шины.
Крики превращаются в леденящие кровь вопли.
Мой пульс учащается.
Грузовик снова сворачивает.
Машина резко останавливается, отбрасывая меня к стене, отделяющей заднюю часть от кабины. Пол с болезненным хрустом врезается в основание моего позвоночника. Боль пульсирует внутри моего черепа, в то время как красные и оранжевые круги плавают перед моими глазами, прямо перед тем, как мое поле зрения сужается.
— Эй! Голос выводит меня из темноты, и я, моргая, открываю глаза и вижу лицо женщины.
Брюнетки. Темные глаза.
Я знаю ее.
Как?
Мой разум пытается найти недостающие фрагменты, пока я в замешательстве смотрю на нее.
— Грузовик. Присев рядом со мной, она оглядывается, и я замечаю кровоточащую рану у нее на брови.
— Должно быть, разбился.
Грузовик… грузовик. Грузовик, который вез меня в монастырь.
Прищурившись, я принимаю сидячее положение, и вспышка агонии пронзает мой затылок. Звон в ушах только усиливает невидимую атаку внутри моего черепа.
— Ах. Я поднимаю руку, чтобы унять боль, понимая, что мои запястья все еще скованы.
— Солдаты Легиона?
— Я думаю, они мертвы. Я пыталась постучать в окно кабины. Ответа нет.
Бросая взгляд на заднюю часть грузовика, я даже не даю себе ни минуты отдыха, прежде чем ползти к нему. Стук моих коленей и неловкий лязг от того, что я падаю вперед, когда головокружение выводит меня из равновесия и кандалы ударяются о металлическую платформу грузовика, едва слышны из-за шороха и хлопанья брезента. Я поднимаю заднюю крышку, встреченная темнотой и резким ветром, болезненным укусом песка в лицо. Опускание его отключает хаос, и я поднимаюсь на ноги, снова отступая к передней части грузовика.
— Песчаная буря. Нам придется ее переждать, — говорит девушка сзади.
— Черт возьми, мне нужна сигарета прямо сейчас. ‘По крайней мере, буря удержит Рейтеров» на расстоянии».
Бешенные. До сих пор я даже не думала о них. Лично я никогда не видела ни одного в своей жизни, только на иллюстрациях, собранных историками в нашей библиотеке. Каждый ребенок, выросший в Шолене, получает образование по своей патофизиологии, и мои собственные исследования в области инфекционных заболеваний подтолкнули меня к более углубленному изучению. Я разбираюсь в книгах, когда дело доходит до понимания того, что движет их инстинктами, но я понятия не имею, как от них защититься.
И вот мы здесь. В милях от Шолена. В гуще песчаной бури, которая, вероятно, похоронит половину этого транспортного средства к тому времени, как обрушит свой гнев.
Какие бы страхи я ни испытывал до этого, они кажутся почти смехотворными по сравнению с тем, что сейчас струится по моим венам.
Стук замедляется до не более чем случайного пощелкивания по брезенту, и я поднимаю клапан, чтобы обнаружить новые горки песка, прежде чем застывшая красная пыль побуждает меня закрыть его снова. Колючее першение в горле вызывает у меня приступ кашля, и я наклоняюсь, чтобы выпустить загрязненный воздух, застрявший в моих легких.
— Сегодня нам придется переночевать здесь, — с трудом выдавливаю я.
— Ты издеваешься надо мной? Это наш шанс! Сбежать! Они, вероятно, передали по радио шторм перед аварией. Легион придет за нами. Но у меня есть друзья по эту сторону стены. Они примут нас.
— Ты смотрела наружу? Это зона боевых действий. Не знаю, как ты, но я не горю желанием прямо сейчас столкнуться с ордой Рейтеров. Они охотятся ночью. Я рискну с Легионом.
— Ты видела одного?
— Нет. Хотя я много читала. Ты видела хоть одного?
— Да. Ну, не совсем Бешеного. Только что обратился. Мой сосед. Он вроде как сошел с ума. Однажды его жена застала его за поеданием головы кролика на заднем дворе. Она сообщила об этом, и они подобрали его, увели, и после этого я его больше никогда не видела. Подтянув колени, она смотрит вдаль, нахмурившись.
— Этот дикий взгляд в его глазах нервировал. Когда он проходил мимо меня, клянусь, там была пустота. Дикая, яростная пустота, до которой больше нельзя было дотянуться.
Плюхаясь рядом с ней, я тоже подтягиваю колени.
— Я так и не узнала твоего имени.
— Гвен. Тебя?
— Талия.
— Красивое имя для красивой девушки. Это другое дело. Нам скоро нужно переезжать. Мародеры будут повсюду в этом грузовике, если они наткнутся на него. А две молодые, плодовитые женщины в Мертвых Землях — все равно что два кролика для стаи голодных волков.
От увиденного у меня в животе скручивается комок тошноты.
— У нас нет другого убежища. Даже если придет Легион, они не могут быть такими ужасными, как Рейтеры и мародеры.
— Может быть, для тебя. В их лице у тебя есть друг. Высокопоставленный друг. Я никто, которого они с радостью отдали бы. Одной шлюхой меньше в их идеально чистом сообществе.
— Джек бы этого не допустил. Он хороший человек. Лучший друг моего отца. Он присмотрит за нами.
— А что, если они вообще не придут? Как долго ты планируешь прятаться в кузове этого душного грузовика при температуре более ста градусов?
Я поднимаю свои скованные запястья, натягивая лишнюю цепь между кулаками.
— Как ты планируешь защититься от чего-либо или выжить, если уж на то пошло, со связанными руками?
Поджав губы, она фыркает и отводит взгляд.
— Они действительно трахнули нас. Жестко. С таким же успехом мы могли бы задушить себя прямо сейчас и покончить с этим.
— Мы не душим себя. Мой отец всегда говорил мне, что из всего есть выход. Тебе просто нужно сохранять хладнокровие, чтобы найти это. Вздыхая, я откидываю голову назад, яростное царапанье в задней части моего горла напоминает о еще одной проблеме.
— В какой-то момент нам придется найти воду. Без воды тело может прожить только три дня. Если они не прибудут с первыми лучами солнца, мы отправимся в путь. Я читала, что путешествовать лучше днем, жара замедляет Бешенных, как и нас.
— И куда мы отправимся? Обратно в Шолен? Ты действительно думаешь, что они позволят тому, кого они считают преступником, вернуться через эти ворота?
Вероятно, нет. На самом деле, шансы Джека вернуть меня обратно в эти стены, вероятно, невелики, так скоро после вынесения мне приговора, а это значит, что есть только одно место, куда можно пойти, если мы не попытаемся разобраться здесь, в Мертвых Землях.
— Монастырь, вероятно, наш самый безопасный выбор.
— Я не собираюсь возвращаться в тот монастырь. Я лучше умру от голода. Это прогулка до улья, где живут мои друзья, возможно, десятидневный поход, но я рискну и там.
— Или тебя съедят заживо Рейтеры? Кто эти друзья и как ты с ними познакомился?
Она фыркает, соединяя мизинцы вместе, так что они свисают с ее согнутых колен.
— Два года назад, на обратном пути из монастыря в Шолен, нас похитила банда женщин. Они приютили меня на некоторое время, относились ко мне очень хорошо и вернули в Шолен целой и невредимой.
— Какой был смысл угонять грузовик?
— Полагаю, им сообщили, что мародеры планировали напасть на него. Группа мстителей, подпитываемых эстрогеном.
