Кир схватил мое израненное запястье и поднял меня на ноги. Его прикосновение было намеренно грубым.
— Я надеюсь, что это пролило некоторый свет на наши сложности. И я надеюсь, ты понимаешь, почему я сделал то, что сделал.
— С кем? — прохрипела я. — С Натаном? Или с его женой? Или со своим потомком? Что конкретно я должна понять?
— Что он — убийца! — гнев Кира был таким внезапным и жестоким, что я задрожала от страха. Все страдания прошедших веков выплеснулись в его слова. Боль в его голосе так глубоко пронзила меня, что я физически почувствовала ее, даже без кровной связи между нами.
Его гнев утих так же быстро, как появился. Тоном усталого ребенка, потерпевшего поражение, он заговорил снова:
— Он — убийца, а ты оставила меня, чтобы быть с ним.
— Нет, — я повернулась и посмотрела ему в глаза, и горе в них лишило меня дыхания. — Когда ты забрал мое сердце в той аллее, ты позволил мне умереть. Натан спас мою жизнь. Это был не мой выбор.
— Это не имеет значения. Что сделано, то сделано. Когда он умрет, все сможет вернуться на круги своя, — Кир щелкнул пальцами охранниками. — Убейте его.
Натан зарычал и вырвался. Со связанными руками он мог лишь нанести удар головой Киру, который отбросил бы того к стене рядом с камином. И именно так Натан и сделал. Их столкновение сопровождалось грохотом. Деревянные панели на стене погнулись, но Кир быстро пришел в себя и бросил Натана на пол. Смеясь, Кир схватил кочергу с подставки у очага и занес ее над спиной своего врага.
Даже если бы я предупредила его, Натан не смог бы увернуться вовремя. С криком ярости я дернула руками в стороны. Пластиковая лента впилась мне в кожу, но разорвалась. Я была свободна.
Прежде чем охранники смогла среагировать, я подбежала к Киру и ударила его плечом. Мы свалились на персидский ковер, опрокинув два стула, когда падали.
Я вцепилась в белые волосы и потянула, заставляя Кира посмотреть на меня.
— Если собираешься убить меня, просто сделай это и оставь его в покое!
Он вырвался, оставив светлую прядь волос в моем кулаке. Пригладил волосы и встал.
— Я не хочу убивать тебя, Кэрри. Но теперь твоя жизнь не в моих руках.
Охранники подняли Натана и бросили на кресло. Он тяжело дышал. Неровная рана там, где Кир ударил его ножом, сочилась свежей кровью.
— Что ты имеешь в виду, не в твоих руках? — спросила я. Другой охранник вышел вперед, чтобы схватить меня, и я зарычала на него.
— Оставь ее, — с ухмылкой скомандовал Кир. — У меня есть для нее предложение.
Я схватила охранника и повернула его голову в сторону, обнажая артерию на его шее.
— Тебе лучше начать объяснения, или, помоги мне Боже, я убью его прямо сейчас.
Кир засмеялся:
— Думаешь, меня это волнует? У меня больше дюжины таких же, как он.
Туше.
Выйдя из себя от разочарования, я выворачивала руку охранника, пока она не хрустнула.
Телохранитель осел на землю, завывая от боли, и я толкнула его вперед, прижав голову к полу каблуком сапога.
— Говори или будешь отчищать мозги с этого претенциозного ковра!
— Очень хорошо. Поразительно, что ты зашла так далеко, учась только у него. Сила в тебе… она опьяняет, — Кир медленно двинулся ко мне. Я отступила назад, и охранник пополз прочь, прижимая свою сломанную руку к груди. Я прижалась к мраморному столу. Кир продолжал надвигаться. — Подумай о том, чем бы ты могла стать, если бы только вернулась ко мне. Я бы снова мог сделать тебя своей. Выпить твою кровь, подвести тебя к смерти и затем снова наполнить тебя.
Он погладил мою щеку: его ногти оставляли болезненные надрезы на коже. Я сжала зубы, чтобы не вздрогнуть.
— Ты никогда не наполнял меня раньше, так что не могу вообразить тебя делающим это сейчас.
— Это довольно дешево, Кэрри. Я думал, ты умеешь лучше, — он отвернулся от меня, чтобы посмотреть на Натана. — Я послал отцу довольно интересную посылку прошлой ночью. К этому моменту он должен был получить ее.
Натан пожал плечами:
— Это информация имеет какое-то отношение к нашей теперешней ситуации?
— Собственно говоря, нет. — Кир обвил мою талию рукой и притянул меня ближе. — Поскольку мы пропустили его ежегодное питание, а жертва, предназначавшаяся для него, умерла, думаю, единственным разумным поступком было послать ему что-нибудь на зубок. Сердце Кэрри.
Спокойное выражение на лице Натана дало трещину.
— Зачем?
— Око за око, — Кир оттолкнул меня в сторону. — А если использовать другое крылатое выражение, это убьет двух зайцев одним выстрелом. Кэрри ослушалась меня, и должна быть наказана. Твоя жизнь стоила жизни Элсбет, и я заслуживаю чего-нибудь взамен. Если ты думаешь, что потеря твоего драгоценного мальчишки-человека была болезненной, подожди, пока не почувствуешь, как кровная связь ослабевает и умирает. Подожди, пока не переживешь ее смерть, не имея возможности предотвратить ее. Но я не буду убивать тебя, Натан. Ты будешь чувствовать ее смерть каждый день своей жизни, как я жил с болью от потери Элсбет.
Неверие заставило меня застыть на месте. Я умру. Даже если бы мы убили Кира прямо сейчас, Пожирать Душ съест мое сердце. Я уже была мертва.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но ничего не смогла сказать.
Кир потрепал меня по голове в насмешливом жесте утешения:
— Конечно, я воспользовался услугами личного курьера. И могу отозвать его в любое время, если ты желаешь договориться.
Будто перекрутили пленку той ночи, когда я променяла свою свободу на жизнь Натана: мне стало плохо.
— Позволь догадаться. Если я останусь с тобой, ты отдашь мне сердце и отпустишь Натана?
Хлопнув в ладоши, как отец, Кир засмеялся:
— Нет. Нолен умрет, так или иначе. Но я даю тебе право выбрать жизнь. Останься здесь со мной, снова стань моей, и я отменю питание моего отца.
Не думая, я подняла руку, целясь в его здоровый глаз, и воткнула палец в глазницу.
Кир закричал в ярости и отшатнулся от меня. Кровь текла из-под его руки, когда он прикрыл лицо.
— Я не стану твоей пленницей снова. Я лучше умру, — прошипела я. И действительно имела это в виду.
Не важно что, как я думала, он чувствовал ко мне. Я была для него тем, чем был любой другой в его жизни. Собственностью, пешкой. Я не стала играть по его правилам. Я нарушила закон, которым он дорожил, и, сделав так, разрушила его чувства ко мне.
Может быть, я любила его, но могла жить без этой любви, если она подвергала опасности свободу моей воли.
Вот когда я решила дорого продать то, что осталось от моей жизни. Если я должна умереть, я не сдамся без борьбы.
