свою любимицу по носу и, схватив руку Роланда, нахмурившись, воззрилась на одну-единственную царапину, которую животному удалось оставить на его коже. Едва заметная кровавая полоса.
— Мне очень жаль, Роланд. Она просто защищает меня, ведь ты повысил голос, не отрицай. — С этими словами она подняла его руку повыше и провела своим влажным языком по царапине от запястья до суставов пальцев. Для придания большей чувственности она прикрыла глаза. Роланд тоже поддался очарованию момента. Языки пламени лизали его чресла, заставляя содрогаться всем телом. — Давай, дорогой, покажи Пандоре, как мы близки, — прошептала она. — Это поможет усмирить ее, я уверена. Обними меня. Всего разок, чтобы успокоить кошку.
— Рианнон, я не думаю…
— Почему мне приходится прикладывать столько усилий, чтобы добиться твоего милостивого прикосновения? — Она покачала головой, глядя на пантеру, которая снова начала угрожающе рычать. — Конечно же ты не умрешь от моих поцелуев, какими бы опьяняющими они ни были. Наше объятие убедит Пандору. Она будет держать Роджерса подальше от замка днем, когда мы будем отдыхать. Она отлично вышколена, смею тебя заверить. А теперь обними меня, пожалуйста. Прижми покрепче и поцелуй в губы. Это будет достаточно убедительным для нее, вот увидишь.
Роланд неохотно приблизился к Рианнон и обнял ее за тонкую талию. Она немедленно прижалась к нему бедрами. Желание волнами разлилось по его венам. Ее обманчиво слабые руки обвились вокруг его шеи. Аромат Рианнон был уникальным: смесь запаха крови сверхъестественного существа и пряных соков возбуждения, увлажнивших ее лоно, а также хны, которой она иногда прополаскивала волосы, и таинственного фимиама, регулярно ею воскуряемого.
Смертный мужчина ничего этого не почувствовал бы, так же как он не заметил бы едва уловимого изменения блеска ее глаз, свидетельствовавшего о мощнейшем возбуждении, граничащем с жестокостью и жаждой крови. Это было желание слиться с возлюбленным в едином неразрывном союзе. Понимание этого доступно лишь бессмертным.
Его руки крепче обняли ее стан, и ее грудь прижалась к его торсу. Даже через ткань ее платья и его рубашки он явственно ощущал кожей прикосновение твердых маленьких сосков, которые были во много раз чувствительнее сосков смертных женщин.
Слегка приоткрытые губы Рианнон являлись усладой его взора. Роланд еще мог различить едва уловимый вкус его собственной крови на ее языке. Медленно он нырнул в пучину безумия, создать которую могла только она. Наклонив голову, он нежно прижался лицом к ее щеке, провел губами по высокой скуле, дугообразной брови. Затем его трепещущее, как крылья бабочки, губы спустились по ее прямой переносице к складке между носом и ртом.
Рианнон издала чуть слышный горловой звук, похожий на мурлыканье, и слегка отклонила голову, подставляя ему свои губы. Доведенный до умопомрачения желанием, Роланд погрузился в манящие глубины ее рта подобно человеку, умирающему от голода, который, наконец, начинает вкушать пищу. Он запустил пальцы в ее волосы, а его язык извивался у нее во рту. Вкус ее поцелуя дурманил, заставляя Роланда еще более страстно хотеть ее.
Рианнон, ощущая его возбуждение, теснее прижалась к нему бедрами и хриплым голосом прошептала его имя.
Роланд отстранился от нее, хотя для этого ему пришлось приложить гораздо больше усилий, чем ему бы потребовалось для того, чтобы заново построить замок. Кровь неистово бурлила в его жилах, в ушах стоял рев, но он не поддался искушению. В объятиях Рианнон он мог забыть о благоразумии, целиком погрузившись в водоворот страсти. Он мог забыть о главном.
Главным был мальчик, который сейчас находился в восточном крыле здания, снова готовясь к битве, в которой не выжил бы и взрослый мужчина. Главным было крошечное кладбище в лесу за стенами замка. Пять могил совсем исчезли бы с лица земли, не поддерживай он их в должном состоянии и не заменяй надгробные камни каждые несколько лет на более дорогостоящие и роскошные. Там, под толщей холодной земли, покоилась его мать, а также отец и три брата, которые когда-то насмехались над его мечтой стать рыцарем. В действительности они просто страшились, что их младший брат окажется в пылу кровавой битвы. Они любили его, а он отплатил им ненавистью и предательством, а потом и вовсе ушел от них. Он никогда не простит себя за это.
Он никогда не простит зверя, живущего внутри него. Это чудовище скрывалось в темных глубинах его души, еще когда он был простым смертным. Потеряй он контроль сейчас, и последствия будут необратимыми.
Рианнон заставила его вести себя неосмотрительно. Она воскресила импульсивного безответственного юношу, которым он когда-то являлся. Достаточно глупого, чтобы позволить зверю вырваться на свободу. Временами она заставляла его мечтать о том, чтобы снова освободить заключенного в нем монстра, позволить ему захватить контроль. Рианнон наполняла его голодом, по сравнению с которым все прочее казалось не важным.
— Роланд, дорогой, что случилось? — Она стояла в паре ярдов от него и казалась абсолютно невозмутимой, но он ощущал, что внутри она пылает страстью. — Не останавливайся. Мы должны убедить Пандору…
Роланд взял себя в руки. К этой женщине его влекло желание, и ничего больше. По дороге жизни он следовал один, без спутницы, особенно такой непредсказуемой и взрывной, как Рианнон. Само ее присутствие рядом угрожало его здравому смыслу.
Он почувствовал, как к его ноге прижимается мощное шелковистое тело большой кошки.
— Полагаю, твоя любимица получила достаточно подтверждений, Рианнон, — произнес он, опуская руку, чтобы погладить голову пантеры. В ответ она выгнула спинку и заурчала, как двигатель автомобиля.
— Пандора, предательница! Я же приказала тебе не проявлять пока дружелюбия!
Брови Роланда взметнулись вверх.
— Так, значит, она и не нуждалась в убеждениях? Достаточно было твоей команды?
Рианнон слегка выпятила нижнюю губу, напоминающую спелую вишню.
— Иногда мне приходится совершать много лишних движений, чтобы заставить тебя сотрудничать, ведь ты такой упрямец!
— А кошку?
Рианнон лишь пожала плечами:
— Я не до конца разгадала ее тайны. Но я могу читать ее разум, а она мой. Между нами существует сильная психическая связь, которую ни одна из нас не может понять. Мне не нужно разговаривать с ней, достаточно послать мысленное сообщение. Но это не слова, а образы. И она беспрекословно мне подчиняется.
