в медицинский отсек.
Девушка лежала в медицинском блоке без сознания, бледная как стена. Кэлл смотрел на нее через прозрачную крышку блока и осознавал, что все еще хуже, чем он ожидал. Изменения шли полным ходом и не собирались давать им передышку. Как и предполагал мужчина — пришла боль.
Он посмотрел на датчики блока и нахмурился сильнее. Мозг девушки перестраивался и менялся под новые параметры, что задали при изменении. Активность мозгового волнового излучения была такова, что если бы Аня была в сознании то, просто умерла бы от болевого шока.
Им еще повезло, что яхта имела такой медицинский блок, который мог помочь девушке. Если бы его не было, Аня не пережила бы и того охлаждения, что испытала на корабле чио.
Из размышлений его вырвал тревожный писк датчика. Кэлл глянул на экран и похолодел: кривая мозговой активности возросла до критической, грозя перейти грань и просто превратить мозг в кашу.
Мужчина метнулся к боксам с дополнительным оборудованием и вытащил реанимационный модуль. На то, чтобы вставить его в специальное гнездо у него заняло пару мгновений и модуль подключился к работе.
Несколько секунд Кэлл в напряжении смотрел на мониторы датчиков и наконец облегченно выдохнул — кривая поползла вниз, отступая от опасной границы. Но все равно то, что она была так долго на пике — очень опасно и еще неизвестно, как скажется на работе мозга Ани. Кэлл смог расслабиться только через несколько минут, когда все показатели вернулись в норму и стабилизировались.
Он принес в медицинский отсек все, что может потребоваться для работы и устроился за столом в углу. Спать решил на специальной кушетке, что имелась в любом медицинском блоке. Еду тоже можно доставлять прямо сюда, благо система разогрева и подачи была самая современная и не требовала нахождения в кухне. Душ принять тут можно, есть специальный отсек, одежду поменять тоже.
Словом, Кэлл решил обосноваться рядом с девушкой на все то время, что ей понадобиться для восстановления. За тем, что происходит за пределами яхты можно наблюдать при помощи планшета пилота.
Прошло уже трое стандартных суток, когда Аня на короткое время пришла в себя и попыталась открыть блок. Кэлл тут же оказался рядом и строго сказал:
— Не трогай! Тебе сейчас нельзя вставать.
— Где я? — едва слышно спросила она.
— В блоке восстановления. Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую, — ответила девушка, глядя на мужчину.
— Что болит?
— Не знаю. Вроде бы ничего, но почему-то хочется сдохнуть.
Он только хмыкнул на эти слова, понимая, что лекарства блокируют боль, но не в состоянии устранить общую слабость тела.
— Сколько я уже тут?
— Сегодня пошли четвертые сутки.
— Может уже можно выбираться? — тоскливо оглядев блок изнутри, спросила Аня.
— Ты в состоянии говорить только потому что лежишь там, — ровным голосом сказал Кэлл. — Стоит мне открыть крышку, все модули сразу отключаться, и ты почувствуешь все, что с тобой происходит в полной мере.
— Все настолько плохо?
— Все поправимо, — уклончиво ответил он.
Аня понимающе улыбнулась и не стала настаивать на детальном отчете. Она и так все прекрасно чувствовала, так что признала — лучше не знать все подробности. Единственное, что не хотело отпускать ее сознание — тот туман, что ей снился перед приступом боли.
— Вокруг яхты все нормально? — спросила она Кэлла.
— Да, все в порядке.
— Никакого тумана?
— Нет ничего, не волнуйся, — ответил он и наклонился над блоком. — Закрывай глаза и спи! Тебе это сейчас нужнее всего.
— Интересно, почему ты так возишься со мной? — пробормотала девушка уплывая в наведенный сон.
— Скоро узнаешь, — прошептал Кэлл с нежностью глядя на ее порозовевшее лицо. — Только поправляйся побыстрее.
Он еще некоторое время смотрел на девушку, потом закрыл лицо руками и наконец расслабил нервно сведенные плечи. Она выживет! Теперь Кэллеан знал это точно.
Трое суток Аня балансировала между жизнью и смертью, заставляя его сходить с ума каждый раз, когда состояние становилось критическим. Трое суток Кэлл не знал, что будет дальше и с тревогой следил за каждым изменением в ее состоянии. Теперь появился просвет и шансы, что она сможет преодолеть все изменения, которые эти твари сделали с ней.
Для себя Кэлл уже давно решил, что обязательно найдет этого тангая, что так поиздевался над его девочкой. Найдет и серьезно поговорит с ним на тему недопустимости некоторых вещей. Но это пока откладывается на неопределенное будущее. Сейчас же самое важное: дождаться выздоровления Ани и добраться на Инар.
Никуда он не будет ее прятать! Это же можно сойти с ума только от мыслей: все ли у нее хорошо? Пусть лучше будет рядом, а там разберемся.
Прошло уже пять дней после того кризиса, и Аня стала чувствовать себя хорошо. Настолько хорошо, что Кэлл решил рискнуть и выпустить ее из медицинского блока. Помог девушке выбраться из капсулы и повел в сторону кают-компании, где был накрыт праздничный стол. Нет, вначале Кэлл хотел ее туда отнести, но Аня настояла на том, чтобы идти самой.
— В честь чего праздник? — спросила девушка, когда они добрались до кают-компании. Она оглядела красиво накрытый стол и посмотрела на Кэлла.
— В честь того, что ты решила жить, — ответил он, усаживая ее в кресло, стоящее у стола.
Девушка ничего не сказала, только улыбнулась, устраиваясь на мягком сиденье. Не долгий путь от медицинского отсека до кают-компании отнял все ее невеликие силы и теперь слабость накатывала волнами, заставляя тяжело дышать и вытирать покрытый испариной лоб.
Кэлл искоса с тревогой поглядывал на Аню и раскладывал еду по тарелкам, решив поухаживать за ней. Судя по всему, сама девушка не особенно способна себя обслужить.
— Что нового? — спросила Аня, отпив воды из бокала. — Мы по-прежнему одни в космосе?
— Одни, — кивнул Кэлл и повернулся к открытому иллюминатору. — Мы скоро доберемся до окраинных миров.
— Думаешь, будут проблемы? — она остро взглянула на мужчину.
— Надеюсь — нет. Я постарался предусмотреть все, чтобы не было.
— Вот и замечательно, — устало кивнула Аня, опираясь на спинку своего кресла. — Тут и со мной проблем хватает.
— Зачем ты так говоришь? — недовольно спросил Кэлл. — Заболеть может каждый и я в том числе.
— Ага, генетическими изменениями, — зло усмехнулась она.
— Ты виновата в этом? — жестко спросил Кэллеан, поняв, что если сейчас не собьет это настроение, дальше будет только хуже. — Или ты просила, чтобы тебе изменили восемьдесят процентов генного кода?
— Сколько?! — побелев переспросила девушка.
— Восемьдесят процентов, — нахмурившись повторил он. — Я же говорил тебе об этом.
— Я не помню, — тихо призналась она.
— Не помнишь?! — встревоженно переспросила он,
