Началась паника, а я стояла и думала, что же я сейчас сделала – спасла женщину и ребёнка, или убила того мужчину?
- Пошли отсюда, – недовольно проговорил Димон, утягивая меня за руку.
Мы перешли через дорогу, огибая место, где стояла смертоносная повозка и лежал бесформенной кучей мёртвы человек, из-под тела которого расплывалась ужасающая кровавая лужа. Я постоянно оглядывалась, но Димон настойчиво тянул меня за руку, удаляясь от места страшного события.
- Да чего ты там не видела? – вдруг разозлился он. – Хочешь, чтобы в свидетели загребли? Мне тоже мужика жалко, но ему уже не поможешь, а нам лишние тёрки с полицией не нужны?
Я не поняла ни слова, но перестала упрямиться, положившись на мнение человека, знакомого с порядками этого места. Он лучше знает, что нужно делать, когда случается такая беда. Хотя, я постаралась бы помочь пострадавшему человеку, а если помочь уже нельзя, попыталась бы оградить других от этого жуткого зрелища. Но последнее, что я видела, прежде чем мы скрылись за углом, была огромная толпа любопытствующих, собравшаяся вокруг умершего человека. Толпа… Я не знала, где нахожусь, но мою родину и это место объединяло одно – толпа всегда безжалостна. Как же я ненавидела толпу! Даже здесь и сейчас я воспылала ненавистью к этой, глазеющей и не испытывающей никакого сострадания к погибшему, толпе.
Они с тем же интересом смотрели бы на то, как убивают моих родителей. Да и на мою смерть с удовольствием поглазели бы. Так стоило ли так переживать за ту женщину с ребёнком? Ведь сейчас она стоит там, смотрит на того, кто занял её место, и даже не заботится о том, что её сын видит ужасную картину чьей-то смерти, которая останется в его памяти на всю жизнь. Может, она и сама заслужила смерти? Может, все они достойны только смерти? Да и этот ребёнок, когда вырастет, станет таким же зевакой, с лишённым сострадания интересом, взирающим на чужие страдания.
Димон вдруг закричал и упал. Я оторопело уставилась на него, не понимая, в чём дело. Но вот, мой взгляд упал на его руку, ту руку, которой он приобнимал меня, уводя с места трагедии. И вскрикнула от увиденного – от локтя и до запястья с внутренней стороны рука была обожжена до такой степени, что ткань рубахи истлела, оголяя покрывшуюся волдырями кожу.
- Это что за хрень? – прошипел сквозь зубы парень, глядя почему-то на мой бок.
Я тоже посмотрела, провела рукой по спине и обнаружила, что халат в том месте, где с ним соприкасалась рука Димона, тоже обгорел. Ткань крошилась, как глиняная корка, обнажая спину.
Но у меня ожогов не было, а в широко распахнутых глазах пострадавшего парня разгорался настоящий ужас. Я поняла, что сейчас опять останусь одна, и тоже испугалась.
Димон увидел мой страх и немного расслабился.
- Ты не пострадала? – спросил он, осторожно вставая и придерживая здоровой рукой обожженную.
Я отрицательно помотала головой, но тут же кивнула, и в результате пожала плечами.
- Ясно, пошли. Здесь аптека рядом, возьмём мазь от ожогов, и тебе от стресса что-нибудь.
И мы пошли, Димон больше не пытался ко мне прикоснуться, только шёл рядом и с опаской посматривал. Я понимала, что он подозревает меня в намерении навредить ему, но это произошло не осознано. И пусть это будет ложью, но я до последнего буду отрицать свою причастность к ожогу.
Мы зашли в красивую лавку, где всё было в белых тонах. Я никогда не видела столько белого цвета, сколько увидела за последние сутки. Димон купил какие-то снадобья и повёл меня дальше, не обращая внимания на любопытствующие взгляды двух женщин-торговок.
Когда Димон подвёл меня к огромной высокой башне, я не поверила, что он живёт здесь. Но парень достал из кармана старых вытертых местами штанов связку ключей, повозился возле металлической двери, и она с писком открылась. Что у них за механизмы такие, постоянно пищащие, как обезумевшие мыши? В башне мы поднялись по ступеням в красивую, уставленную горшками с цветами комнату, вошли через разъезжающуюся стену в маленькую волшебную коробку без окон и дверей, которая перенесла нас в другое помещение. Здесь было две двери, в одну из которых мы и вошли. Неужели это дом, в котором живут люди? Здесь было много, очень много всего. Мебель, картины, разнообразные предметы, назначения большинства из которых я не знала, на больших окнах большие же занавеси, со множеством складок. Этой ткани хватило бы на десяток костюмов для выступлений!
- Так, здесь у нас ванная, здесь туалет, там кухня, ну а вот тут поживёшь, пока не придумаем, что с тобой делать. А сейчас извини, но я пойду - подлечусь, а то руку жжёт так, что искры из глаз, – проговорил Димон, поочерёдно показывая на несколько дверей, и открывая последнюю, в которую и втолкнул меня.
Он ушёл, а я осталась в странной комнате розового цвета. Здесь розовым было почти всё: стены, занавеси, на полу лежала мягкая, похожая на меховую, розовая циновка. Большая кровать была застелена розовым одеялом. Розовый столик с овальным зеркалом в розовой оправе, розовые стулья и кресла. И много непонятных предметов, тоже розовых. Мне почему-то было неприятно находиться в этой комнате, и я пошла искать своего нового друга, чтобы предложить помощь. Он обнаружился в комнате для умывания, парень стянул с себя рубаху и рассматривал пострадавшую руку. Я подошла, протянула руки и попыталась поддержать его обожжённую руку под локоть. Димон вздрогнул и шарахнулся от меня, сбив полку с какими-то пузырьками, содержимое одного из флаконов вылилось нам под ноги, я поскользнулась и упала, ударившись головой о край большой белой бадьи. В глазах потемнело, а рядом закричал от боли, тоже упавший и содравший воспалённую кожу в месте ожога о край какой-то тумбы, Димон. Скользкая белая жидкость на полу смешалась с кровью, Димон шипел и пытался зажать рану здоровой рукой, а я медленно, но неотвратимо начала проваливаться в липкий мрак… Сознание вернулось, не успев окончательно покинуть меня, от брызнувшей в лицо воды.
- Ты как? Живая? – спросил парень, отворачивая в сторону приспособление из которого вода лилась множеством тонких струек.
Вытерла лицо, зажала рукой рану на лбу и сосредоточилась на повреждённых тканях. Боль почти мгновенно прошла, а через минуту и от раны следа не осталось.
- Обалдеть, – прошептал Димон.
Я улыбнулась и протянула руки к его обожженной ране. Он колебался не больше пары мгновений, но всё же доверился, глядя на меня со смесью страха и восхищения.
Я очень старалась, но всё равно сделала ему больно. Ведь новые способности у меня появились совсем недавно, и пользовалась ими я скорее интуитивно, чем осознанно. Результатом моих стараний стала полоса тонкой, полупрозрачной розовой плёнки, затянувшей его рану и обещающей в будущем стать не отличимой от остальной кожи.
- Ты что, что-то вроде человека-индиго? – спросил он, удивлённо разглядывая свою руку.
Я не поняла о чём он, но кивнула, не зная, как объяснить свои способности. Я и сама не до конца понимала – кем стала, побывав за гранью жизни.
Мы ещё немного посидели, молча изучая друг друга, потом Димон обвёл взглядом творящийся вокруг беспорядок и заявил:
- Ты девушка, вот и убирай, а я пока быстро душ приму.
Он встал, вышел, а через мгновение вернулся с ведром и палкой с прикреплёнными к ней лохматыми верёвками.
- Вот, дерзай, – проговорил он, отдавая мне палку.
Потом взял полотенце и вошёл в стену! Он просто отодвинул ребристую часть полукруглой стены в углу, шагнул вперёд, и задвинул её за собой. Послышался шум льющейся воды и приглушённое пение. Он ещё и поёт!
Вздохнула и начала собирать с пола разлившуюся мыльную жидкость. Набрала в ведро воды из разбрызгивающего приспособления, которое Димон так и оставил валяться в бадье, покрутила в руках палку, не поняла, что с ней делать, оторвала полоску ткани от подола своего халата и вымыла на два раза пол. Вода пенилась и оставляла белые полосы, когда мне удалось наконец-то их отмыть, стена открылась, из проёма вышел Димон с полотенцем на бёдрах. Я только сейчас впервые внимательно посмотрела на него и подумала что, несмотря на хорошо развитое тело, он ещё совсем юн. На теле не было никаких шрамов, значит, в драках за женщин он ещё не участвовал. Любой молодой мужчина считает долгом чести приобрести парочку шрамов в борьбе за понравившуюся девушку. Хотя, может в этом месте другие порядки.
