под моим воодушевлением и облегчением все же кроется толика страха. Мы всю нашу жизнь считали фейри мифическими созданиями. И только перебравшись в Бреттон, находящийся от Фейривэя на расстоянии всего одного канала, мы выяснили, что остров существует на самом деле, как и гласят легенды. Причем многие легенды нагоняли жути, описывали жестокие войны, ужасных чудовищ и смертельные сделки. Но затесалось среди них несколько историй, в которые отчего-то поверить было проще. Например, о войнах между людьми и фейри. Первая закончилась давным-давно, а вот вторая примерно двадцать лет назад – тогда фейри защитили людей от вооруженных сил Бреттона. В итоге Фейривэй добился независимости от материка и окружил свои территории магическим полем.
Так что да, признаю, я немного боюсь. Однако понимаю разницу между реальностью и фантазией. И пускай опыта общения с фейри у меня недостаточно, мне охотнее верится в то, что это раса людей, что положила конец несправедливой войне, чем чудовища, обожающие по ночам похищать младенцев.
Кроме того, в итоге решительность оказывается сильнее страха. Именно она вынуждает меня выбираться за книгами, хотя я предпочитаю оставаться за запертыми дверями. Это она помогает тайком от отца отправлять отклики на вакансии, хотя я знаю, как он будет недоволен. И это она завтра станет моим компаньоном на пути к свободе.
Вероятно, Нина замечает мою непоколебимость и складывает руки в молитвенном жесте.
– По крайней мере возьми сопровождающего.
– Вызываешься добровольцем?
– Конечно нет! – бледнеет она. – Я-то как раз не сумасшедшая.
Я открываю рот, шутливо изображая ошеломление.
– Ты предпочтешь отправить старшую сестру на встречу с роком, а не составить ей компанию?
Она закатывает глаза.
– Возьми хотя бы Сьюзан.
– Ладно. – Я вздыхаю, знаменуя поражение. – Возьму Сьюзан.
– Хорошо, – кивает Нина удовлетворенно. – И, если тебя загрызут волки, она сможет сказать, где искать тело.
Я предпринимаю попытку грозно на нее зыркнуть, но разражаюсь хохотом, и Нина усаживается обратно в кресло. Мы погружаемся в тишину, и я снова беру в руки книгу. Только, насколько бы сильно мне ни хотелось читать, разум заполняют мысли, полные мечтаний и перспектив.
Завтра в это же время у меня наверняка будет работа. Святые выси, пускай так и случится.
* * *
Я солгала, сказав, что возьму с собой Сьюзан. Возможно, я ей и доверяю, но у всего есть свой предел. Сомневаюсь, что горничная готова воспротивиться воле моего отца настолько, чтобы сопроводить меня в лес на собеседование. К счастью, когда мой обман вскроется, я уже буду дома, в безопасности, и надеюсь, что с новостями о грандиозном успехе. Нина и отец успели разбрестись кто куда: она отправилась на чаепитие с семьей жениха, а отец, вероятнее всего, где-то занимается делами. И вряд ли вернется в ближайшее время. Вот только это значит, что кареты у дома нет, а воспользоваться услугами стороннего водителя я не посмею. Даже на семейного водителя полагаться достаточно рискованно, так что лучше всего пройтись пешком.
И когда я говорю «лучше всего», то имею в виду «кто подкинул мне эту мысль». Под подошвой сапог хрустит снег, из-за которого вскоре промокают подолы юбки и пальто. Я надела самое скромное и строгое платье из серого атласа с изображениями черных роз, а корсет обтянут кружевом цвета слоновой кости, которое скрывает шею до подбородка. Надеюсь, я правильно подобрала наряд. До сих пор не верится, что мне предстоит пройти собеседование на позицию домоправительницы. Мне кажется, именно ею я и была, когда вела наши дела, управляя домом, слугами и распоряжаясь финансами. Однако я занималась скромным по габаритам жилищем в Бреттоне. Чего ждать в тридцать третьем доме по Уайтспрус Лэйн, понятия не имею.
Добираюсь до окраины города и радуюсь тому, что вдали от рыночной площади встречается так мало людей. Здесь домов намного меньше и практически отсутствуют пешеходы, из-за чего на краткий миг становится жаль, что отец выбрал жилье в паре кварталов от городской суеты, а не в этом районе. Однако, живи мы так далеко, до книжной лавки приходилось бы идти через весь город, натыкаясь на куда большее количество горожан…
Меня пробирает легкая дрожь.
Следом возникает отрезвляющая мысль. Если я получу работу, то где буду жить? Сразу ли отец выгонит меня из дома? Может, к должности прилагается проживание и пропитание? А есть ли в Верноне варианты, которые может себе позволить одинокая женщина?
От нахлынувшей паники к щекам приливает жар, но я отмахиваюсь от непрошеных волнений. Сейчас подобные тревоги не к месту. Для начала нужно хотя бы получить работу.
В поле зрения попадают деревья на краю города. Все реже виднеющиеся дома становятся меньше, а снежный покров почти не тронут. Мощеные дороги и тротуары превращаются в грунтовые дорожки. К счастью, здесь-таки имеется тропа, и той, что, по всей вероятности, ведет к Уайтспрус Лэйн, недавно пользовались. На меня накатывает облегчение, ведь неловко признаться, но волнения Нины заняли определенное место в моем сознании.
Я иду по вытоптанной тропе к чаще. И только сейчас понимаю, что такое настоящая тишина. Мне-то думалось, на окраине города было тихо, но здесь, на опушке леса, ощущения совсем иные. Разумеется, присутствуют какие-то звуки вроде хруста снега под сапогами, легкого постукивания от падающих скоплений снежинок, шелеста деревьев. Но пропали треск колес повозок, автомобильные гудки, топот лошадиных копыт и постоянная болтовня пешеходов.
Здесь поистине… умиротворяюще.
Сразу вспоминается дом. Изола, где я провела детство. Возможно, климат разительно отличается от того, в котором я живу теперь, но покой… болезненно знакомый. На Изоле мы жили за городом на нескольких акрах земли. Мама ухаживала за лошадьми, а отец следил за работами в шахтах. Каждую ночь я засыпала под завывания койотов, а утром просыпалась, залитая лучами молчаливого солнца.
На мгновение сердце защемило от тоски, и я почти почувствовала, как мама крепко обнимает меня согретыми руками, как делала всегда, когда мы сидели на переднем крыльце дома и наблюдали за восходом алеющего солнца над горами.
Пару раз моргнув, понимаю, что остановилась.
Отогнав воспоминания, решаю сосредоточиться на настоящем. И добредаю до развилки, на которой в разные стороны расползается несколько дорожек. Изучаю деревянные таблички с названиями улиц, прибитые к торчащему из земли шесту, и нахожу Уайтспрус Лэйн. Туда ведет самая широкая тропа, уходящая налево.
Сворачиваю на нее с основной дорожки, тут же погружаясь в снег чуть глубже. Похоже, здесь он лежит куда большими слоями, чем в городе. В отличие от тропы, что завела меня сюда, Уайтспрус Лэйн не выглядит обхоженной, но на ней виднеются
