Если бы я сейчас пила свой ядовитый отвар, наверняка подавилась бы.
─ Да ладно?
─ Именно с тех времён и пошла эта ненависть к вампирам. Дамиан – так его звали – защитил ту вампиршу от охотников именно нашего семейства, правда, не знаю, чем она им помешала. По легенде, они напали на неё, а он прикрыл собой, чтобы она сбежала – так его, собственно и поймали, а на суде и слова никому не сказал. Лишь повторял, что боги накажут нас за то, что уподобились зверям. И оказался прав.
Сдаётся мне, не так проста была та вампирша…
─ А откуда возникли слухи о его любви к ней?
─ Понятия не имею. ─ Я почувствовала, как Элайна пожимает плечами. ─ Но, кажется, во всех семьях когда-то случались подобные… инциденты. Кто-то всегда бунтует.
─ Как твоя сестра? ─ хмыкнула я, но охотница лишь вздохнула.
─ Я помогла ей сбежать, и она поклялась, что не допустит появления на свет её ребёнка в этом жутком месте. Знаешь, только теперь я поняла, как сложно бороться в одиночку с теми, кто заведомо сильнее, ─ призналась она, заплетая мои волосы.
─ И дед не наказал тебя?
─ Я тоже его дочь, Рина. Несмотря на мой поступок, он не лишил меня жизни, как и твою мать, но преподал хороший урок – мой первый муж, отец Аскольда, погиб, поэтому меня отдали другому. Поверь, он был жутким садистом и полным подонком, и даже говорить не хочу, как он любил меня воспитывать.
─ И ты? ─ я даже дыхание затаила.
─ У нас – женщин здесь нет прав. Однако имеется одна возможность – продемонстрировать силу, – и я воспользовалась этим правом, вызвав ублюдка на поединок, ─ с нескрываемым злорадством делилась женщина подробностями. ─ Если охотница побеждает, ей дают право больше никогда не выходить замуж, занимаясь наставничеством или другой работой. Как видишь, я здесь, а он… Где бы ни был, надеюсь, там ему в сто раз хуже, чем было мне рядом с ним.
Я даже готова была поаплодировать Элайне – наверное, я поступила бы так же. Если дед и правда отдаст меня, бросив, как кость одному из этих «сильнейших», в лепёшку разобьюсь, но не позволю себя использовать! Я прошла слишком много, чтобы сейчас просто сдаться…
─ Не позволяй никому загнать себя в угол, девочка, ─ говорит охотница, прежде чем уйти. ─ Мужчины думают, что правят миром, но они почему-то постоянно забывают, из кого они вышли.
Наверное, я впервые улыбнулась со всей искренностью, которая во мне вообще на тот момент имелась, и весь оставшийся день жду очередного появления Грома, чувствуя себя всё хуже. К сожалению, теневой так и не явился, и я понимаю, что мы вряд ли сможем в ближайшее время поговорить.
Потом мне приносят ужин, и я вновь вынуждена пить отраву, которая больше не держится в организме, и я едва успеваю дождаться ухода девушек, чтобы исторгнуть из себя очередную порцию яда. Это начинает меня напрягать, хотя должно радовать, однако я пока не переживаю – жива и на том спасибо.
Чтобы проветрить мысли, я решаю заглянуть в тайный ход, надеясь сегодня обнаружить там хоть что-то интересное помимо крыс и, хватая плащ, отодвигаю шкаф, мигом ныряя в прохладу камня. Задвигаю за собой резного гиганта, оставляя крохотную щель, и бреду по коридору – к счастью, зрение по-прежнему остаётся чётким в темноте, и мне не нужны свечи или факелы, чтобы случайно не споткнуться.
Дохожу до знакомого поворота, и сегодня решаю свернуть направо – та часть была мной ещё не исследована, а ноги сами несут в нужном направлении. Я преодолеваю крутые ступеньки, мимо меня прошмыгивает жирная крыса, но мысль о её крови в кои-то веки вызывает отвращение, и я её игнорирую, почти сбегая от добычи, а потом оказываюсь в самом низу моей башни. Даже не знаю, сколько навскидку проходит времени, прежде чем я достигаю нового витка коридора, но этот путь, кажется, ведёт именно в замок. Неведомая сила не позволяет мне остановиться, а чем ближе я подступаю, тем отчётливее становятся доносящиеся отовсюду звуки.
Где-то раздаются шаги, где-то редкие голоса прислуги, но больше всего меня привлекает странный гул, идущий из подвальных помещений. Ведомая этим шумом, бреду туда, преодолевая расстояние с такой скоростью, будто там нечто, действительно заслуживающее внимания, и когда пробегаю длинную спиральную лестницу, уходящую глубоко в подземелье, замираю при виде открывшегося зрелища, не в силах двинуться.
Какого, мать вашу, тёмного бога здесь творится?
Впереди, на пару уровней ниже спрятанной в стене каменной площадки с перилами, где я застыла изваянием, хорошо просматривалась большая открытая арена, и то, что там происходит, остужает мою кровь, заставляя тошноту подкатывать к горлу, а сердце биться, слово оно сейчас прорвёт грудную клетку.
Они… Нет, это слишком даже для охотников!
Несколько парней ухмыляясь, медленно окружали девушку, которая уже еле держалась. Они даже кинжал ей дали, чтобы она могла себя защитить, и вампирша – а клыки и светящиеся глаза явственно намекали о её происхождении – в полупрозрачном, местами испачканном кровью платье рваными, резкими движениям пыталась отбиться от играющих с ней извергов, вызывая у них лишь хохот. Как и у толпы, собравшейся на всё это посмотреть.
Народ здесь собрался разномастный, и среди них присутствовали не только охотники. Приглядевшись внимательнее, я узнала в одной гостье из первых рядов Самиру, испытав за раз столько презрения к Высшей, что его хватило бы, чтобы уничтожить здесь всё. Она с таким жадным интересом смотрела на то, как девушку обезоружили и оголили по пояс, шаря руками по телу, испытывала такое неподдельное удовольствие от увиденного… У меня непроизвольно вырвались когти, и я подавила рычание пробуждающейся лисицы.
Нельзя… Нельзя вмешаться и привлечь к себе внимание… Но если я сейчас не сделаю что-нибудь, меня опять посадят на цепь, и я больше не смогу вот так разгуливать до самого приезда всех этих охотников! Но не могу же я просто стоять и смотреть, как девушку не просто загоняют в угол, но и явно собираются окончательно её растоптать? Интересно, а дед знает, что происходит у него под носом?
Внезапно чужие руки хватают меня поперёк тела, и я с отвращением дёргаюсь, прекрасно понимая, кто стоит за спиной.
─ Давно не виделись, ─ раздаётся над ухом, и я заставляю себя проглотить горечь, образовавшуюся на языке от ощущения присутствия Орловского.
Он буквально вжимает меня в перила, а спиной я чувствую каждый его мускул, но что ещё хуже, от резкого запаха мужчины меня начинает тошнить, как никогда прежде, и я рискую заблевать тут всё.
─ Убери от меня руки, ─ цежу я, но он лишь усмехается, начиная оглаживать ладонью моё бедро, медленно поднимаясь по боку, и, ныряя ладонью в вырез рубашки, с силой сминает грудь.
─ Смотри, тебя вполне может ждать та же участь, ─ сжимает другой рукой мою челюсть и вынуждает смотреть на то, что происходит на арене. Девушку уже раздели полностью, и пока двое охотников удерживали её, третий рисовал кинжалом узоры на её белоснежной коже, но вампирша не плачет. Она с ненавистью смотрит на своего мучителя, и в этом взгляде я вижу обещание, несмотря на её слабость, бросающуюся в глаза.
А чем я отличаюсь от неё? Напичканная ядом, загнанная в ловушку… Дочь вампира и охотницы. Что со мной сделали бы, будь у них развязаны руки? Что со мной сделают, если у них будет такая возможность?
Толпа скандирует одно-единственное слово, эхом отдающееся от стен и становящееся ответом на мой вопрос.
«Убей! Убей! Убей!» ─ звучит отовсюду, и воздух звенит от этого звука, запаха крови и предвкушения, охватившего зрителей, а я стараюсь не чувствовать горячего дыхания за спиной и прикосновения, от которого хочется вымыться.
Нет. Не позволю…
Я набираюсь решимости и со всей дури ударяю затылком по роже Орловского, тут же отскакивающего от меня, а внизу тем временем происходит что-то феерическое.
─ Ах ты сука… ─ он зажимает нос, фонтанирующий кровью, но мне не до его проблем.
Один за другим гаснут магические огни вокруг арены, и гости непонимающе переговариваются. Я использую это время, чтобы оттолкнуть от себя бывшего охотника и, ударив его между ног, бегу в обратном направлении, пока в толпе раздаются взрывы, и до меня доносятся ругательства.
