Гилберт и представить не мог, что Джемма может быть такой.
- Привет, - улыбнулся он, обнял ее, и какое-то время они стояли просто так. Фонарики в листве над их головами казались звездами, сердце Джеммы стучало быстро и взволнованно, и Гилберт думал, что готов стоять так вечно, чувствуя ее тепло в своих руках.
- От тебя пахнет дымом, - негромко сказала Джемма. Гилберт взял ее за руку, и они пошли по траве к небольшому столу под деревьями, где уже был накрыт сытный ужин в крестьянском духе: жареное мясо, много овощей и зелени. Вино, конечно, было не крестьянским.
Он любил это место: тихий парк, в котором можно было отдыхать, не привлекая ненужного внимания. Здесь, на его окраине, выходившей к озерам, мало кто гулял. Гилберт приходил сюда, когда хотел побыть один – он садился за стол для пикника и смотрел, как по озерной глади плывут утки. Однажды даже дохнул пламенем на одну и съел, такое было настроение.
- У меня был трудный день, - признался Гилберт. – Летал в Пинсбург.
Джемма посмотрела на него удивленно и испуганно, так, словно он чем-то обидел ее. Должно быть, решила, что он встречался с Хольцем-младшим, и тот наговорил про нее самого скверного. Они подошли к столу, и Гилберт взял со скамьи запечатанный пакет со своими письмами.
Писем было много, каждый конверт был вскрыт. Старая дрянь Хольц все читал, возможно, даже в компании с сыночком – а потом издевался над Джеммой, которую некому было защитить. Она удивленно посмотрела на пакет, и Гилберт объяснил:
- Это мои письма к тебе. Я ведь писал тебе все эти годы.
Джемма взяла пакет так, как берут ребенка – осторожно, трепетно, боясь уронить. Несколько долгих минут она стояла с письмами в руках, а потом едва слышно сказала:
- Я не знала, Гил.
Гилберт погладил ее по плечу и стал открывать бутылку вина. Джемма села за стол так, чтобы видеть озеро, в котором плавали желтые пятна света фонарей. Пакет она положила рядом с собой.
- Еще я убедительно поговорил с твоим пасынком, - продолжал Гилберт, жалея, что эту историю нельзя рассказать в клубе. – Он вернет все твои деньги, проверь счета.
Джемма удивленно посмотрела на него, словно давно смирилась с тем, что Хольц-младший обобрал ее и никак не ответит за это, и теперь была потрясена.
- Я умею быть очень убедительным, - заверил ее Гилберт, и Джемма рассмеялась.
- Ты дохнул на него огнем? – предположила она.
- Нет, - улыбнулся Гилберт, разливая вино по бокалам. – Просто рыкнул, но этого хватило, чтобы он обмочился.
Джемма покачала головой, будто не ожидала ничего другого. Гилберт поднял бокал и сказал:
- Давай выпьем за нас. И за то, чтобы то, о чем мы мечтаем, поскорее сбылось.
Он запоздало подумал, что Джемма, возможно, не разделяет его мечту. Что ей надо к нему привыкнуть. Но она тоже подняла бокал и ответила:
- За нас!
Вино было отличным, мясо тоже не подвело. Расправившись с частью своего стейка, Гилберт продолжал:
- Ну и еще я навел порядок в одной человеческой семье. Отчим колотил падчерицу, а я велел ему перестать.
Он вспомнил выражение лица того отчима чумазой малышки, когда рухнул во двор их домишки в драконьем облике. Теперь этот любитель давать волю кулакам будет сидеть тихо, мирно и трезво. Гилберт был уверен, что это навсегда, хотя на всякий случай заверил, что будет контролировать. И дал девочке свою визитку – на всякий случай.
Джемма посмотрела на него с теплом и уважением. Гилберту казалось, что в ее душе что-то дрогнуло, разворачиваясь к нему навстречу. И письма, которые он наконец-то вернул, и его скупой рассказ сделали их ближе.
- Неожиданно для дракона, вмешиваться в человеческую семью, - призналась Джемма и добавила: - Но от тебя я не ожидала другого.
Сейчас она смотрела на него с мягкой улыбкой, словно вспоминала о чем-то далеком, том, что раньше казалось неважным, но теперь вдруг обрело смысл. Гилберт так и спросил:
- О чем думаешь?
- Вспомнила, как впервые пришла в ваш дом, - ответила Джемма. – Ты смотрел на меня так, словно сочувствовал. А для любого другого дракона я была бы лишь игрушкой.
Гилберт опустил глаза к столу. После того, как отец оставил на ней метку, Джемма пошла за служанкой в свою комнату, и было ясно, что она не понимает, куда идет, и что потом будет. Гилберт прошел за ними, и, когда Джемма вдруг обернулась и посмотрела на него глазами, полными слез, он замер, словно наткнулся на невидимую преграду, и негромко сказал:
«Я Гилберт. Не бойся, пожалуйста. Все будет хорошо».
Тогда ему вдруг пронзительно, до головной боли, захотелось, чтобы эта плачущая девочка стерла слезы и улыбнулась. Чтобы она стала его подругой. Но Джемма лишь кивнула и скрылась за дверями.
- Не уверен, - сказал Гилберт, - но мне кажется, именно тогда я тебя и полюбил.
Джемма улыбнулась. В ее глазах плыли мягкие огни, и она смотрела на Гилберта так, как он тогда хотел.
- Ты сказал, чтобы я не боялась, - ответила она. – Никогда этого не забуду.
Некоторое время они ели молча, а потом Гилберт спросил:
- Как твой первый рабочий день?
Огни в глазах Джеммы из мягких и тихих сделались острыми. Протяни руку – и сожжет дотла.
- Написала о студенческом бунте в Кавентоне, - ответила она. – Молодые драконы не пускали человеческую девушку учиться. Стивен Шелл позвонил мне сразу же, как только вышла статья.
Гилберт почувствовал, как зазудела кожа между лопаток. Старина Бетуа почуял, что дело пахнет его смещением с редакторской должности и отправил любовницу хозяина на сложное и опасное задание, понимая, что девица, которую взяли на работу за отличные постельные навыки, с ним не справится – а Джемма написала статью, которая наверняка взорвала все столичное общество, раз уж сам Шелл позвонил ей со скандалом.
Да, дело пахло проблемами. Или деньгами, Гилберт еще не понял.
- Сильно кричал? – спросил Гилберт, отпив вина. Джемма усмехнулась.
- Я посоветовала ему проверить сына на наркотики. Он назвал меня «сучкой Сальцхоффа».
Зуд в спине сделался нестерпимым – нет, это точно были неприятности. Там, где Андреа Сальцхофф, всегда только проблемы. И Гилберт чувствовал, что Сальцхофф – это что-то намного больше и опаснее, чем просто наглый политикан, который рвется во власть.
- Он тоже там был? – спросил Гилберт. Джемма кивнула. На ее щеках появился румянец.
- Был. Та девушка, Эмин, получает стипендию от его фонда. И он вызвал полицейский отряд сопровождения. Представляешь, Гил, ее вели так, будто она преступница. А мы могли только стоять и смотреть.
Она поежилась и взяла плед, который предусмотрительно положили на скамью. Значит, Джемма стояла рядом с Сальцхоффом, если Шелл решил, что они работают вместе. Пересчитать бы ему старые зубы, чтобы никогда больше не хамил.
- Не знал, что ты знакома с Сальцхоффом, - заметил Гилберт. Джемма посмотрела на него так, словно совершила ошибку.
- Мы познакомились в поезде, когда я ехала в столицу, - сухо ответила она, и Гилберт почувствовал напряжение, овладевшее ею.
- А ведь это Пол должен был ехать в Кавентон, - заметил Гилберт. – Но переложил эту прекрасную обязанность на тебя, чтобы ты провалилась и не претендовала на его место.
Джемма понимающе кивнула.
- Я так и подумала.
- Но получился не провал, а триумф, - сказал Гилберт, обновляя бокалы. Раз уж Стивен Шелл взбесился, значит, статья удалась. – Так что завтра ты вступаешь на должность главного редактора «Ежедневного зеркала».
Ему подумалось, что столица сейчас бурлит. Люди читают статью Джеммы, и в их сердцах зарождается надежда – та, которая встряхнет их дух и принесет Гилберту деньги. Конечно, все драконы будут рычать в его сторону, но он мог себе позволить не обращать на них внимания.
Во взгляде Джеммы появился испуг.
- Гил, не надо, - почти умоляюще проговорила она. – Все будут говорить, что ты продвигаешь свою любовницу. И это обесценит все, что я потом сделаю. Не надо, пожалуйста.
