мелких ранящих осколков. Периодически она думала о побеге, и иногда эти мысли перерастали в нечто, наподобие плана, но когда Илана поняла, что забеременела, стало понятно, что бежать больше некуда. И испугалась еще больше. Уже не за себя, за ребенка.
5.
— Мама хотела меня сохранить, — Боня словно невзначай провела рукой по щекам, вытирая слезы, которые явно не хотела никому показывать. — Но боялась, что отец не позволит, что он применит магию, и она потеряет ребенка. Или просто изобьет её, чтобы оборвать беременность. Она решила вытерпеть всё ради меня. Ей посчастливилось завести дружеские отношения со старенькой горничной, Мистрой, которая помнила отца еще совсем маленьким. Мистра помогала маме скрывать беременность. Сохранению все в тайне способствовало еще и то, что отец стал чаще покидать дом. Мама рассчитывала родить, пока он будет в отъезде, а потом, вместе с ребенком, добраться до королевского замка и броситься в ноги правителю с надеждой на спасение. Но не получилось, отец вернулся как раз в тот момент, когда у мамы начались схватки…
…Кахир вошел в спальню Иланы и увидел громко стонущую девушку лежащей на полу. Её огромный мячикообразный живот красноречиво выпирал далеко вперед. Подол ночной сорочки был мокрым, с явственными розоватыми разводами. Сама девушка находилась на грани потери сознания и плохо осознавала происходящее. Быстро сообразив, что происходит Кахир бросился за прислугой. Целителей и врачевателей, так необходимых людям, в мире сидхе практически не было, ведь самим сидхе они были не нужны. Их женщины разрождались от бремени достаточно легко и быстро, осложнения случились крайне редко, да и в этих случаях родственники всегда рассчитывали исключительно на собственные силы роженицы.
Подоспевшая Мистра быстро приступила к делу. Приказала Кахиру поднять беременную на кровать, а после принести чистые простыни и теплую воду. Кахир кинулся выполнять приказ собственной прислуги так быстро, как если бы от этого зависела его собственная жизнь. Старая горничная с удивлением проследила за тем, как он рванул вниз по лестнице, но ничего не сказала. У неё были дела куда важнее.
Роды были тяжелыми и длились несколько часов. Илана практически не способна была тужиться, периодически теряя сознание, а когда приходила в себя — кричала от боли. Мистра, которая не раз в своей жизни принимала роды у домашней скотины, вскоре поняла, что без постороннего вмешательства девушка умрет, а вместе с ней умрет и еще не рожденный ребенок.
— Придется резать, — решительно заявила старушка, отходя от кровати.
— Я не смогу, — вдруг резко побледнел Кахир.
— Принеси чистый нож, настойку спонгилии и еще простыней, — распорядилась горничная и начала оголять живот беременной девушки подрагивающими сморщенными руками. Ей было уже очень много лет. Так же, как и Кахир, Мистра относилась к низшим сидхе и являла собой результат смешения генов. Только в отличии от молодого господина, в её роду присутствовали не люди, а брауни. Отличительной особенностью этого немногочисленного народа, обитавшего в мире сидхе, являлась темная кожа и очень яркие голубые глаза. Брауни вспахивали землю, собирали урожай, следили за домашней скотиной, то есть, были рабочей силой сидхе. Продолжительность их жизни была короче сидхе, но дольше человеческой. Мистра жила на свете уже больше трехсот лет, много чего повидала в своей жизни и все же она боялась. Боялась, что убьет эту слабую человеческую женщину и в то же время понимала, что другого выхода нет.
— Она сделала все, что могла, — судорожно вздохнула Боня, — она спасла меня, но вот маму спасти не удалось. К утра она скончалась. Неожиданно для всех отец очень остро это воспринял, сильно запил. Несколько месяцев он только тем и занимался, что вливал в себя один за другим бочонки шедеха, а после покинул дом и очень долго не появлялся. Мистра похоронила маму и начала самостоятельно заботиться обо мне. Когда отец вернулся, он заявил, что не хочет ни растить ребенка, ни видеть его в своем доме. А потому договорился о том, чтобы отправить меня в королевский замок для обучения и подготовки в прислуги. Мистра не захотела оставлять меня, а потому нас отправили вместе. С тех пор я видела отца лишь дважды, когда приезжала домой забрать мамины вещи, включая её личный дневник, а также когда умерла Мистра. Отец к ней хорошо относился и позволил похоронить в склепе его матери.
— Печальная история, — искренне посочувствовала я.
Девушка лишь пожала плечами.
— Все могло бы сложиться куда хуже, — весело проговорила она, но я видела, что она старается убедить этим весельем не столько меня, сколько саму себя. — Я росла в королевском замке, меня обучали всему, что требуется знать королевским горничным, у меня была Мистра и даже своя комната, маленькая, но очень хорошая. А потом меня заметили вы и забрали к себе. И моя жизнь стала просто замечательной.
Я грустно улыбнулась. Не знаю, кого она видела, когда смотрела на меня, но я точно не могла быть кем-то, кто сделал жизнь другого человека замечательной.
— Бал! — вдруг не своим голосом завопила Боня, подхватываясь с пола с ловкостью боевого кенгуру. — Госпожа, пора собираться!
И не спрашивая разрешения, она ухватила меня за руку и потащила к двери, которую ранее Альмод обозначил как вход в будуарную комнату.
— Ты упоминала, что твой отец — из низших сидхе, — припомнила я, пока Боня туго затягивала шнуровку корсета у меня на спине. До этого мне пришлось пережить длительный и мучительный процесс по примерке платьев. Боня горела яростным желанием выбрать для меня самый лучший и самый красивый, хотя я настойчиво не понимала, что там можно выбирать — все платья, имеющиеся в гардеробной, представляли собой длинную череду блестящего пышного нечто, местами украшенного разноцветными драгоценными камнями. Все очень дорого, шикарно, абсолютно непрактично и страшно неудобно. — Что значит низший?
— Есть разделение, — с готовностью начала объяснять Боня, пока её ловкие пальце все туже и туже утягивали меня в талии, оставляя с каждой секундой все меньше возможностей, чтобы нормально дышать. — Все сидхе делятся на высших и низших. К первым относятся королевская семья, главы Великих Родов и их близкие родственники. По сути, все сидхе состоят друг с другом в родстве, в той или иной степени. С рождаемостью дела обстоят не очень хорошо, редко в какой паре есть больше двух детей. И тем, кто желает вступить в брачный союз выбирать особо не из кого. Поэтому к своей семье сидхе причисляют лишь наиболее кровно близких — детей, родителей, родных братьев и сестер. Остальные уже к семье не относятся и находятся на
