— Ой, спасибо, дя… ваша милость! — обрадовалась я, даже не сразу поверила своему счастью. Может, мне ему руку поцеловать? На радостях. Ну так, в виде издевки…Рука тоже красивая, кстати. Смуглая такая, сильная. Очень удобно, наверно, сгибать ею местные подковы. Нет, не стоит. Решит, что опять «паясничаю». — Но давайте сами заберем, после церемонии? Я так давно не видела маму… Я как посмотрю на нее — так сразу успокаиваюсь. И становлюсь положительная, как студентка-отличница. Вам понравится!
Мне подумалось, что не стоит допускать, чтоб к моей драгоценности прикасались чужие руки…
Один краешек губ ректора пополз в направлении кривой улыбки.
— Мне все же стоило применить силу, — сообщил он. — Слов ты не понимаешь.
Устало вздохнул, примерно, как Мерин. Только в исполнении ректора этот вздох выглядел красиво. Я даже засмотрелась.
Хотелось подпереть голову рукой, сесть перед экраном и, вздыхая, смотреть на знойного красавца.
Только замуж за него не хотелось… Вот кто нас, девушек, поймет?!
— Нет, — вдруг припечатал меня он. — С сумкой ты не полетишь. Еще уронишь, — криво улыбнулся.
Снова перекинул мою руку через локоть и потащил туда, где стоял Блюститель Порядка в белом одеянии и венчал «прихожан».
«Мамочки!» — подумала я. — «Сейчас все и случится!».
И это «с сумкой не полетишь…». Как понимать-то? Все же я полечу на драконе?
Когда я лишалась девственности — волновалась меньше.
Перед нами была очередь из трех пар. Но ректор уверенно протащил меня прямо к священнику. В смысле — к Блюстителю Порядка.
— Я очень спешу, — бросил он стоявшей там паре.
Подвинутые им аборигены лишь почтительно кивнули и сделали шаг назад.
Мое сердце гулко билось. Ощущала себя так, словно сейчас мне точно проведут хирургическую операцию. Гланды удалят — это как минимум. А еще, я что — сейчас стану женой этого очень влиятельного нахала? Так, да?!
Аа-а! Как же быть? Я в панике принялась крутить головой по сторонам, выискивая пути к спасению. Но Гадор легонько (это, видимо, с его точки зрения — легонько!) толкнул меня локтем, я кхекнула и встала прямо.
— Приветствую вас в Доме Правосудия! — торжественно сказал Блюститель. — Назовите ваше имя, будущий муж! Ах… Прости… Гадор Ин-Дер-Вайн, ректор Великой Академии… Заработался, не сразу узнал! И…
— Анна, попаданка, — представил меня Гадор, прежде, чем я успела открыть рот. Видимо, опасался, что я откажусь назвать свое имя.
— Итак, — продолжил Блюститель. — Жених Гадор Ин-Дер-Вайн, скажи мне сейчас, является ли твое желание взять в жены Анну-попаданку добровольным и полностью осознанным?
— Да, ваша честь.
Ага, с радостью подумала я. Сейчас он спросит у меня тоже самое! Тут-то я и сообщу служителю закона, что меня сюда приволокли на цепи, а потом — тащили за локоть.
Вот оно, мое спасение! Нельзя же «венчать» без согласия обоих!
— Обещаешь ли ты, Гадор… — продолжил Блюститель. А я зависла в состоянии, которое в моем мире нередко называли странным словосочетанием «когнитивный диссонанс».
— Ваша честь, простите! — вынырнув из диссонанса, почти крикнула я. Пока не поздно! — А разве меня вы не должны спросить?
В зале снова повисла звенящая тишина. Я стояла спиной к другим парам и их гостям, но буквально кожей ощутила изумленные взгляды. Потом послышались редкие смешки. Кхеканья. Шепот: «Ах, это ж дикая попаданка!».
Лицо ректора стало мрачным и суровым, словно я, самое малое, решила прилюдно раздеться и этим его опозорить. Нет, хуже — раздетая танцевала на столе!
Он крепко схватил меня за кисть и дернул, мол, замолчи.
Блюститель же несколько мгновений смотрел на меня в немом изумлении, потом как-то растерянно спросил:
— О чем?
— Ну… — несмотря на то, что рука ректора сжимала мою кисть до хруста костей, продолжила я. — Является ли мое решение добровольным и… каким там… полностью осознанным?
— Зачем? — искренне изумился Блюститель и с печалью поглядел на меня, как на тяжелобольную. Видимо, решил, что великий ректор решил жениться на убогой сумасшедшей.
А я ему говорила! Говорила ведь! Что не нужна ему я, такая убогая!
— Кхм… Простите, ваша честь. Девушка не разбирается в наших законах. А законы иных миров иной раз бывают очень странными. Продолжайте, — сказал Гадор и за руку притянул меня ближе к себе. Так, что я оказалась прижата боком к его … удивительно горячему боку.
Гад! Ну чего же ты такой приятно-мускулистый!
— Хорошо, — кивнул Блюститель. — Итак… Обещаешь ли ты, Гадор, обеспечивать Анну-попаданку едой, питьем и одеждой все время, пока она является твоей женой в меру своего разумения и возможностей, а также в меру своих возможностей исполнять супружеский долг?
— Обещаю, — твердо ответил ректор.
Блюститель с опасением поглядел на меня:
— Обещаешь ли ты, Анна-попаданка быть послушной Гадору всегда до тех пор, пока и если он тебя не отпустит?
«Отпустит…» — эхом пронеслось у меня в голове. И верно, может ведь и отпустить! Браки здесь — это я вызнала у Симона — заключаются на то время, пока «муж желает видеть эту женщину своей женой». То есть, по идее, он может ее отпустить и через два дня. Вдруг за два дня надоест страшно…
При этом, если девушка местная, то муж должен выплатить ей выходное пособие. Его размер варьировал в зависимости от того, за сколько он ее когда-то купил. Если дорого — то и выходное пособие должно быть высоким. Еще одним важным критерием служило то, как он с ней обращался. Если муж, например, бил жену — то выходное пособие тоже должно быть высоким.
Только попаданкам выходное пособие не положено, с ними можно, как угодно обращаться, и тебе за это ничего не будет. Ведь для сам факт, что их пристроили замуж — и так большое счастье. Как-то так…
К тому же, что-то подсказывало, Гадор меня в ближайшее время не «отпустит». Иначе зачем ему вообще было жениться?
Тут-то мои губы сами собой и произнесли твердое:
— Нет.
Лицо Блюститель раздраженно скривилось.
— Она обещает! — Гадор больно дернул меня за руку. Я поморщилась. Он же так мне плечо вырвет, и будет у него жена-калека. Этого хочет?
— Так нельзя же! Без моего согласия! — чуть не плача, шепнула я Гадору.
— Не валяй дурака, попаданка! Хватит! — ответил он.
А священник уже воздел руки и произносил:
— Согласно вашим обетам я… властью, данной мне Богом и Советом Трех стран, объявляют вас супругами — на все время, пока муж желает видеть эту женщину своей женой! Да не оскверните вы священные узы брака поганой изменой и низкими помыслами! Гадор, возьми ваше свидетельство…
— Эээ… как пафосно-то… — прошептала я, едва удерживаясь от бессильных слез.
В этот момент Блюститель извлек из-за пазухи какую-то бумагу, свидетельство о браке, видимо, провел над ней рукой — и на бумаге что-то засветилось серебром. Вспыхнуло — и погасло. Деловито отдал эту бумагу Гадору. Тот забрал ее и тоже сунул за пазуху.
— Можете забрать вашу жену, — сообщил Блюститель Гадору.
Дракон обернулся ко мне, хищно блеснул глазами и сказал:
— Все пошли отсюда. Я спешу.
И одним махом… подхватил меня на руки. Решил, что так быстрее, что ли. Или надежнее — не убегу.
Ведь вряд ли из романтических побуждений…
И, тем не менее, когда этот каменный мужчина нес меня к выходу, другие пары и гости громко аплодировали и кричали пожелания счастья.
Счастья… Я заревела, схватилась рукой за железное плечо и даже прижалась к нему лицом.
Счастье! Не видать мне теперь счастья. Я теперь жена ректора-дракона. Аа-а!
Глава 6
Когда ректор вынес меня на площадь перед Домом Правосудия, овации продолжились. Хорошо, хоть шапки в воздух не летали! Правда, в точности я не знаю. Может, и летали. Все эти хлопанья в ладоши и крики я только слышала, почти не видела. Потому что ревела в три ручья, уткнувшись лицом в каменное плечо своего мужа.
Мужа, будь ты, дракон, неладен! Мужа, вы понимаете?!
