— Спасибо за подсказку, — вежливо поблагодарил Нэймар. — Я ведь не знаю ваших обычаев.
Перио усмехнулся:
— Даже если бы знали, это бы Вам не помогло.
Я с любопытством ожидала продолжения, муж не скрывал удивления, поглядывая на собеседника, вопросительно изогнув бровь.
— Наши воины прежде переходили под чужое командование лишь дважды, — пояснил Баркем. — Во время последней войны. Оба раза под эльфийское начало. Оба раза мы боялись, что бессмертные эльфы будут обращаться с нашими воинами… — перио замялся, подыскивая подходящее слово. — Небрежно, что ли. Владыка Эхдруим, бывший в обоих случаях военачальником, сказал тогда, что для него каждая жизнь бесценна. Я подумал, можно сделать эту фразу традицией и одновременно напоминанием.
— Прекрасная идея. Спасибо, что рассказали об этой истории. А войско… Я очень благодарен Его Величеству за помощь и польщен оказанной честью.
— Между нами, — тихо сказал Баркем. Даже намека на веселость не осталось, посол был совершенно серьезен. — Вы как никто другой заслужили ее.
Нэймар легко поклонился. Я от смущения тоже не находила слов.
К нам подошли Йолла и Беро.
— Все готово, — сказала ведара, поманив рукой Келиара и Седого эльфа, оглянулась на свою семью. Проследив за взглядом Йоллы, заметила, что король кивнул дочери и жестом велел сотенным командирам встать. Воины бесшумно, словно тени, поднялись с колен и последовали за Его Величеством.
— Ваше Сиятельство лорд Нэймар, — обратился король к мужу, широким жестом указав на стоящих по правую руку от него командиров. — Сегодня я передаю в Ваше распоряжение пять сотен воинов, сынов моего народа. Надеюсь на мудрость Ваших военных решений.
Нэймар склонился в низком поклоне перед монархом.
— Благодарю за оказанную честь, Ваше Величество. Благодарю. Каждая жизнь бесценна для меня. Я не стану напрасно рисковать жизнями и тем более жертвовать ими.
Король просиял и удовлетворенно кивнул.
— Позвольте представить Вам командиров сотен. Брол.
Вперед вышел невысокий седой гоблин и, склонившись, замер перед герцогом Аверским.
— Фард, Орох, Ллес, Масит, — король называл имена, а воины один за другим делали шаг вперед и замирали в поклоне. — Отныне и до восстановления мира в герцогстве льеры и их сотни подчиняются Вам, лорд Нэймар.
Льеры одновременно выпрямились. Серьезные лица, умные глаза, видно было, что эти гоблины знают о битвах не понаслышке, не по тренировочным залам. Голоса бойцов, слившиеся в один, прозвучали торжественно, как заклинание, как высшая клятва, хоть командиры произнесли всего лишь три слова.
— Честь. Верность. Мужество.
И я поняла, что эти воины были готовы умереть, выполняя свой долг, наилучшим образом исполняя волю своего короля, своего нового полководца. Я почувствовала, что Нэймар тоже понял это. Муж поклонился командирам, принимая клятву. Они ответили еще одним поклоном. А я осознала, что присела в глубоком реверансе, только когда льеры, чуть повернувшись, поклонились и мне.
Я никогда прежде не видела, как открывают портал, и сомневаюсь, что у меня достанет слов описать это зрелище, это переживание. Йолла встала в круг в центре треугольника лицом к 'открытой' вершине. В двух других вершинах зажгли большие конические свечи. Как мне потом объяснил Беро во время наших уроков, круг защищает ведара и позволяет равномерно отдавать магию фигуре. Открытый огонь, — чаще всего пламя свечей, — усиливает магию, отдаваемую ведаром. А треугольник направляет поток силы к одной незанятой свечой вершине. Именно там, в 'открытой' вершине и творится волшебство.
Йолла встала в круг, сложила руки на груди и, закрыв глаза, начала петь заклинание. Вначале ничего не происходило, даже не чувствовалось, как изменяется ее дар в такт тихой струящейся мелодии. Потом справа от принцессы вспыхнула руна за пределами треугольника, заиграла сапфировыми переливами. Слева от женщины полыхнула рубином другая руна. Я вдруг ощутила, что мое сердце бьется в такт заклинанию, что отзывается мой собственный дар, пульсируя так же, как магия Йоллы. Ритмичные ало-золотистые всполохи пламенного дара Нэймара, металлические отблески даров Келиара и Леньора, напоминающие лунный свет, играющий на клинке, изумрудное трепетание листьев похожего на дерево дара Беро. Мы все стали частью заклинания, откликаясь на магию ведары так же, как светящиеся всеми цветами радуги руны вокруг треугольника.
Йолла раскрыла руки, медленно подняла их ладонями вверх. Пламя свечей взметнулось ввысь, почти коснулось ажурного свода, а потом послушно легло на две боковые линии треугольника, устремляясь к 'открытой' вершине. Воздух на вершине задрожал, загустел, сквозь возникший туман я с трудом различала очертания большого здания. Картинка становилась четче с каждой секундой, и вот уже передо мной крепость, Ворон, сидящий на утесе. Ближе, ближе, уже различимы камни в кладке, но изображение все время менялось, я поняла, что Йолла ищет подходящее место, стараясь быстро сориентироваться в незнакомом замке. Правда, минуту спустя я поняла, что ошиблась. Ведара искала не место, она искала другой ориентир, значительно более важный. Еще один дар, который, как она точно знала, был в Вороне. Но лишь увидев сквозь туманную рамку удивленного лорда Кадруима, я догадалась, что для портала нужен надежный магический якорь. Именно поэтому Нэймар говорил: 'Дядя перебросил мне воинов'.
Посланник был в библиотеке, ощутив магию Йоллы, он поспешно отложил книгу и закрыл глаза. Мгновение спустя почувствовала, как его дар, оказавшийся значительно сильней, чем я привыкла считать, проникает на нашу сторону портала. Это трудно объяснить, но магия Ледяного Лорда была закрытой, не отторгающей, но и не разрешающей. Дар Посланника скользил по заклинанию Йоллы, словно лорд задумчиво проводил рукой по шелку. Я почувствовала на себе его оценивающий, чуть отстраненный взгляд, а потом холодность сменилась дружеской улыбкой, и искрящийся, похожий на горный ручей дар Посланника вплелся в заклинание ведары. И только тогда ее волшебство стало совершенным. Картинка снова сместилась, вот перед глазами двор, яркий, четкий, видны даже трещинки в древней серой плитке. Туманная рамка начала постепенно расширяться. Вначале до размеров двери, вот уже сквозь нее могли пройти двое, шире, шире… Лишь когда сквозь окно могли свободно пройти пятеро конных, Йолла открыла глаза и перестала петь.
— Нэймар, Мирэль, вы первые, — велела она.
Муж кивнул и, взяв меня за руку, подвел к рамке. Шаг, — мы стоим посреди двора в Вороне, за нами сквозь колышущийся, словно горячий, воздух выходит Тирей, напротив стоит онемевший то ли от ужаса, то ли от удивления господин Вульф, наш управляющий, рядом с ним вжимается в стенку белая как мел повариха.
