Надя беспокойно потерла пальцы, углубившись в неприятные воспоминания.
– И чего его держат... – я заразилась ее возмущением. – Счастье, что он терапевт, а не хирург. Хотя… от вовремя поставленного правильного диагноза тоже порой зависит человеческая жизнь.
– Я же говорю, многие врачи уволились, – Надя закусила нижнюю губу. – Работать некому. Вот и держат болвана… Не может Марья Ильинична работать без выходных. Она уже старенькая.
– Так что насчет делового предложения?
– Я подумаю…
– Ты живешь в лесу? – я решила сменить тему разговора.
Мы все глубже уходили в лес по узкой заросшей тропинке.
– Да. Я живу в бабушкиной избушке, а квартиру сдаю молодой семье. В лесу хорошо. Тихо, пахнет хвоей. Лучшее место для упражнения в заклинаниях, – Надя вкатила велосипед на горку из массивных корней.
Прежде, чем девушка споткнулась бы о корягу, я придержала ее на руку.
– Спасибо, – Надя приветливо улыбнулась. – Светлой ночью по дорожке хорошо идти, а как месяц закроют тучи, не видно ни зги.
– У меня ночное зрение. Со мной не заблудишься.
– В тебе течет кровь вампира, – Надя взглянула на меня с опаской.
– Не люблю об этом вспоминать, – нервно скрестив руки, я на миг отвернулась.
Оставшуюся часть недолгого пути мы прошли молча.
***
Дом бабушки-знахарки был настоящей избушкой на курьих ножках. Широкие дубовые пни заменяли фундамент срубу из необтесанных сосновых бревен, они поднимали разлапистые бугристые корни из топкой низины. В стороне от дома стояла трансформаторная будка с домашней электростанцией.
– Посмотрим фей, – предложила Надя. – У них здесь улей в старом дупле.
Я согласилась. Мы пробрались по скользким доскам к огромному дубу. Из широкого дупла струился мягкий желтоватый свет. Я затаила дыхание.
– Не понимаю, – удивленно прошептала Надя, – ночью они всегда резвились, порхали. Может, тебя испугались? Феи и гномы очень осторожны. Ко мне они давно привыкли. Я угощаю их вареньем и фруктами.
– Если я поставлю на свое крыльцо блюдце с вареньем, они прилетят?
– Должны. Феи любят варенье и мед. Попробуй для начала приманить их медом. А маленьких гномиков-лесовичков привлекают блестящие вещи. Лесовички, как сороки, воруют красивую мелочь.
По узкой и скрипучей деревянной лестнице мы поднялись в дом. В углу у двери я заметила огромную темно-серую ступу и бесстрашно уселась на нее:
– Дашь прокатиться?
– Ступа не летает, – Надя повесила корзинку с колокольчиками на железный крючок между связками мяты, обернула нож рогожей и положила его на полку. – Бабушке удавалось на ней добираться до гастронома и обратно, а у меня она и в воздух не поднимется, – она включила электрическую плиту и перекинула оладьи из тарелки в чугунную сковороду. – Садись на лавку. В избе нет стульев. Я мигом разогрею.
Вслед за сковородой на плиту опустились эмалированный чайник и металлическая кастрюля с шипучим зельем.
Сидя на жесткой скамье за дубовым столом, я изучала скудный интерьер избушки. За глиняной печкой теснились разнокалиберные ступки, закопченные горшки и котелки. В старинном буфете хранилась обычная посуда. У окна на табуретке возвышался медный котел. Вокруг стеклянного абажура вертелись мотыльки. С самолетным гулом пролетел сверчок, тяжело опустился на край стола и приступил к исполнению серенады. Пестрая занавеска отделяла жилую комнату. В узкую щель были видны угол кровати и телевизор на старом комоде.
С печи спрыгнула черная кошка с зелеными глазами. Неприветливо размахивая хвостом, она выгнула спину и зашипела.
– Уймись, Багира. Свои, – Надя подхватила кошку и легонько щелкнула ее по носу, – Опять лазила на чердак за филином? И как ты туда проползла? Я все ходы заткнула тряпьем. Посиди в клетке, пока я принимаю гостью, – посадив кошку в переноску, Надя отнесла ее в комнату, – Если ей разрешить свободно гулять, она вцепится в твои ноги, – объяснила она, вернувшись к столу.
– Сторожевая кошка, – улыбнулась я.
– Багира – дама с характером, – Надя выложила оладьи на тарелки и разлила зелье по глиняным чашкам. – Не любит чужих. Да и своим лучше ее не трогать, когда она не в настроении.
– Не превращусь в лягушку или мышь, если это выпью? – я осторожно вдохнула пряный аромат.
– Обычный мятный чай, – успокоила Надя. – Не заговоренный.
– Ты неплохо готовишь, – после ужина похвалила я. – Оладьи – просто объеденье. А чай вкуснее жвачки с ментолом. В твоей избушке я чувствую себя как в сказке. У тебя даже есть ручной филин, как сова у Гарри Поттера.
– Нет, Света! Филин не ручной. Он сам по себе. Как он поселился на чердаке, Багира потеряла покой… Мечтает его поймать. Мне пришлось все щели под крышей закрыть.
Мы проговорили еще пару часов. Я рассказала о работе в Москве, о друзьях, проболталась о Максе. Надя нахваливала волшебный заповедник, и немножко пожаловалась на приставучего Алексея и на придирчивых больных.
– В гостях хорошо, но мне надо работать – я решительно встала со скамьи.
– Ты должна вернуться домой, – Надя вскинула тонкие брови. – Там твоя добыча. Вампиры вышли на охоту.
– Давно тебя осенило предчувствие?
Я должна успеть расправиться с “клиентами” прежде, чем погибнут люди.
– Прямо сейчас! – умножая мою тревогу, воскликнула Надя. – Ты сама выберешься из леса, или тебя проводить?
– Не надо. Я запомнила дорогу. Все, я побежала. Пока.
Я подхватила сумку, выскочила за дверь и спрыгнула с порога, миновав гремучую лестницу.
– Будь осторожна, – с порога вздохнула Надя. – Береги себя... У-х!
– У-ух! – эхом отозвался филин с чердака.
ГЛАВА 5. Страшная тайна
Не снижая сверхскорости, я вылетела на улицу Магнолий. Огоньки зеленых глаз мелькнули аккурат напротив съемного коттеджа. От резкого торможения меня занесло, я прочертила кроссовками ровные изогнутые линии на песчаной дороге.
Остановившись как вкопанная, постаралась воспроизвести в памяти картинку, которую мельком увидела до крошечных световых вспышек. Вампирша нюхала дерево у ворот? Да, так и было.
Странно… я ее совсем не чувствовала.
Среднего роста, с растрепанными темными волосами, в видавшей виды кожаной косухе и джинсах… Она стояла, не двигаясь. Ее глаза сияли. Мои, наверное, тоже. Подстройка под “клиентуру” часто срабатывает автоматически. С ней приходится бороться, если вампиры близко, но очень надо притворяться беззащитной жертвой. На сей раз требовался противоположный тип маскировки.
Я слушала свое непривычное для статичной позы верхнее дыхание – ускоренное из-за недавней гонки. Как любопытный ребенок, провела перед глазами ладонью, чтобы убедиться в свечении глаз.
К активной фазе охоты переходить рано.
Не дождавшись приветствия, медленно пошла к дому.
Вампирша замерла в ковбойской позе: ноги на ширине плеч, ладони упираются в бедра, насупленные брови ползут к переносице. По сравнению с ней я выглядела расслабленной и уверенной в себе.
– Эй, ты! – ее оклик остановил меня.
Нет, она не кричала. Ее голос имел мало общего с истеричным женским вскриком. Она шипела – не тихо и не громко, но уж очень зло.
– Вали отсюда! – чуть громче добавила она.
– С какой стати? – мой тихий голос прозвучал на тон ниже обычного. – А не пошла бы ты в… баню… осиновую.
Я выхватила кол. Ночная гостья последовала моему примеру.
Вот такая она, грубая и неприглядная правда вампирской жизни. Тайные элитные клубы, изысканные манеры, роскошные балы – не более чем писательский вымысел. Будь новообращенный вампир хоть доктором наук, он скоро позабудет основы этикета. Перед жертвой он еще может прикинуться интеллигентом, а в стае все иначе… Представьте себе королевского пуделя, который прибился к бродячей своре. Не пройдет и года, как его невозможно будет отличить от дворняги – и внешне, и по повадкам.
