– В вакууме? – переспросил Стерри.
Я похолодела. Так вот чего боялся Винсент, и вот почему он хотел меня отослать! А до того я брякнула про большую ягодичную мышцу. И про рефлексы. Открыли ли тут рефлексы? Лучше бы муж вместо того, чтобы пытаться держать меня подальше от профессора, какое-нибудь заклятье немоты наложил. Невозможно же ежесекундно контролировать каждую свою мысль, каждое слово.
Ну что ж, придется снова включать режим амнезии. Хотя с Винсентом не прокатило, а Стерри намного старше, опытней и явно нескоро выживет из ума. Разве что с помощью мужа удастся отболтаться…
– Ты тоже читала об опытах с чашей и трубкой, наполненной ртутью? – не унимался профессор.
Нет, в эту ловушку я не попадусь.
– Я не умею читать.
– Некромант сферический в вакууме, – медленно процитировал Стерри.
– Не знаю, откуда я это подцепила. – Я демонстративно оглядела себя, намекая на простое платье. Взгляд зацепился за кровавое пятно на груди: надо бы застирать. – Может быть, прислуживала кому-то образованному, нахваталась словечек, которые сама не понимаю.
Я развела руками. Делать глупое лицо не стала – все равно профессор не купится на растерянный взгляд широко распахнутых глаз.
– Будем надеяться, что память вернется, – вмешался Винсент.
– Будем надеяться, – согласился с ним Стерри. – Возвращаясь к предмету нашего обсуждения. Я не думаю, что целью был любой некромант Джеима. С мужчиной Корси бы не справилась.
Я пожала плечами:
– Мужчине куда проще подсыпать яд в чай или вино.
– У большинства растительных ядов неприятный вкус, – быстро, словно отбивая подачу, возразил профессор.
– Мышьяк не имеет ни вкуса, ни запаха.
Не то чтобы мне хотелось непременно доказать, что целили не в меня, или переспорить Стерри. Но любую гипотезу нужно обдумать как следует, прежде чем отвергнуть, а не подгонять факты под желаемые. И думать куда удобнее, когда аргументы «против» услужливо подкидывают другие.
– Мышьяк действует не сразу, при первых признаках недомогания жертва позовет целителя, и все обойдется, – возразил профессор. – То же касается и многих других ядов.
– Циан… экстракт косточек персика или миндаля безвкусен и действует почти мгновенно.
– Слишком редкий и дорогой. К тому же, тогда отравили бы вас обоих.
– Перерезать горло из-за спины. Пырнуть ножом в печень. Шарахнуть молотком по затылку…
– Откуда у портнихи молоток?
А чего бы и нет? У меня дома был молоток. У меня даже топорик был, неизвестно зачем.
– Сковородка тоже сойдет.
– Слишком легкая, оглушит, но не убьет.
– Хорошие сковородки тяжелые.
– Кто ты такая? – спросил, Стерри не меняя тона.
Винсент выругался, уже не скрывая досады. Я тоже ругнулась себе под нос. Не быть мне Штирлицем, а еще говорят, на ошибках учатся. Горбатого могила исправит, и мне пора присваивать олимпийский разряд по танцам на граблях.
Отпираться бесполезно: если Винсент совсем недавно вцепился в меня точно клещ, профессор и подавно не оставит в покое просто так. Этот еще въедливей, в силу возраста. Так что ему сказать? Или ничего не говорить, просто встать и уйти, заявив, что не намерена развеивать чужие глупые фантазии, и пусть что хочет, то и делает? Не будет же он удерживать меня силой.
Или будет? И как поступит в этом случае муж? На чью сторону встанет? Хотя тут и гадать нечего: гормоны гормонами, но этого кота, то бишь меня, он второй день видит, а с профессором много лет знаком. Как бы ни хотелось быть для него единственной, женщин много. Отец – один. Пусть и не по крови.
Это если оставить в стороне тот очевидный факт, что профессор Стерри может создать профессору Оркану немало проблем в дополнение тем, что готовит ректорша. Даже, пожалуй, больше – судя по тому, что он вчера отчитал начальницу точно девчонку.
Похоже, я колебалась слишком долго. Профессор откинулся на спинку стула вроде бы расслабленно, но я заметила, как колыхнулась магия. Точно он собирался ударить – или отразить удар. И тут же ожил дар Винсента. Кого он готовится защищать? И от кого? Я-то могу максимум тарелкой в голову запустить.
– Отпусти силу, – приказал профессор, глядя на меня в упор. – Тебе со мной не тягаться.
Да я и не собиралась вообще-то. И даже к дару не тянулась. Но прежде чем я открыла рот, он добавил:
– Твоя жена опасна, и неважно, убийца она или ведьма.
– Да вы издеваетесь! – Я вскочила, едва не опрокинув стол. И одновременно подлетел со своего места Винсент, прижал к себе, как в тот миг, когда вокруг рушились стены. И так же, как и тогда, вокруг замерцало темное пламя щита. Стерри зашипел, магия на миг притихла, опала и снова взвихрилась. Висент развернулся, оказавшись между мной и наставником, объятья его стали железными, и все тело напряглось, точно он ждал удара в спину.
– Мальчик, отойди, – медленно проговорил Стерри. – И дай нам поговорить спокойно.
– Ты собирался ударить, а не разговаривать. – процедил Винсент, не обернувшись.
– Я лишь упреждал удар. Она хотела напасть. Смерть всколыхнулась.
– Неправда! – вскинулась я.
– Правда, – шепнул Винсент, и добавил вслух: – так бывает у новичков при волнении, тебе ли не знать.
– У новичков? Или у сильной ведьмы – настолько сильной, что ей удалось притвориться далеко не слабым некромантом?
Да у них что, соцсоревнования с инквизитором, кто больше ведьм найдет? План горит?
– Инга не ведьма.
– Я не вижу другого объяснения. Отойди.
Они тут все с ума посходили, что ли?
– Не отойду.
– Если ты думаешь, что я побоюсь тебя зацепить – ошибаешься. Лучше залечивать рану и ненавидеть меня, чем не проснуться однажды утром, или проснуться одурманенным и умереть от рук инквизиции.
Может, он не всерьез? Может, просто провоцирует? Меня или Винсента? Или нас обоих? Зачем? Но напряженные руки мужа, обнимавшие меня, показывали, что профессор вовсе не шутит.
– Нет. Через мой труп.
Они всерьез. Господи, они оба всерьез!
– Не надо, —прошептала я, пытаясь заглянуть мужу в лицо, но Винсент держал слишком крепко – не отстранишься, не вырвешься. – Не подставляйся. Пожалуйста…
– Отойди, – настаивал Стерри.
– Нет, – повторил Винсент то ли мне, то ли наставнику.
– По-моему, это вы одурманены, профессор! – Мой голос сорвался. – Не вы ли всего лишь сутки назад помогли мне опровергнуть эти нелепые обвинения?
– И очень об этом жалею. Если бы я вчера поговорил с тобой как следует… Но ты выглядела обычной девчонкой. Растерянной, напуганной. Неглупой, да. С редким даром, который стоило сохранить, особенно учитывая все обстоятельства. Даже заходя сегодня в ваш дом, я был уверен, что ты просто милая девочка, которая постарается стать Винсенту хорошей женой хотя бы из благодарности…
– Инга – не ведьма! – рявкнул Винсент, по-прежнему не оборачиваясь.
– А потом я с тобой поговорил, – продолжал Стерри, словно не слыша. – Подробно и обстоятельно. У тебя речь хорошо образованного мужчины. Или целительницы. Значит, на кладбище, где тебя подобрал Винсент, ты лишь изобразила проснувшийся дар, чтобы добыть настоящий диплом.
В огороде бузина, в Киеве дядька.
– Как одно следует из другого?
– Женщин не принимают в университеты. Для бездарей, я имею в виду. То есть либо ты получила диплом целителя – но после этого незачем изображать некроманта. Либо тебя учили справляться с кровавым даром – из ведьм выходят отличные целители – и попутно ты нахваталась знаний, которых не может быть у женщины с едва проснувшимся даром.
– Ничего я не изображала! Вы же сами видели, что мой дар – смерть! Вы же сами помогали мне со схемой, когда нужно было доказать, что никто не покушался на волю Винсента! Расчертить ее еще раз? Давайте я это сделаю. Сколько раз мне еще призвать дар, чтобы от меня, наконец, отстали с этим идиотским «ведьма»?
– Видишь ли, – голос профессора звучал обманчиво мягко. – Только полная дура будет прилюдно являть кровавый дар. Зато можно успешно притворяться кем-то другим.
