Он засыпал в комнате. Просыпался.
Пил успокоительное и погружался в полудрему, из которой его не получалось вытряхнуть. Однажды он поднял руку, точно пытался защититься от Виттара или доктора — осталось непонятным, и этот непроизвольный жест заставил Виттара отказаться от лекарства.
— Вы допускаете ошибку, — доктор не настаивал, но скорее делал пометку, и в голове, и в своем блокноте, с которым не расставался. — Пытаетесь найти разум там, где его нет. Я понимаю, что вам состояние вашего брата видится уникальным, но в моем заведении десятки подобных… пациентов. Им нужна не жалость, а лечение.
Оден вновь сбежал.
А еще через день он обнаружился в музыкальной комнате, сел в углу, рядом с камином, ноги вытянул и слушал, как Тора играет… ему и раньше нравилась ее музыка, еще когда он не разучился разговаривать.
Декомпенсация, значит?
Виттар ничего не смыслит в медицине, но…
Был доклад. И протокол допроса, где Оден вполне связно изъяснялся. Были показания наместника, и того старосты, у которого Оден провел несколько дней. И никто из тех, кому довелось встречаться с ним, не заметил и тени ненормальности.
Напротив, все сходились на том, что Оден полностью отдает отчет в своих действиях.
Тогда виновата разведка?
Или…
Рисунки на рисовой бумаге, которая хранилась в кабинете, и не понятно, как и когда Оден добрался до нее. Бумаги не жалко, если ему нужно, пусть рисует. Спирали. И снова. И раз за разом…
— Чем дальше вы тянете с решением, тем хуже ему становится, — эти рисунки вполне укладывались в картину болезни, уже созданную доктором. Он больше не проявлял любопытства, скорее уж откровенно скучал и сдерживал раздражение. Ему наскучило поместье, и неудобный пациент, а паче того — сам Виттар с его недоверием. — Болезнь уже в той стадии, когда не обойтись без жестких мер. Но ледяные ванны и электротерапия дают неплохие результаты.
— Что?
Доктор сбил с белоснежной манжеты пылинку. Пояснял нехотя, сквозь стиснутые зубы, всем видом давая понять, что тратит драгоценное время попусту.
Исключительно по просьбе Короля.
— Мне доводилось работать с пациентами, которые, подобно вашему брату, перенесли пытки. И тревожное расстройство — весьма и весьма частое последствие. Да, бывает, что оно проявляется не сразу. Но единожды проявившись, уже не пройдет само собой. Вашему брату не помогут музыкальные экзерсисы и прогулки на свежем воздухе. Ему необходимо лечение, а не…
— И в чем будет заключаться это лечение?
— В воздействии электрического тока на отдельные зоны мозга. Поверьте, методика столь же уникальна, сколь эффективна. Мне удалось добиться стойкой ремиссии у многих пациентов!
— К ним возвращался разум?
— К сожалению, это пока мне не подвластно. Но они успокаивались и становились послушны.
Виттару не нужно, чтобы брат был послушен.
Он лишь хотел понять, что с ним происходит. И кто в этом виноват.
— Не нужно электричества, — Тора сказала это шепотом, когда доктор покинул дом.
— Я вернусь завтра, — он долго и придирчиво осматривал цилиндр, и собственный тренч, словно бы опасался, что слуги Виттара испортят столь ценные вещи. — И вам придется принять решение. Если вы откажетесь… что ж, последствия будут на вашей совести.
Дверь закрылась беззвучно, а Тора, коснувшись руки, попросила:
— Не нужно электричества. Я… Макэйо рассказывал про такие… опыты. Это тоже пытка. Хуже. Ему будет очень больно. И… и он уже никогда не вернется.
Она стояла рядом и гладила Виттара по ладони, задумчиво, рассеянно даже.
— И… еще… я видела такие рисунки. Не точно такие, но очень похожие. Мне так кажется.
— Где?
— В книге… — у нее виноватый взгляд. — Я ее начала читать, но там совсем непонятно было. И я отложила. А рисунок вот… я должна была вспомнить сразу. Мне все казалось, что я видела их раньше… а где? И он сказал про электричество… в книге про электричество тоже много картинок было. Они почти рядом стояли.
Нельзя ее напугать.
Она и так растеряна.
— Прости, — тихо добавила Тора. — Но книг было так много… а в эту — я только заглянула. Я думала, думала и… и даже не знаю теперь, действительно они были или я хочу, чтобы они там были.
— Золотце мое, — Виттар обнял ее. — Пожалуйста… закрой глаза и сосредоточься.
Она подчинится.
А Виттар поможет. Он касается губами медных волос.
— Ты умница у меня… и ты все прекрасно помнишь. Послушай, представь эту книгу. Как она выглядела?
— Небольшая. Переплет зеленый… темно-зеленый, как вызревший малахит, только из кожи. Старая очень и с трещинами.
— А название?
— «Ритуалы»… нет, не так… какие-то ритуалы… народные… или старинные… или еще другие… Макэйо сказал, что она бесполезная… так, смешные обычаи.
В Королевской библиотеке наверняка найдутся книги альвов, но сколько уйдет времени, чтобы найти именно эту? Зеленую, как малахит.
— Все хорошо. Не заставляй себя. Внутри книга какая?
— Страницы серые. И бумага дешевая… печать тоже. Там еще пометки были… от руки… не Макэйо, кто-то другой. У Макэйо почерк аккуратный… он говорил, что электричеством можно убить, и на теле не останется следов…
Пусть говорит и об этом ублюдке, если ей надо. Воспоминания — материя хрупкая. И Виттар кивает, поглаживает ее, успокаивая, убеждая, что все верно.
— А речь о чем шла?
Тора хмурится.
— О… о свадьбе. Да, точно, о свадьбе… свадьбах. Невеста… жених… и про то, что место важно, оно должно быть живым, но я не поняла, как именно это определяют. И еще про источник… если они не разлучаться сразу, то будет источник… не будет… привяжется. Да. Привяжется.
— Сразу — это…
— Семь дней, там говорилось про семь дней точно.
Место.
Ритуал, пусть и не свадебный. Это было в протоколах допроса девчонки.
Сила, которую получил Оден…
— А спирали должны быть две. Зеркальные. Тогда в итоге получится одно.
Одно целое, разрезанное надвое. Девчонка исчезла, и Одену стало хуже.
Он не сумасшедший.
И Крайт, умница Крайт, которому Виттар заочно прости прегрешения на годы вперед, понял с полуслова.
— Теоретически возможно… надо попробовать его расспросить.
Оден спустился в мастерскую, наспех перенесенную в поместье. И удалось поговорить. Он отвечал, а потом и вовсе рассказывал, не Виттару, но кому-то другому, кто готов был слушать. А сеть проводов, его опутавших, воспринял спокойно.
— Мне нужно будет время, чтобы выяснить подробности, — сказал Крайт, раскладывая на поверхности стола узор из схем, сцепок, камней и металлических узлов, создавая нечто новое, — но… райгрэ, ее действительно следует найти.
