– Ничего страшно, – успокоила я Антона. Еще не хватало, чтобы он переживал из-за моих не особо тактичных родственников, которые решили вычеркнуть дочку не только из завещания. – Ты блинчики для меня сделал? – потянула носом приятный аромат. Вот тут мне ну никак не хотелось разочаровываться – ведь Антончик мог приготовить блины для себя, либо же заказать их и слопать перед тем, как ехать за мной в больницу. Только когда я увидела, как растянулись в улыбки обветренные губы, поняла, что празднику живота сегодня быть. – А у тебя есть девушка? – не знаю, насколько это было в тему, но не спросить я не могла – не хотелось, чтобы меня здесь застукали и оттаскали за волосы.
– Нет. Девушки у меня нет, – мне показалось, или Антончик расстроился? Словно мои слова натолкнули его на неприятные размышления, либо вернули в прошлое, где тоже все было не особо гладко. Примерно, как у меня. – А что? Хочешь стать моей девушкой? – Антончик какое-то время выглядел очень серьезным, но надолго его не хватило – кулинар заразительно рассмеялся и пару раз хлопнул меня по спине рукой, как будто подталкивая в сторону кухни. После чего у меня чуть не отнялось плечо.
– А-ау, – пискнула я, кривясь от боли, но, увидев, как напрягся Антон, сразу же улыбнулась. – Все хорошо, хорошо. Не переживай. В животе что-то кольнуло, – это была правда, но только лишь наполовину. "Кольнула" у меня лопатка, а в животе проснулся настоящий вулкан – он клокотал и выбрасывал желудочный сок, сводя спазмами горло. Хех, похоже, рано меня из больнички выписали. Что-то со мной было явно не так. Ага, никогда я подобным образом не реагировала на блинчики, а это я их еще не видела. Впрочем, возможно, на вид они не особо аппетитные.
– Пойдем, а то весь паркет мне слюнями уделаешь, – о да, здесь он попал в точку – от голода я трусилась, как лысый котейка, который попал на улицу в февральскую ночь, а слюней во рту было столько, что ими можно легко уделать не только пол. – У меня еще творог имеется, сгущенка и… – да он просто надо мной измывается! – джем, клубничный, – нет, все – я убита. Наповал. – Ты любишь клубничный джем?
– Ар-р-р, – я теряла самообладание. – Я люблю клубничный джем, черт возьми…
– Отличненько! Поедим – и окажешь мне одну услугу, – в голове пролетел ураган из шальных мыслей, но я все же не поняла, чего от меня добивается Антончик. Благо он не заставил себя долго ждать. – Я кровать вчера свою сломал…
– Ты кровать сломал? – похоже, Антончик не скучал, пока я валялась в больничной палате. Нет, он конечно имеет право, но для меня Антон был, как святой – никаких просьб отблагодарить за доброту, никакого интима, над головушкой нимб, между ног байк… Не думаю, что святые на байках разъезжали, но это уже мелочи. – А от меня ты чего хочешь? Я в починках, Антон, не особо разбираюсь, если что.
– Что? А-а. Нет, чинить тебя ничего не нужно, – мы прошли коридор и оказались в салатовой кухне. Антончик поставил передо мной гору блинов, тарелочку с джемом, медом и… и все – сгущенки и творожка нигде не было. – Но перед тем, как мы завалимся с тобой в постельку, тебе, Алекса, нужно будет… – стоп, чего это нам в одну постельку заваливаться?..
– Знаешь, Антончик, я тут вспомнила, что утюг забыла выключить, – пока меня не выгнали и не успели затащить в постель, я все же урвала несколько блинчиков и съела две ложки меда, так и не почувствовав приторной сладости. Оу, я вообще сейчас не особо что-то чувствовала – только сердце, которая трепыхалось в районе горлышка.
– Утюг? Где? В больнице? – Антон напирал на меня, а я вся скукожилась, но третий блинчик из рук не выпустила. – Не выдумывай, Саша, – вот, уже и Сашей меня зовет – как-то быстро все меняется. – Я понимаю, что ты не хочешь делать… это… я тебя понимаю. Самому мне тоже не хочется – для этого дела нужна девушка, – и на что ты, Александра, надеялась?.. Думала, что в природе существуют добренькие мужики, готовые на бескорыстные поступки?
– А может у самого получится? – ну да, надежда, как известно, самая живучая, ну а девичья дурость – вообще не убиваема. Нет чтобы стукнуть этого маньяка тарелкой по голове. Сижу здесь и на грубость нарываюсь. – Ты его ручкой там, ручкой…
– Я пробовал. Не получается, – Антон оторвал кусочек от «моего» блина и принялся задорно работать челюстями... Хм, вот так посмотришь со стороны – и вроде не маньяк. – Женщина с таким лучше справляется, – здесь я была готова спорить, но смысла в этом не видела – раз Антон решил, то… – И руки у меня грубые, – боится оцарапаться? – Вот вчера один в негодность и пришел, – о-о-о, у него, оказывается их два?.. Что за?.. – Теперь оставлять такой стыдно, но и выбросить жалко.
«А-а-а», – кричало мое воображение, с которым творились невообразимые вещи.
– Весит без дела, – боже-е-е… Рассказ Антона меня так впечатлил, что я уронила на колени блин. – Если хочешь, можешь посмотреть. Вдруг все не так безнадежно. Посмотришь? Вот тут… – я не стала ждать, пока Антон что-то от куда-то достанет. Хватит с меня обмороков.
– Эм. А можно я не буду смотреть? – я как могла пыталась защитить психику. – На него…
– Можно. Зачем нам тот, если второй есть?.. У меня второй как новенький! О, я им, кажется, даже не пользовался, – все – психика-таки не выдержала. От нее камня на камне не оставили. Убили полностью – в хламину. Осталось только вынести мозг. И я могла признать, что Антон прекрасно с этим справлялся.
Глава 17. За красотой в подвал
Несмотря на то, что наше первое совместное утречко не задалось, дальше все пошла как по маселу. Антон оказался нормальным мужиком, который бесстрашно гонял на байке, но при этом паническим боялся пододеяльников. Антон в порыве ужаса мог разорвать несчастного, впрочем, как он и сделал перед тем, как меня привести. Именно пододеяльник имел ввиду Антоша, когда просил меня помочь и говорил, что женщины с этим лучше справляются. Он действительно не мог с ним совладать. Я увидела это собственными глазами, когда решила подсмотреть, чем занимается в комнате Антон после того, как я ему отказала. Ну да, да, похоже, я действительно стала слишком рисковая – то на склад, то в спальню байкера.
– Я могу лечь на полу, если тебе неудобно вместе, – посмотрев на Антончика, я не увидела ничего, кроме смущения, ну и еще его особенной стеснительности. Он так забавно весь краснел, это было что-то. Даже у меня не получалось так милашно стесняться. – Черт возьми, я даже не представляю, что ты могла обо мне подумать! – не выдержал Антон оценивающего взгляда. – Ты – красивая женщина, я – хрен с горы… – ха, я не поняла, почему с горы, но слушать размышления Антончика было забавно. – Короче, мы не встретимся никак... – боже, он тоже помнит эту песню. Не желая того, я погрузилась в прошлое, почувствовав себя древней… ископаемой.
– Да, это точно, – в общем, надеюсь, Антон не обиделся – он мне о горе, а я ему поддакиваю… Я... я просто сегодня была где-то не здесь – думала о том, как летело время, и как все поменялось. И я тоже изменилась. Совсем недавно была кроткой и послушной девочкой, а сегодня я приехала с больницы после того, как пыталась на чужом моцике покорить сердца бородатых байкеров и отстоять честь Антона, хех, которую я, скорее, отлежала, чем отстояла. Бесстрашно, но отлежала...
– В общем, пойду я, – Антон с надеждой посмотрел на меня, да, после того, как заправил одеяло в розовый пододеяльник с красными сердечками, все же Антон неисправимый романтик, и мое сердце дрогнуло. Ведь похоже, что у Антона даже второго одеяла не было, ну а может и было… Мне самой захотелось. Захотелось почувствовать рядом кого-то... Просто устала быть одной. Я знала, что этот милый пупсик меня не тронет, поэтому даже согласилась укрываться одним одеялом. Оно у Антона действительно было одно.
***
Кости срослись, но вот кожа рук меня не радовала, ведь я здорово ее стерла, проехавшись по камням. Особенно удручало предплечье левой руки, которое я прятала от Антона в широких рубашках, вообще отказавшись от маек и топов. Со временем меня накрыла депрессия. Мне повезло, что Людмила Олеговна вошла в мое положение, отправив отчаянную работницу в отпуск, в котором я отъедалась блинчиками и «вдохновляла» Антона на новую книжку. Он ничего о ней не говорил, даже не упомянул название. Сказал, что сюрприз, и мне обязательно понравится.
