Да! Пара Пита и Клер продолжала вертеться и извиваться соответственно с резвым ритмом баккорты, а Ара следила за ними, отчего-то грустно улыбаясь.
— Но ведь вы талантливы, — сказал Флай галантно. — Вы безумно талантливы, госпожа Деннитсон!
На что Ара только усмехнулась — неожиданно жестко и недобро.
— Это только годы, десятилетия изнуряющей работы. Дисциплина и вся жизнь в бесконечных репетициях. А у вас, молодой человек, и у Клер, и еще у редких людей — никакой дисциплины и бездны работы. В вас все двигается под музыку само. Вы сами звучите и вибрируете. Море ошибок, ужасная техника, недостаточный опыт — и несомненный талант. Даже жаль, что вы юноша.
— Э… отчего же? — изумился Флай, но ответа не получил.
Великая танцовщица покрутила ногой и проворчала:
— И еще туфли эти.
На сухощавой лодыжке уже появилось красное пятно: ремешок натер нежную тонкую кожу.
— Давайте на сегодня закончим, — предложил Флай. — Вернее, закончим этот урок, а потом я приду вечером. У меня ведь, как ни крути, еще будет полчаса?
— Если я найду пластырь, то целый час, — пообещала Ара.
И дверная щель стала чуть шире. Это господин Эдвелл не выдержал и всунулся чуть больше, чем обычно.
— У меня есть пластырь, — сообщил он.
— У вас есть отменный слух, господин Эдвелл, — проворковала Ара.
И, когда Флай уже собрался и пошел к выходу, придержала молодого человека за руку:
— От него просто мурашки по спине, да?
У Флайминга никаких мурашек от Эдвелла быть не могло, и он лишь плечами пожал в ответ.
— Вы его в чем-то подозреваете? Опасаетесь? — спросил он.
— Ах, вы слишком молоды, Лид, — хохотнула Ара, — не в этом смысле мурашки, а совсем в другом! — и поманила к себе администратора.
Тот легким, танцующим шагом направился к ней по светлому паркетному полу — так, словно фея звала его плясать на залитый лунными лучами луг!
ГЛАВА 9, в которой шеф Миллс говорит: «У нас дело»
По тону, которым шеф Андор Миллс говорил «у нас дело, дорогие агенты!» всегда можно было понять, насколько это дело важное и насколько пристально за ними будет следить начальство. На этот раз, едва он вошел в конференц-зал, как собравшиеся уже поняли: дело предстоит не только интересное, но и весьма заковыристое. В руках шефа было сразу несколько папок, а на лице красовалось такое кислое выражение, что каждому в зале захотелось закусить сладкой конфеткой. Вроде тех, которые Миллс держал в кабинете на случай, если ему захочется выпить чего-то крепкого: агенты уже прекрасно знали, что он заедает алкоголь карамельками с тягучей начинкой. На крайний случай сгодятся и шоколадные, и даже засахаренные орешки, но шеф Миллс всем сладостям предпочитал дешевые карамельки «сливочный рай». И плевать он хотел на всех, кто говорил, что водку или виски конфетами не закусывают, особенно в девять утра.
Но это было лирически-карамельное отступление, а нас, конечно, как и агентов, интересует вопрос: что шеф принес им этим ясным и теплым утром?
— Итак, у нас дело, — сказал Миллс, оглядев присутствующих из-под низких и насупленных бровей.
Агенты Малыш и Медоед переглянулись, будто провинившиеся школьники, хотя вчера их дело по убийству троих человек в баре было все-таки закрыто. Агенты Рести и Ода, напротив, устремили чистые взоры на шефа и даже немного подались навстречу ему. Стажер Муха… то есть, конечно, Флайминг Лид потер подбородок, синяк на котором уже начал отливать легкой желтизной.
— Согласно отчету стажера Лида, — начал с него шеф, — шесть дней назад у Ары Деннитсон, танцовщицы из одноименной студии, пропала пара обуви для классических танцев. Согласно дополнению к отчету, спустя сутки после обнаружения первой пропажи у этой же леди пропали еще две пары обуви, того же самого назначения. Фотографии прилагаются.
На стол легла тонкая папочка, подписанная Лидом. Затем несколько фотографий. Это явно были увеличенные и обрезанные снимки с каких-то выступлений Ары, и на них отчетливо виднелись прежде всего ноги. Где-то по колено, где-то лишь до лодыжек. Три пары туфель, очень похожих — черные, на небольшом устойчивом каблуке, с круглым, потрепанным мыском. Хотя нет, одни отличались — ремешок серебристый, а не черный.
Ода Гартон, сидевшая ближе всех к Флаю, первая заметила, с каким лицом он смотрит на фотографии. Это было выражение крайнего отчаяния.
— Стажер Муха явно без ума от женских ножек, — сказал Медоед.
— Стажер Муха позавчера был на занятиях этой дамы и видел ее садящейся в такси, — сказал Флай механически. — Вечером, в десять часов.
— Не спешите с выводами, стажер Лид, — сказал шеф. — Я продолжу. Вчера, третьего числа дадаля месяца, ровно в шесть утра за Деннитсон зашел администратор по фамилии Эдвелл, которого, по его словам, Ара просила ее провожать, опасаясь не в меру ретивых поклонников. Она полагала, что именно они воруют ее танцевальную обувь. Перед тем, как пойти на занятие, Ара обратила внимание администратора на то, что в соседнем доме, одноэтажном строении под номером тридцать шесть по улице Магистра Пинопея, проживает одна из постоянных клиенток студии, Клер Тользи.
И предложила забрать также и ее: все равно у девушки было одно из самых ранних занятий, в семь тридцать, хотя и не в группе Ары Деннитсон. По словам Ары, иногда они ходили до студии вместе. Эдвелл и Деннитсон постучались к девушке, но никто не вышел. Соседка, выглянувшая на стук, сообщила, что Клер уехала на автомобиле совсем недавно, точное время она не знает. Номер и марка не установлены. Цвет серебристый.
Малыш Талангер вздохнул:
— Ох уж эти соседки! Ну почему женщины умеют вставать спозаранку, но не умеют определять марки машин и запоминать номера?
— Потому что соседка не подумала, что это может понадобиться? — агрессивно спросила Рести. — Или потому что просто хотела спать? Ее будили второй раз за утро: сначала подъехавшее авто, потом Ара с Эдвеллом! И клянусь, Талангер, я тебе припомню, как ты не мог вспомнить, во что была одета подозреваемая по делу с кошками! Когда ты только и мог сказать, что у нее выпуклые икры, а значит, она была в юбке. Видеть подозреваемую, и даже не запомнить ее одежду и внешность как следует! Ох уж эти мужчины!
Флай покосился на нее с опаской. Он уже уяснил, что Рести не любит, когда женщин обвиняют в глупости, распущенности, невнимательности и в других грехах — а Малыша, кажется, недолюбливает отдельно.
— Достаточно, Рести, — кашлянул Миллс, и женщина ту же умолкла. — Администратор поначалу и не думал заявлять о пропаже клиентки. Мало ли куда она собиралась пойти или поехать? Но она не явилась на разминку в шесть тридцать, не пришла на основное занятие к семи и пропустила репетицию в полдень. Ее партнер первым поднял тревогу, уже в семь тридцать, но его слова не приняли во внимание. По свидетельству очевидцев, он сказал, что они договаривались репетировать все утро, а затем в обед и еще вечером, с семнадцати до двадцати, и что она не могла пропустить все занятия разом. Тем более, что за них было заплачено вперед.
— Ничего себе — плотный график, — сказала Ода Гартон. — Я бы умерла.
— Конкурс начинается на следующей неделе, — шепотом пояснил Флай. — У выступающих и у их учителей сейчас нет ни минутки свободной.
И смолк, заметив строгий взгляд шефа Миллса.
— Автомобиль марки «Бисквит-эконом-сто», номерной знак «роза-восемь-ноль-ноль Мант» серебристого цвета был найден полицейскими из двадцать первого участка района города Мантизора в Северном районе вчера, в девятнадцать часов одиннадцать минут. За десять минут до этого по телефону того же участка поступило заявление от господина Эдвелла, администратора студии танцев Ары Деннитсон, о пропаже Клер Тользи, двадцати семи лет, шатенки.
— Он может говорить на канцелярском наречии сутками напролет, — шепнула на ухо Лиду Ода Гартон. — Не устает!
— То есть «кекс» был в угоне? — подняв руку, спросил в этот же момент Малыш.
